Юрий Подзоров - Не тот, кого ты ждешь

• Название: Не тот, кого ты ждешь
• Автор: Юрий Подзоров
• Жанр: Научная Фантастика

---

Подзоров Юрий Не тот, кого ты ждешь

Юрий Подзоров

НЕ ТОТ, КОГО ТЫ ЖДЕШЬ

1. ПРОСТО ДОЖДЬ.

Я люблю гулять по крышам.

Сейчас мало кто может так о себе сказать - не те времена. Мало времени, мало романтиков. Зато много плоских ровных крыш бетонных многоэтажек, утыканных непричесанными металлическими волосами телевизионных антенн, потому что смотреть телевизор нынче гораздо интересней, чем так прогуливаться. К тому же те, кто все-таки выходит на крыши, делают это для того, чтобы всего лишь немного полюбоваться звездами.

А что мне время, что мне звезды? Времени у меня всегда очень много - сколько захочу, столько и будет; что касается звезд, то я их никогда не видел. Я даже не видел нашу единственную звезду - Солнце, потому что выхожу гулять только когда его не видно из-за туч. Я иду лабиринтами городских улиц, взбираюсь на пахнущие гудроном современные крыши, снова спускаюсь вниз, и иду, иду, пока не надоест. Я дышу городом, город дышит мной, высвечивает меня своими огнями, а я в ответ заглядываю в его окна.

Это немножко нечестно - заглядывать в чужие окна, но мне можно.

Потому что я - дождь.

Вы скажете: "Ерунда, так не бывает, чтобы дождь что-то рассказывал", но на самом деле вы просто не умеете слушать. Или не хотите. А зря, ведь я могу рассказать много интересных историй. Я много где бываю, везде подслушиваю, везде подсматриваю и ничего не забываю. Это моя судьба.

Просто иногда бывает так, что надо действовать.

2. ДОЖДЬ И ОНА.

Я увидел ее вечером - она курила в распахнутое настежь окно своей комнаты, а я, развлекаясь, прошивал для нее серебряными нитями воды сгущающийся сумрак догорающего дня. Я уже знал ее - она часто так подолгу сидела у окна, глядя на мокрые улицы и зонты прохожих, на ржавые качели в квадрате двора и гриб-песочницу рядом с ними да на змеи ручейков, что блестящими лентами вьются по земле. Смотрела она и на меня - видно, ей нравился дождь...

В тот вечер я играл в чет-нечет с ветром, и ему выпало быть сильнее, поэтому окно нещадно заливало водой. Я ждал, что она вот-вот закроет его, задернет зеленые шторы, и мы простимся с ней до следующей непогоды, но она все сидела и сидела в узком пролёте окна. На дне голубых глаз тлела грустинка, сигареты превращались в дым одна за другой, и мне стало жаль ее до слез.

Так хочется удалить из людей все печали, но жизнь твердо стоит на своем: нет, не бывает такого, чтобы всегда все было хорошо, потому что состояние радости притупляет чувства. Таков закон, и этот закон позволяет им быть людьми - не вечно беззаботными близкими к богу существами, а настоящими людьми, потерявшими свой рай для того, чтобы было к чему стремиться. На земле очень ограниченное количество счастья на всех не хватит, а если разделить его поровну, то оно будет неощутимо для каждого в отдельности. Поэтому постоянно нужно решать, кому оно нужнее в данный момент.

Вот этой девушке сейчас просто необходим был кусочек счастья.

3. ОНА И ТЕЛЕФОН.

Грянул телефонный звонок.

Она вздрогнула, потому что не ждала никаких звонков. Никто не мог звонить ей в это время. Ей вообще никто не мог звонить ни в какое время, потому что никого у нее не было.

Она взяла трубку.

- Алло?

В трубке что-то шипело, а потом ясный мужской голос произнес:

- Слушаю вас.

- Нет, это я вас слушаю! - сказала она недовольно.

- Почему это вы меня слушаете? Вы же звоните!

- Никуда я не звоню, - удивилась она. - У меня зазвонил телефон, вот я и говорю: "Слушаю вас!"

В трубке помолчали.

- Н-да: У меня тоже зазвонил телефон.

- Чудеса, - сказала она ровным голосом.

- Ну что ж, тогда, видимо, это какое-то недоразумение.

- Видимо.

- Извините, что так получилось.

- И вы извините.

- До свидания.

- До свидания.

Она прижимала трубку к уху и вслушивалась в шипение, ожидая коротких гудков отбоя. Их не было.

- Что ж вы не кладете трубку, - не выдержав, спросила она.

- А вы почему не кладете? - мгновенно и очень агрессивно ответили ей вопросом на вопрос.

- Н-не знаю. - она вдруг оробела. - Хотите, чтобы я положила трубку?

Теперь оробели в трубке.

- Нет, не хочу. - сказал мужчина на том конце. - Скажите, как вас зовут? - неуверенно произнес он.

- Вера. А вас?

- Дима. А Вера - это Вероника?

- Нет. Вероника - это Вероника, а я - Вера.

- Понятно... Странно, правда?

- Что - странно?

- Ну, вы мне не звонили, я вам тоже, а все-таки мы разговариваем.

- Да уж.

Они помолчали. Потом мужской голос позвал:

- Вера?

- Что?

- Скажите что-нибудь.

- Что сказать?

- У вас есть кошка?

- Что?

- Кошка. Этакий маленький пушистый зверек.

- Нету. А у вас?

- И у меня нету.

- А что ж вы тогда спрашиваете?

- Потому что я не знаю что сказать, а сказать что-то надо.

Вере сделалось приятно, и она, уже зная ответ, спросила:

- Зачем тогда что-то говорить?

- Потому что иначе вы положите трубку, и я никогда больше вас не услышу.

Она бессознательно улыбалась не понимая, что ее улыбку он не видит.

- Какой у вас номер? - спросил он.

- Не скажу.

- Почему?

- Я вас не знаю.

- Как же так? Меня зовут Дима.

- Ну, это-то я уже знаю!

- А что вам еще нужно? Хотите, скажу свою фамилию?

- Ну, скажите.

- Пожалуйста: Михайлов. А ваша как?

Она поколебалась.

- Синицына.

- Значит, будем знакомы, Вера Синицына. Вы чем сейчас занимаетесь?..

Автоматический счетчик на телефонной станции зафиксировал, что они разговаривали двадцать семь минут и сорок две секунды.

Удивительное совпадение, почти чудо связало их вместе. Ведь существует только один шанс из миллиона, что твоя судьба сама позвонит тебе по телефону и предложит счастье.

Но, слава Богу, иногда так все же бывает.

Только вот мир жесток.

Громкий щелчок в трубке и короткие гудки отбоя. Как ножом отрезало. Сердце под холмиком левой груди сжалось и загрохотало - ведь они так и не узнали номера телефонов друг друга.

Вера долго сидела за столом, вслушиваясь в жестокие гудки, а потом аккуратно положила трубку, вздохнула и пересела к окну.

Она закурила сигарету.

4. ТЕЛЕФОН И ДОЖДЬ.

Если ты - дождь, то тебе ничего не стоит это сделать.

Ничего сложного.

Капли воды падают вниз, соединяются друг с другом, сливаются в лужицы, лужицы - в ручейки, ручейки - в маленькие реки. Эти реки гремят в водосточных трубах, они бегут по асфальтовым улицам, прижимаясь к бордюрам, они делают бороздки в промокшей земле, они облизывают город. Они - это тоже я, а я - дождь.

Вода везде, ее очень много: на крышах, на окнах, на стенах домов, на фонарях, на проводах.

Особенно - на проводах.

Телефонные станции, они ведь такие сложные. Провода, контакты, вычислительные машины, электричество. Где-то чуть подмочило дождем, и вот в двух квартирах на совершенно разных концах города раздается телефонный звонок. Короткое замыкание. В невообразимой паутине, невидимо окутывающей город, возникла ошибка. Неправильное соединение, и два незнакомых человека узнают о существовании друг друга. И это неправильное соединение с точки зрения электронных машин (если, конечно, c них существует точка зрения) вдруг превращается в правильное для двух одиноких людей.

Это так просто!

Только вот никогда невозможно сказать, что из этого выйдет. Люди, они такие непонятные существа, на них никогда нельзя положится. Вечно они что-то не сделают, что-то забудут, чего-то постесняются.

Жаль, что даже когда даешь людям в руки шанс, они им не пользуются. И все приходится делать самому.

5. ДОЖДЬ И ОН.

Жизнь как-то не очень любила его, и если бы мне нужно было его нарисовать, я бы изобразил его падающим в лужу при попытке догнать последний уходящий троллейбус.

Все время у него было все не так, хотя он честно старался сделать, как надо. Маленькие неприятности кружились вокруг него, как комары, постоянно досаждая ему, но не причиняя особого вреда. Он, собственно, даже привык к такому положению вещей, и, например, воспринимал уже как должное, что когда он протягивает руку к кнопке вызова лифта, она тут же разгорается рубиновым огоньком, и лифт уводят у него буквально из под носа. А минутное ожидание лифта выливается в упущенный на остановке автобус. Еще одно следствие этого - он опаздывает к нужному ему времени, и так далее. Маленькие неприятности цепляются друг за друга, выстраиваясь в одну сплошную полосу неудач, которая, как кажется, ведет к чему-то фатальному.

К такой жизни невозможно привыкнуть.

И, хотя со временем он научился относиться к неприятностям даже с некоторым беспристрастным юмором, все равно иногда на него накатывало легкое отчаянье.

Вот, например, как сейчас.

Я подглядывал за ним через узкую щель между занавесками в окне, а он смотрел на свой телефонный аппарат с таким выражением, как будто это не электрический прибор, а труп человека. Впрочем, он отошел от него гораздо быстрее, чем та, с которой он разговаривал отошла от своего. Он улегся на диван с книжкой; но я-то прекрасно знаю, что он сейчас совсем не читает. Его взгляд автоматически скользит по стройному черно-белому ряду букв, но в мыслях он еще продолжает этот жестоко оборванный разговор,