Михаил Колесников - Алтунин принимает решение

• Название: Алтунин принимает решение
• Автор: Михаил Колесников
• Издательство: Государственное издательство художественной литературы
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1976

Из предисловия:

...Молодой коммунист кузнец Сергей Алтунин, знакомый нам по роману «Изотопы для Алтунина» ("Роман-газета", 1974, № 19), в новой книге получает диплом инженера и становится хозяином родного кузнечного цеха. Алтунин видит, что цех работает с хронической недогрузкой, неритмично. Он ищет путей к принципиальной перестройке работы. Но оказывается, что такая перестройка упирается в проблему полной реорганизации управления и других цехов, а в конце концов - в проблему поглощения крупными заводами небольших однотипных заводов...

---

Алтунин, разумеется, не слышал этих излияний. Он не любил, когда его благодарили. И чего греха таить, не о выдвижении Голчина заботился Сергей, рекомендуя его в производственный отдел, а только об эффективности работы нового подотдела, где требовался человек умный, оперативный, волевой. Голчин был таким.

Сергею неведомо было и то, что на подотдел этот метил Пудалов. Он узнал об этом значительно позже и удивился: "Пудалов? Почему Пудалов? Зачем? Чтобы с самого начала обречь дело на провал?" Но Игорь Евсеевич метил и, когда ничего не получилось, взбунтовался. Начальник подотдела по вспомогательному производству - фигура крупная, по сути, один из заместителей начальника производственного отдела! А к старости Пудалов все больше жался поближе к начальству...

Игорь Евсеевич был достаточно умен, чтобы не заявлять о своем недовольстве вслух. Негодовал молча: "Вот она, награда за многолетний бескорыстный труд. А все этот декоративный робот Алтунин!" Однажды, будучи в командировке в Харькове, Пудалов видел такого робота, сделанного очень искусно. Тот брал в стальную лапу графитовый порошок, совал в свою огнедышащую пасть, с огромной силой сжимал челюсти - и, пожалуйста, чудо: кристаллики алмазов. Подобные же чудеса совершает Алтунин.

Игорь Евсеевич без приглашения отправился к нему.

- Я по важному для меня делу.

- Какому же?

Пудалов замялся, носок левого ботинка нетерпеливо отбивал непонятный такт.

- Хочу подать заявление об уходе. По собственному желанию.

Алтунин резко выпрямился на стуле:

- Я вас чем-то обидел?

У Пудалова дрогнул в усмешке рот.

- При чем здесь вы? Вы для меня никогда всерьез не существовали. Да и не существуете!

Тонкий нос его задрожал от возбуждения, пальцы рук нервно переплелись.

- Вы должны как-то аргументировать свой уход, — спокойно сказал Алтунин. — В самый разгар перестройки работы цеха...

- Не беспокойтесь! — перебил его Пудалов. — Я ухожу, потому что получил приглашение на Второй машиностроительный завод от вашего приятеля Скатерщикова. Там условия лучше. Представьте себе, в цехе никогда не бывает недогрузок. Наоборот, цех едва справляется с заданием, потому и решили пригласить меня. Что ж, надо помочь! О том, что не желаю участвовать в ваших авантюрах, я, так и быть, никому ни слова.

Сергей пропустил мимо ушей последнюю его фразу - был всецело поглощен размышлениями о другом: "А Петенька как всегда, оказался шустрым: не успел сам обосноваться на новом заводе и уже переманивает кадры!"

- Почему не сказали о своем намерении раньше? — спросил он Пудалова.

- Не успел. Приглашение получил сегодня утром.

- И сразу согласились?

- Ну, окончательного ответа пока не дал. Однако утвердился в мысли: пора уходить отсюда. Не сработаемся мы: не люблю прожектеров.

Алтунин нервически рассмеялся.

- А вы фруктик, Игорь Евсеевич! От своего любимого начальника и друга Юрия Михайловича убегаете. Он-то с вами носился, потворствовал вам. А стоило ему заболеть - и дружба врозь. Хотя бы дождались возвращения.

Пудалов повел плечиком:

- Молодой человек! Мне не семнадцать, не тридцать и даже не сорок, чтобы верить в некую романтическую дружбу. Да и не существует ее в природе. Мушкетеры Дюма считались друзьями, но каждый из них преследовал свои, глубоко скрытые корыстные цели. А почему я должен всю жизнь ходить на поводке у Самарина? Вы сами носились со Скатерщиковым, воспитывали его, а он вот в самое трудное для вас время тащит меня в свой цех. И я уйду туда через две недели, а вам придется сесть в галошу со всеми вашими прожектами. Вы ждать возвращения Самарина не захотели, я - тоже.

Сергею стоило больших трудов держаться со спокойным достоинством. Его явно провоцировали на скандал.

- Я ни от кого не убегаю, — фиглярничал Игорь Евсеевич. — Лично вам я ничем не обязан. Ну, а песенка Самарина спета: если даже он вернется в цех, то ненадолго. Вас, наверное, учили в институте, что здоровье не последнее качество руководителя. А под вашим началом я не хочу ходить.

- Кого предложите на свое место? — спросил Сергей холодно.

Пудалов поморщился.

- Это уж не моя забота. Можете ставить хоть Авдонину.

- А в самом деле! — искренне обрадовался Алтунин. — Как это мне сразу не пришло в голову? Спасибо за добрый совет. Авдонина справится. Умная женщина.

Он говорил озабоченным тоном, а Пудалов принял его слова за издевку. Авдонину Игорь Евсеевич назвал, чтоб подчеркнуть свое полное безразличие к будущим делам цеха: после нас хоть потоп! Пудалов был убежден, что Авдонина через два дня превратит порядок в первозданный хаос.

- Хорошо, — заключил Алтунин. — Будем считать, что вы предупредили меня за две недели. Скажу начальнику отдела кадров, что возражений не имею. Вы свободны.

Все так просто? Пудалов чуть не лопнул от уязвленного самолюбия. Он-то рассчитывал, что Алтунин станет уговаривать его, убеждать. А тому все трын-трава. Чего доброго, и впрямь может Авдонину на его место поставить... Пусть ставит. Самарин его за это по головке не погладит. Самарин Авдонину терпеть не может.

И все-таки честолюбивая натура Игоря Евсеевича требовала оханий, сожалений. Он должен уйти как лицо глубоко оскорбленное, а не просто незаметно исчезнуть с цехового горизонта. Пусть говорят: "Такого специалиста Алтунин выжил! Недалекий человек. Самарин ничего подобного не допустил бы!" Да, самая убийственная штука - холодное безразличие.

Взвесив все, Игорь Евсеевич написал большую слезницу на имя директора. Мол, задумал уйти с завода, хочу напоследок выразить свое отношение к тому, что происходит в кузнечном цехе.

Заниматься коренной перестройкой работы в отсутствие начальника цеха прямо-таки непозволительно, бестактно, и очень жаль, что заводская администрация пошла на поводу у незрелого, неопытного инженера Алтунина, который по сущности своей или маниакальный прожектер, или просто слишком молодой человек, стремящийся всеми способами выдвинуться. А кто будет отвечать за ущерб, нанесенный им? Самарин? Ведь каких колоссальных затрат потребует переход цеха на технологию, предложенную Алтуниным. А окупится ли все это? Не ухудшится ли от того финансовое положение завода? И если окупится, то когда? В необозримом будущем?

Есть и еще один камень преткновения - вспомогательные подразделения. Новая технология обязывает их работать в ином режиме. А откуда там взяться иному режиму? Всем известно: в результате разделения труда на каждом заводе два вида производства - основное и вспомогательное - живут как бы самостоятельно, они давно обособились. Мы внедряем передовую технику в основные цехи, а о вспомогательных как бы забываем. И это привело вот к чему: уровень организации и механизации вспомогательных работ весьма низок, обслуживание очень дорого. В США на одного ремонтного рабочего приходится двадцать единиц оборудования, а наш вспомогательный рабочий за то же время успевает отремонтировать всего четыре единицы.

Наше вспомогательное производство с его большой долей физического труда, отсталой техникой, несовершенной организацией не подготовлено к осуществлению алтунинской технологии. Изготовление вполне законченных изделий в кузнечном цехе - это пока лишь голубая мечта, и она останется таковой на многие десятилетия.

Отдавая дань "хорошему тону", Пудалов оговорился: не собираюсь-де порочить молодого специалиста. И тут же набросился на Алтунина с новой яростью. Обвинив его в разбросанности, шараханье из одной крайности в другую, легкомыслии и даже авантюризме. Особенно возмущался Игорь Евсеевич взбалмошной идеей объединить кузнечные цехи двух заводов. Большей нелепости не придумать! Это все равно, что каждый раз ходить принимать ванну в чужую квартиру. Главк и министерство не допустят такого противоестественного объединения, если даже Алтунину удастся перетянуть на свою сторону дирекции обоих заводов.

Заканчивалось послание в минорных тонах. Пудалов скорбел, расставаясь с родным заводом. Но что поделаешь? Не желает он нести ответственность за проделки Алтунина, который, к слову сказать, вовсе не дорожит опытными кадрами. Вон и Голчина спихнул в какой-то там подотдел, обезглавив важнейший участок в цехе. Скоро вокруг Алтунина совсем не останется людей, столько лет державших кузнечный цех на своих плечах.

Ступаков прочитал пудаловское письмо и передал его Лядову.

- Разберись, Алтунин, по-моему, перехлестывает через край. Зачем отпустил Пудалова? И насчет Голчина мы зря его послушались. В самом деле, оголил участок. Что, кроме Голчина, некого было поставить на подотдел? Бесхозяйственность. Нельзя так бездумно разбрасываться кадрами.

Лядов знал Пудалова и тоже ценил его. Подосадовал на горячность Алтунина: как же не сумел он сработаться с ветераном цеха, можно сказать? У него, видите ли, нет возражений против ухода Пудалова. Почему нет? Почему не поговорил с ним по-человечески? Ведь не из корысти же Пудалов перебирается на соседний завод: зарплата там не выше, а работы больше.