Карл Маркс - Собрание сочинений, том 26, ч.2

• Название: Собрание сочинений, том 26, ч.2
• Автор: Карл Маркс
• Жанр: Философия

Двадцать шестой том Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса содержит «Теории прибавочной стоимости» Маркса, образующие четвертый том «Капитала».

---

Преемники Смита, в той мере, в какой их взгляды не являются реакцией против него с позиций более старых, уже преодоленных способов понимания, могут беспрепятственно продвигаться вперед в своих специальных исследованиях и рассуждениях и всякий раз рассматривать А. Смита как свою основу, независимо от того, примыкают ли они к эзотерической или к экзотерической части его произведения или же, как это имеет место почти всегда, смешивают ту и другую. Но вот, наконец, среди них появляется Рикардо и кричит науке: «Стой!». Основа, исходный пункт для физиологии буржуазной системы — для понимания ее внутренней органической связи и ее жизненного процесса — есть определение стоимости рабочим временем. Из этого Рикардо исходит и заставляет затем науку оставить прежнюю рутину и дать себе отчет в том, насколько остальные категории, развиваемые и выдвигаемые ею, — отношения производства и обмена, — соответствуют или противоречат этой основе, этому исходному пункту; вообще, насколько наука, отражающая, воспроизводящая внешнюю форму проявления процесса, а, стало быть, также и сами эти проявления — соответствуют той основе, на которой покоится внутренняя связь, действительная физиология буржуазного общества, и которая образует исходный пункт науки; дать себе отчет в том, как вообще обстоит дело с этим противоречием между видимым движением системы и ее действительным движением. В этом именно и состоит великое [525] историческое значение Рикардо для науки, и вот почему пошлый Сэй, у которого он выбил из-под ног почву, излил свое раздражение в фразе:

«Под предлогом расширения ее» (науки) «пределов, ее столкнули в пустоту»[66].

С этой научной заслугой тесно связано то, что Рикардо вскрывает и формулирует экономическую противоположность классов — так, как ее показывает внутренняя связь, — и что в результате этого в политической экономии ухватывается и вскрывается самый корень исторической борьбы и исторического процесса развития. Поэтому Кэри — посмотреть позднее соответствующее место — доносит на Рикардо, как на отца коммунизма:

«Система г-на Рикардо — это система раздора… Вся она имеет тенденцию порождать вражду между классами и нациями… Его книга — настоящее руководство для демагога, стремящегося к власти посредством аграрных реформ, войны и грабежа» (H. Carey. The Past, the Present, and the Future. Philadelphia, 1848, стр. 74–75).

Если, таким образом, с одной стороны, налицо научная правомерность и великая историческая ценность рикардовского способа исследования, то, с другой стороны, ясна и его научная недостаточность, как это будет в деталях показано в дальнейшем.

Отсюда и чрезвычайно странная и по необходимости превратная архитектоника его произведения. Все произведение состоит (в третьем издании) из 32 глав. Из них 14 глав трактуют о налогах, стало быть, содержат лишь применение теоретических принципов[67]. Глава 20-я — «Стоимость и богатство, их отличительные свойства» — есть не что иное, как исследование различия между потребительной стоимостью и меновой стоимостью; она, стало быть, является дополнением к главе 1-й — «О стоимости». Глава 24-я — «Учение А. Смита о земельной ренте», а также глава 28-я — «О сравнительной стоимости золота, хлеба и труда» и т. д. и глава 32-я — «Взгляды г-на Мальтуса на ренту» — представляют собой лишь дополнение к рикардовской теории земельной ренты и отчасти защиту этой теории, т. е. всего лишь приложение к главам 2 и 3-й, трактующим о ренте. Глава 30-я — «О влиянии спроса и предложения на цены» — является только приложением к главе 4-й— «О естественной и рыночной цене». Второе приложение к этой же главе составляет глава 19-я — «О внезапных переменах в ходе торговли». Глава 31-я — «О машинах» — есть просто приложение к главам 5 и 6-й: «О заработной плато» и «О прибыли». Глава 7-я — «О внешней торговле» — и глава 25-я — «О колониальной торговле» — представляют собой, как и главы о налогах, всего лишь применение принципов, выдвинутых в предшествующих главах. Глава 21-я — «Влияние накопления на прибыль и процент» — является приложением к главам о земельной ренте, прибыли и заработной плате. Глава 26-я — «О валовом и чистом доходе» — является приложением к главам о заработной плате, прибыли и ренте. Наконец, глава 27-я — «О денежном обращении и банках» — стоит в книге совершенно изолированно и представляет собой всего лишь дальнейшее развитие, а отчасти модификацию тех взглядов Рикардо, которые были высказаны в его более ранних сочинениях о деньгах.

Таким образом, теория Рикардо содержится исключительно в первых шести главах его книги. Говоря о неправильной архитектонике последней, я имею в виду именно эту часть. Другая часть (за исключением раздела о деньгах) состоит из практических применений, разъяснений и дополнений, которые по самому характеру своего содержания разбросаны беспорядочным образом и отнюдь не претендуют на какую-либо архитектонику. Что же касается неправильной архитектоники теоретической части (первых шести глав), то она не случайна, а обусловлена самим способом исследования Рикардо и той определенной задачей, которую он поставил перед собой в своем исследовании. Эта архитектоника выражает научную недостаточность самого этого способа исследования.

Первая глава трактует «о стоимости». Она распадается в свою очередь на семь отделов. В отделе первом исследуется собственно следующее: противоречит ли заработная плата определению стоимостей товаров содержащимся в них рабочим временем? В отделе третьем доказывается, что вхождение в стоимость товара того, что я называю постоянным капиталом, не противоречит определению стоимости и что повышение или падение заработной платы равным образом не влияет на стоимости товаров. В четвертом отделе исследуется, в какой мере применение машин и другого основного и длительно существующего капитала, — поскольку в различных сферах производства он в разных пропорциях входит в совокупный капитал, — изменяет определение меновых стоимостей рабочим временем. В пятом отделе исследуется, в какой мере повышение или падение заработной платы видоизменяет определение стоимостей рабочим временем, если в различных сферах производства применяются капиталы неодинаковой долговечности и с различным временем оборота. Итак, мы видим, что в этой первой главе предполагается существование не только товаров, — а ведь никаких дальнейших предпосылок не должно быть при рассмотрении стоимости как таковой, — но предполагаются как нечто данное еще и заработная плата, капитал, прибыль, даже, как мы увидим, общая норма прибыли, различные формы капитала в том виде, в каком они проистекают из процесса обращения, а также и различие между «естественной и рыночной ценой», которое в двух следующих главах («О ренте» и «О ренте с рудников») играет даже решающую роль.

Эта глава 2-я («О ренте»), [526] — глава 3-я («О ренте с рудников») является всего лишь дополнением к ней, — в полном соответствии с ходом исследования у Рикардо, открывается опять-таки вопросом: противоречат ли земельная собственность и земельная рента определению стоимостей товаров рабочим временем?

«Остается, однако, еще рассмотреть», — так начинает Рикардо главу 2-ю («О ренте»), — «вызывает ли обращение земли в собственность и возникновение вследствие этого ренты какое-либо изменение в относительной стоимости товаров, независимо от необходимого для их производства количества труда» («Principles of Political Economy», 3rd edition, London, 1821, стр. 53) [Русский перевод, том I, стр. 65].

Чтобы выполнить это исследование, Рикардо не только вводит en passant{46} соотношение между «рыночной ценой» и «действительной ценой» (денежным выражением стоимости), но и предполагает, как нечто данное, все капиталистическое производство и всю свою концепцию соотношения между заработной платой и прибылью. Поэтому и получилось, что то, о чем говорится в главе 4-й («О естественной и рыночной цене»), в главе 5-й («О заработной плате») и в главе 6-й («О прибыли»), не только уже предположено, но и подробно развито в первых двух главах («О стоимости» и «О ренте»), а также в главе 3-й, представляющей собой приложение к главе 2-й. В следующих трех главах, поскольку они вообще дают что-нибудь теоретически новое, лишь там и сям восполняются пробелы, вводятся дополнительно более точные определения, которые большей частью должны были бы по праву найти себе место уже в 1 и 2-й главах.

Таким образом, все произведение Рикардо содержится в его первых двух главах. В них развитые буржуазные производственные отношения, а стало быть также и развитые категории политической экономии, поставлены на очную ставку с их принципом, с определением стоимости, и подвергнуты допросу на предмет выяснения того, в какой мере они непосредственно соответствуют этому принципу, или для выяснения того, как обстоит дело с теми кажущимися отклонениями, которые они вносят в стоимостное отношение товаров. Эти дне главы книги Рикардо содержат всю его критику предшествующей политической экономии, решительный разрыв с присущим А. Смиту и пронизывающим все его произведение противоречием между эзотерическим и экзотерическим способом рассмотрения и благодаря этой критике дают вместе с тем некоторые совершенно новые и поразительные результаты. Отсюда то высокое теоретическое наслаждение, которое доставляют эти две первые главы. так как они кратко и сжато дают критику старых представлений, растекавшихся вширь и заводивших в тупики, и изображают всю буржуазную экономическую систему как подчиненную одному основному закону, выделяя и концентрируя самое существенное в разрозненных и многообразных явлениях. Но то теоретическое удовлетворение, которое доставляют эти две первые главы благодаря их оригинальности, единству основного воззрения, простоте, концентрированности, глубине, новизне и многообъемлющей сжатости изложения, неизбежно исчезает при дальнейшем чтении книги. Местами и здесь нас пленяет оригинальность отдельных рассуждений. Но в целом изложение вызывает утомление и скуку. Дальнейший ход изложения уже не является дальнейшим развитием мысли. Там, где изложение не заключается в монотонном формальном применении одних и тех же принципов к разнородному, по внешним признакам притянутому материалу или в полемическом отстаивании этих принципов, оно только содержит либо повторения, либо дополнения; в лучшем случае в последних частях книги там и сям делается тот или иной поразительный вывод.