Карл Маркс - Собрание сочинений, том 26, ч.2

• Название: Собрание сочинений, том 26, ч.2
• Автор: Карл Маркс
• Жанр: Философия

Двадцать шестой том Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса содержит «Теории прибавочной стоимости» Маркса, образующие четвертый том «Капитала».

---

Но, скажет Рикардо, если имеется масса людей, которым нужны обувь и ситец, то почему же они не добывают себе средств для покупки их, почему они не займутся производством чего-нибудь такого, на что они могли бы купить обувь и ситец? Не будет ли еще проще сказать: почему они не производят для себя обувь и ситец? И что еще поразительнее в перепроизводстве — это то, что подлинные производители тех самых товаров, которые переполняют рынок, — рабочие — терпят нужду в них. Здесь нельзя сказать, что они должны были бы произвести эти вещи, чтобы получить их, ибо они их произвели и все-таки не имеют их. Нельзя также сказать, что определенный товар потому переполняет рынок, что нет потребности в этом товаре. Если, следовательно, даже частичное перепроизводство нельзя объяснить тем, что количество переполняющих рынок товаров превосходит потребность в них, то от всеобщего перепроизводства уже никак не удастся отмахнуться при помощи рассуждений о том, что существует потребность во многих из тех товаров, которые имеются на рынке, — потребность, остающаяся неудовлетворенной.

Вернемся к примеру с фабрикантом ситца{129}. Пока воспроизводство протекало без перебоев, — а значит без перебоев протекала и та фаза этого воспроизводства, в которой ситец, продукт, существующий как товар, как товар для продажи, обратно превращался в деньги по своей стоимости, — до тех пор и рабочие, производящие ситец, тоже потребляли, допустим, часть этого ситца, а с расширением производства, т. е. с накоплением, они потребляли его соответственно больше, или в производстве ситца было занято больше рабочих, которые вместе с тем являлись отчасти и его потребителями.

[10) Превращение возможности кризиса в действительность. Кризис как проявление всех противоречий буржуазной экономики]

Прежде чем идти дальше, отметим следующее.

Отделение друг ют друга процесса производства (непосредственного) и процесса обращения представляет собой опять-таки — и в более развитом виде — возможность кризиса, которая обнаружилась уже при рассмотрении простого метаморфоза товара[131]. Лишь только эти процессы, вместо того чтобы плавно переходить один в другой, [713] приобретают самостоятельность как обособленные и противостоящие друг другу моменты, — кризис налицо.

При метаморфозе товара возможность кризиса выражается в следующем;

Во-первых, товар, существующий реально как потребительная стоимость, а идеально, в цене, как меновая стоимость, должен быть превращен в деньги: Т — Д. Если эта трудность — продажа — разрешена, то покупка, Д — Т, уже не представляет затруднения, так как деньги обладают способностью непосредственно обмениваться на всё. Необходимой предпосылкой является при этом наличие потребительной стоимости товара, полезность содержащегося в нем труда; в противном случае это вообще не товар. Далее предполагается, что индивидуальная стоимость товара равна его общественной стоимости, т. е. что материализованное в нем рабочее время равно рабочему времени, общественно необходимому для производства этого товара. Поэтому возможность кризиса в том смысле, в каком она обнаруживается в простой форме метаморфоза, проистекает лишь из того, что те различия формы — те фазы, через которые метаморфоз товара проходит в своем движении, — во-первых, суть необходимо дополняющие друг друга формы и фазы, а во-вторых, несмотря на эту внутреннюю необходимую взаимосвязь, представляют собой существующие безразлично друг к другу, не совпадающие во времени и пространстве, отделимые и отделенные друг от друга и друг от друга не зависящие части и формы процесса. Следовательно, возможность кризиса заключается здесь исключительно в отделении друг от друга продажи и покупки. Только в форме товара приходится товару преодолевать здесь стоящую перед ним трудность. Как только он приобрел форму денег, эта трудность уже позади. Далее, однако, также и это сводится к отделению друг от друга продажи и покупки. Если бы товар не имел возможности в форме денег покидать сферу обращения, или, другими словами, отсрочивать свое обратное превращение в товар, если бы — как это имеет место при непосредственной меновой торговле — покупка и продажа совпадали, то при сделанных предположениях возможность кризиса отпала бы. Ибо предположено, что товар есть потребительная стоимость для других товаровладельцев. В форме непосредственной меновой торговли товар только тогда не может быть обменен, когда он не является потребительной стоимостью или же когда на другой стороне нет других потребительных стоимостей, которые могли бы быть обменены на него; стало быть, лишь при двух условиях: или когда одна сторона произвела нечто бесполезное, или когда у другой стороны нет ничего полезного, что можно было бы обменять, в качестве эквивалента, на потребительную стоимость, имеющуюся у первой стороны. Но в обоих случаях обмен вообще не имел бы места. Однако если бы обмен имел место, то его моменты не были бы отделены друг от друга. Покупатель был бы продавцом, продавец — покупателем. Таким образом, отпал бы критический момент, проистекающий из формы обмена, поскольку обмен является обращением, — и если мы говорим, что простая форма метаморфоза заключает в себе возможность кризиса, то мы лишь говорим, что в самой этой форме заложена возможность разрыва и отделения друг от друга существенно дополняющих друг друга моментов.

Но это касается также и содержания. При непосредственной меновой торговле главная масса продукции у производителя тех или других продуктов предназначена для удовлетворения его собственной потребности или, при несколько более развитом разделении труда, для удовлетворения известных ему потребностей его сотоварищей по производственной деятельности. То, что подлежит обмену как товар, это — излишек, и остается несущественным, будет ли этот излишек обменен или нет. При товарном производстве превращение продукта в деньги, продажа, представляет собой conditio sine qua non{130}. Непосредственное производство для удовлетворения собственных потребностей отпадает. Если товары остаются непроданными, то кризис налицо. Трудность превращения товара — особого продукта индивидуального труда — в деньги, его противоположность, в абстрактно всеобщий, общественный труд, заключается в том, что деньги не выступают как особый продукт индивидуального труда, что тот, кто продал, т. е. тот, кто теперь владеет товаром в форме денег, не вынужден сейчас же покупать снова, снова превращать деньги в особый продукт индивидуального труда. В меновой торговле этой противоположности не существует. Здесь никто не может быть продавцом, не будучи покупателем, и покупателем, не будучи продавцом. Трудность, испытываемая продавцом, — при предположении, что его товар имеет потребительную стоимость, — проистекает исключительно из того, что покупатель легко может отложить обратное превращение денег в товары Эта трудность превращения товара в деньги, продажи его, проистекает исключительно из того, что товар должен быть превращен в деньги, деньги же отнюдь не должны быть немедленно превращены в товар, так что продажа и покупка могут оторваться друг от друга. Мы сказали, что эта форма заключает в себе возможность кризиса, т. е. возможность того, что моменты, взаимно и неразрывно связанные друг с другом, отрываются один от другого, вследствие чего их соединение осуществляется насильственным путем, так что их взаимная связь пробивает себе дорогу посредством насилия, учиняемого над той самостоятельностью, которую они приобрели по отношению друг к другу. [714] А кризис есть не что иное, как насильственное осуществление единства фаз процесса производства, обособившихся и ставших самостоятельными по отношению друг к другу.

Общая, абстрактная возможность кризиса означает не что иное, как наиболее абстрактную форму кризиса, без содержания, без содержательной побудительной причины кризиса. Продажа и покупка могут оторваться друг от друга. Они, следовательно, суть кризис potentia{131}, и их совпадение всегда остается критическим моментом для товара. Но они могут и плавно переходить одна в другую. Стало быть, остается в силе, что наиболее абстрактной формой кризиса (и потому формальной возможностью кризиса) является сам метаморфоз товара, в котором, как развернутое движение, содержится лишь заключенное в единстве товара противоречие меновой и потребительной стоимости, далее — денег и товара. Но то, благодаря чему эта возможность кризиса становится кризисом, не содержится в самой этой форме; в ней содержится лишь то, что форма для кризисов налицо.