Банни Гуджон - Девственницы

• Название: Девственницы
• Автор: Банни Гуджон
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9524-3849-1

Дороти, Тот, Стейси и Лили на пороге взросления. Их пугает жизнь взрослых, но физиология стремительнее экспресса, она надвигается, сминая девчоночьи иллюзии, превращая их в кровь, стыд и вожделение…

Что делать, если близкие живут на последние копейки, семью бросил отец, у сестрички эпилептические припадки, а дружить приходится с маленькой шлюшкой из самой бедной семьи в округе. Только одно — искать свой маленький женский шанс.

---

— Вот до первой октавы, — сказала она. — Самая важная клавиша во всех пианино. Вам надо это запомнить. — Он кивнул. — А теперь нажмите! — По комнате поплыл низкий громкий звук. — Вы только что сыграли до первой октавы. Правда, просто?

В гостиную вошла миссис Дамсон с подносом; она разлила чай, а потом вернулась к своему журналу. Тот отпила глоток и осторожно выплюнула чай обратно в чашку.

— Молока нет, — сказала она. — Нет-нет, не вставайте. Я сама принесу.

Она вернулась из кухни с бутылкой молока и пакетом сахара. Долила себе в чашку молока и выудила оттуда ломтик лимона.

— Моя сестра — ей четырнадцать, а в январе будет пятнадцать — кладет в чай лимон. Она купила в «Хабитате» чай «Граф Грей» и «Оранж пеко», потому что думает, что так модно. А мне нравится сорт «Пи-джи типс» от «Брук Бонд» с молоком. Вам положить сахару, мистер Дамсон? — Он покачал головой. — Ну ладно. Нажмите клавишу рядом с до пальцем номер два правой руки. То есть указательным пальцем. — Он послушался. — А теперь следующую клавишу — третьим пальцем.

И так далее, пока он не проиграл пять нот в до мажоре. Когда он освоил гамму до мажор, она заставила его проиграть все ноты наоборот пальцами левой руки. Прошло еще пять минут, он начал путаться. Тот выкрикивала цифры, а мистер Дамсон смеялся. Даже миссис Дамсон улыбалась, но потом сбежала на кухню, где в тишине и спокойствии могла дочитать журнал.

— Хватит! — заявил мистер Дамсон, вставая и потягиваясь. — Тот, у меня пальцы онемели. Мне нужен перерыв!

— Ладно, — согласилась она, опуская крышку пианино. — Все равно я не могу вас больше учить. Я сама пока больше ничего не знаю. — Она допила чай. — А можно я на той неделе еще приду и научу вас еще чему-нибудь?

— Было бы здорово. Буду ждать с нетерпением.

Тот протянула мистеру Дамсону апельсин.

— Почему вы не играли на пианино, когда жили в большом доме?

— Пианино принадлежало моей маме. Она жила с нами и не любила, когда кто-то трогал ее инструмент.

— Почему? — Она одним движением сняла шкурку со своего апельсина и повесила ее себе на ухо.

Он рассмеялся:

— Наверное, боялась, что мы его сломаем.

Тот отделила дольку, сунула ее в рот и принялась задумчиво жевать.

— Значит, она играла на пианино, а вы с миссис Дамсон слушали?

— Да, — ответил он, пытаясь снять шкурку со своего апельсина одной длинной спиралью.

— Значит, вашей маме тогда никто не играл на пианино?

— Да, по-моему, никто не играл.

— Грустно. А приятно быть богатым?

— Да, Тот. Это было очень приятно.

— Что было самое лучшее?

— Не знаю. Наверное, не думать о деньгах. И у нас было две машины. А у меня была большая компания, где рабочие делали инструменты для больниц.

— У нас не очень много денег. Хотя и больше, чем у О'Фланнери из седьмого дома. Но мы не богатые. Вы играли в поло, как принц Чарльз?

— Н-нет. Мы были не настолько богаты. Но хобби у меня было.

— Да-а?

— Да. Я собирал рыболовные катушки.

— Что такое рыболовная катушка?

Мистер Дамсон встал, снял со стеллажа у окна деревянную катушку и дал ее Тот. Дерево было цвета конского каштана, но с черными и оранжевыми прожилками.

— Ух ты! — сказала она. — Красивая. Вы с ней много рыбы наловили? — Она покачала головой, и оранжевая апельсиновая сережка заплясала на тонкой шейке.

Он взял у нее катушку.

— Нет, Тот. Я никогда не рыбачил. Просто собирал катушки.

На улице послышался треск; над домами взлетали фейерверки.

— Спорим, вы часто ездили в отпуск. Наверное, каждый месяц или чаще?

Он засмеялся:

— Не совсем, но мы действительно ездили отдыхать каждый год.

— Вы были в Клэктон-он-Си? Я люблю Клэктон. На пляже такой сухой песок, что в него трудно зарываться. Он похож на соль, и в нем много окурков, но если подойти ближе к воде, там здорово и песок почти жидкий, как зубная паста. Там хорошо рыть ямы.

— Нет, в Клэктоне я не был. Мы обычно ездили во Францию. В Дордонь.

— Мы ездили в Клэктон на сидячем поезде. Мой папа… мой папа раньше играл на трубе в «Орле», и мы каждый год ездили в Клэктон с его приятелями из паба. Дядя Джимми, тетя Кэрол… — Она замолчала и сняла с уха апельсиновую кожуру. Поиграла с ней и бросила в карман.

— Наверное, там было весело. — Мистер Дамсон положил кожуру от своего апельсина на крышку пианино и взял себе дольку.

— В общем, обедать мы ходили в кафе, где продавали рыбу с жареной картошкой. Взрослые заказывали нормальный обед — треску, жареную картошку, гороховое пюре. А я ела только хлеб и картошку — потому что у меня были каникулы, а в каникулы тебе позволяют делать что хочешь. Мистер Дамсон, вы любите бутерброды с картошкой?

— Не знаю, я их никогда не пробовал.

Тот изумленно воззрилась на него:

— Неужели никогда?

— Да.

— Значит, вы никогда не клали всю картошку на кусок хлеба с маслом, не накрывали сверху другим куском, не придавливали рукой и не ели?

— Нет, вроде бы я никогда так не делал.

Она покачала головой:

— Мистер Дамсон, надеюсь, вы не обидитесь, но, по-моему, хорошо, что вы переехали в тупик Стэнли. Я хочу сказать… у вас такая странная картина, и вы никогда не ловили рыбу, и никогда не ездили в Клэктон на сидячем поезде, и не делали бутерброды с картошкой… Пора вам начать делать что-то правильное! — Она соскочила со стула. — Сейчас вернусь! — Она задвинула стул обратно, под обеденный стол.

Мистер Дамсон взял апельсиновую кожуру с пианино и повесил себе на левое ухо.

— Правильное — например, вот это? — спросил он.

— Ага. — Тот порылась в кармане, достала кожуру и повесила себе на ухо. — Например, вот это.

В столовую вошла миссис Дамсон; она принесла тарелку шоколадного печенья и поставила ее на пианино.

— Тот ушла? — спросила она.

Мистер Дамсон покачал головой:

— Нет. Она пошла в… в общем, не знаю куда. Сказала, сейчас вернется.

— Смешная, — сказала она. — Зачем ты повесил на ухо апельсиновую корку?

Он вытянул руки и посмотрел на цифры, написанные у него на пальцах.

— Очевидно, это все, что нужно, чтобы научиться играть гамму в до мажор. Подумать только, пианино у нас столько лет, а мы даже не знали, где находится до первой октавы! — Он поднял крышку пианино. — Вот оно, видишь? Прямо под табличкой с названием фирмы. — Он показал клавишу, и жена кивнула. — Ее специально помещают здесь, чтобы легче было найти. Подумать только!

Миссис Дамсон взяла печенье и принялась вертеть его в пальцах. Мистер Дамсон потянулся к ней и накрыл ее руку своей ладонью.

— Памела, ты хочешь уйти от меня?

Она смотрела на него во все глаза.

— Глупыш! С чего ты взял?

— Не знаю. Я ведь потерял и дом, и все. Мы вынуждены были переехать сюда. Знаешь, я не стану тебя винить, если…

Она разломила печенье и протянула ему половинку. Он начал медленно обкусывать его с краев, потом засунул остаток в рот.

— Тот стало меня жалко, потому что я никогда не был в Клэктоне… и не делал бутерброды с картошкой.

— В Клэктоне? Разве твоя тетка не живет там?

— Да. Но я никогда не ездил к ней в гости. Особенно на сидячем поезде, а Тот считает, что туда только так и можно попасть.

— Джеральд, ей восемь лет!

— Да, ей восемь лет, но она смотрит на мир по-своему…

Они услышали, как со скрипом открылась дверь кухни, потом со стуком захлопнулась.

— Э-эй! — крикнула Тот. — А вот и я! Я вернулась!

Тот прислонила картинку с дельфинами к пианино и схватила мистера и миссис Дамсон за руки.

— Выходите отсюда! Скорее!

Она потащила их в крошечную кухню, оттуда — через заднюю дверь по дорожке, в маленький задний дворик. Она показала им вверх, в небо над свалкой.

— Слушайте!

Тоненькое завывание делалось все громче и ниже и наконец взревело и взорвалось, когда ракета рассыпалась пятью букетами красных и желтых огненных цветов.

— Как здорово, черт возьми! — воскликнула Тот, вытаскивая из кармана жиронепроницаемый сверток. Она вскрыла обертку зубами и вручила каждому из них по палочке бенгальского огня. — Мне не разрешают зажигать спички, — пояснила она, протягивая мистеру Дамсону коробок. — Это бенгальские огни; когда их зажигаешь, они делаются как волшебные палочки, и из них сыплются искры. Ими можно писать в небе слова или рисовать сердца, пронзенные стрелой.

Мистер Дамсон чиркнул спичкой и поджег бенгальские огни; каждый расцветился шапкой золотистых искр, которые с шипением летели во все стороны. Памела сжала его руку; он положил руку Тот на плечо, и все трое написали на ночном небе свои желания. Желания на миг оставили в небе сверкающий след, а потом исчезли.

Папа рассказывал, что лебеди женятся на всю жизнь. Он сказал, если один из лебедей улетает, другой умирает от разрыва сердца.