Еремей Парнов - Под ливнем багряным: Повесть об Уоте Тайлере

• Название: Под ливнем багряным: Повесть об Уоте Тайлере
• Автор: Еремей Парнов
• Издательство: Политиздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1988
• ISBN: 5-250-00196-3

Таинственный и поворотный четырнадцатый век…

Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.

Имя Е. Парнова хорошо знакомо читателям как в нашей стране, так и за ее пределами. В Политиздате вышли такие его книги, как «Секретный узник», «Посевы бури», «Витязь чести», «Боги лотоса», «Трон Люцифера», пользующиеся заслуженной популярностью.

---

Пятого июня Кер и его соратники возвратились в родные края. Но не одни, а в сопровождении внушительного отряда эссексцев, успевших побывать уже не в одной переделке. Бравые парни не стали дожидаться, когда соберутся участники славного лиснисского марша, и прямиком двинулись в Дартфорду. Увидев столь представительную военную мощь, ликующие горожане высыпали на улицу и по собственному почину бросились к дому Томаса де Шердлоу, главного коронера графства. Штурмом руководил местный булочник Роберт Кейв.

— Я знаю тебя, Том Бекер, — приветствовал он фоббингского хлебопека. — Знатную порку вы задали судье Белкнапу! Вот уж была потеха, так потеха!

— Вы тоже недурно постарались, — командир эссексцев с одобрением глянул на гигантский костер, в котором, исходя удушливым дымом, корчились плотные груды бумаги. Черные хлопья кружили в небе, как потревоженная стая галок. — Вижу, что нам тут делать нечего.

Смешавшись с дартфордцами, эссекские ополченцы довершили разгром канцелярии. Жаркое пламя с треском пожирало пергаментные портфели, набитые протоколами поместных курий, всевозможные свитки с описями, отчеты и ведомости. Многим казалось, что вместе с перечнем долгов и повинностей навеки исчезнет и породивший их порядок. Захватывало дух от небывалого чувства освобождения. Но минутное опьянение вскоре сменилось растерянностью. Никто не знал, каким должен быть следующий шаг в новую жизнь, в которой не будет места бесправию, где человек уже не сможет унижать человека.

Огонь словно вновь обрел свой древний священный смысл. От него ждали полного обновления, чуть ли не волшебного преображения, как будто и впрямь можно избавиться от груза прожитых лет, от самой памяти о нем и возродиться в ином, ослепительно прекрасном, как в детских мечтах, облике.

Гори рабство. Рассыпайся в пепел насилие. Исчезни с дымом позор.

Но не отпускала истерзанная, кровоточащая память, и опасение, что едва ли возможно с такой легкостью и быстротой разрушить вековые устои, едкой кислотой подступало к глазам. Вопли восторга и лихорадочный смех уже заглушали рыдания. Падали, одурев от дыма, женщины и катались посреди улицы, суча ногами, изрыгали хулу, посылая куда-то в неведомое страстный призыв, и бились и бились в горячем бреду.

Гори, не затухай, магическое пламя!

И потому хотелось любой ценой продлить, растянуть, как только возможно, текущий миг. То, что с самого начала подлежало уничтожению, давно сгорело, а костру все не давали угаснуть, подбрасывая то охапку хвороста, то табурет из коронерской кухни.

— Погоди, не спеши. — Том Бекер схватил за шиворот не в меру ретивого мастерового, выскочившего из разоренного дома с большущей, скрепленной медными застежками книгой. — Отнеси-ка лучше назад. Попы и так болтают про нас всякие глупости.

— Ишь чего испугался! — парень ловко вывернулся из-под руки и швырнул тяжелый том в самое пекло. — Сгинь, господское бесовство, развейся по ветру!

— Дурак! — рискуя опалить бороду, Том прыгнул в огонь. — Не трогайте книги, братья! — воззвал он, бережно отряхнув с переплета жгучие угольки. — Это не я говорю вам, неграмотный пекарь из Фоббинга. Вас просит об этом Джон Правдивый! Стоящие у власти изменники обзывают нас диким сбродом. Но разве мы виноваты в том, что не ведаем грамоты? Седбери, этот антихрист в образе канцлера, строго-настрого запретил монахам обучать крестьянских детей. Отбирая последнюю корку хлеба, враги отказывают нам и в премудрости божьей, а потом сами же клевещут на нас, обливая помоями. Не доставим им такого удовольствия, честные кентцы. Докажем, что мы не скоты.

Вечером город облетело известие, что прибыл Тайлер. Одни божились, что из Эссекса, другие клялись, будто вождь восстания все это время скрывался где-то неподалеку, в Кенте. Теперь, когда совершилось первое объединение сил, он счел необходимым отметить знаменательное событие личным присутствием. При этом ссылались на Роберта Кейва, в доме которого остановился таинственный гость. По крайней мере, так говорили, но достоверно никто ничего не знал. Горожане до наступления тьмы проторчали перед запертой подворотней, пытаясь разглядеть сквозь щели в ставнях хоть отблеск огня. Секретность, с которой был сопряжен нежданный визит, нисколько их не обидела и не разочаровала. Напротив, они преисполнились еще большей гордостью за родной Дартфорд, отмеченный щедрым перстом судьбы. Стояли и ждали, храня молчание.

Томительно долго не гасли легкие облачка, застывшие в зеленоватой, медленно тускнеющей бездне. Прибывающий серп наливался холодным сиянием, нежно мерцала Пастушья звезда над полынной далью полей. Как всегда, возле булочной пахло теплом опары. И было так тихо, что явственно слышался шелест ангельских крыл. Совсем близко, совсем рядом решалась судьба. Вскрикнула и словно поперхнулась с испуга ночная птица. Протяжно отзвонили колокола.

Булочник действительно принимал у себя долгожданных гостей: Уота Тайлера, лондонца Томаса Фарингдона и посланца «Большого общества» Джона Шерли. Были тут и Том Бекер, и рыбак Гольфрид Краттон, и угольщик Абель Кер, ставший героем дня. В комнате, где земляной пол устлали по такому случаю ароматным сеном, теплилась крошечная лампада. Было жарко и душно. Потные лица смутно вырисовывались в густой, окрашенной ржаными отсветами тени. Джону Шерли предоставили парадный стул, выточенный местным столяром на станке, остальные устроились, где смогли: на табуретах, мучном ларе, прикрытой доской бочке из-под молока. Сам хозяин притулился возле бадьи.

Красноречивый Фарингдон уговаривал без промедления ударить по Лондону.

— Стоит нам появиться, как город сам отворит ворота, — он упрямо отводил любые возражения. — Воевать вообще не придется. Лондонцы ждут лишь сигнала. Нужно нанести один-единственный удар, и победа будет за нами. Всего один, но зато в самое сердце. Почти все гильдии на нашей стороне. Я бы мог назвать многих весьма почтенных людей… Олдерменов!

— Тогда почему бы вам не начать самим? — Абель Кер недоуменно пожал плечами. — Мы не ждали понуканий. Без всякого сигнала пошли воевать аббатство.

— Без сигнала? Возможно, — парировал Фарингдон. — Но и без оружия! Когда же запахло жареным, пришлось обратиться к соседям. Или не так? Чтобы пушка выстрелила, необходимо хорошенько накалить прут. Ничего не поделаешь, мои земляки не отличаются доверчивостью. Им важно знать, что они не одни. Если они своими глазами увидят наше войско, то их не удержишь. Уж вы поверьте!

— Может, и в самом деле? — подал голос застенчивый булочник. — Взять хотя бы нас, дартфордцев. Или мы не знали, какая буча началась в Эссексе? Да я сам только позавчера вернулся из Брентвуда! Брат из Лондона верно заметил: знать — это одно, а увидеть — другое. Стоило Тому из Фоббинга и тебе, Абель, войти в город, как наши тут же выскочили из теплых постелей. Даже уговаривать не пришлось. А прежде все только перешептывались да перемигивались.

— Пример и подмога значат немало, — подтвердил Джон Шерли. — Но не о Лондоне сейчас речь. Если каждый станет надеяться лишь на соседа, то мы далеко не уйдем. Нужно решительнее действовать и закрепляться на местах. Вчера Эссекс, сегодня Кент, завтра Суффолк и Норфолк. Без крепкого тыла бессмысленно идти в дальний поход. Даже с большой армией.

— Пока мы доберемся до Лондона, наши ряды умножатся. Нас будет уже сто, двести тысяч, — уверенно заявил Фарингдон. — Присоединятся все города и сотни. Вы согласны со мной, храбрые фоббингцы?

— Мы готовы выступить хоть завтра, — заверил Том Бекер.

— Всюду, куда бы мы ни пришли, нас поддержал народ. — Гольфрид Краттон был настроен столь же решительно.

— Ну, что я говорил? — торжествовал Фарингдон. — Скоро весь Кент будет нашим, и тогда мы зажмем Лондон в клещи.

— Предоставим решать обществу. — Шерли уклонился от дальнейшего спора. — Главное, в самом начале не сбиться с ноги. Насколько я догадываюсь, общество ожидает встречи с олдерменами из Гилдхолла, — он обратил лицо к лондонцу, сверкнув во тьме белозубой улыбкой. — Наверное, тогда все и решится? Не будем забегать вперед, брат. Пусть сперва договорятся начальники. Шутка сказать — Лондон! Столица как-никак! Одни валы чего стоят. А гарнизон? Пушки?

— Но люди жаждут действовать! — Фарингдон вскочил, оттолкнув ногой табурет, и вытащил на середину комнаты булочника Кейва. — Должны же они знать ближайшие цели. Я и сам не прочь понять, куда мы пойдем? На Крессинг, как хотят одни, в Мейдстон, как того требуют другие, или все же на Лондон? Разброд нам не на пользу! Кстати, Уот, кого из этих молодцов ты поставишь над войском?

— Пусть сами выберут. Правда, войска я у них пока не заметил.

— Какое войско без оружия? — посетовал булочник.

— Захотите — найдете, — умудренно хмыкнул Кер. — Мы же нашли.