Бернард Корнуолл - Рота стрелка Шарпа

• Название: Рота стрелка Шарпа
• Автор: Бернард Корнуолл
• Жанр: Исторические приключения

Ричард Шарп и осада Бадахоса, январь-апрель 1812 года.

Третья по времени написания, но 13 по официальной хронологии книга цикла — одна из лучших у автора.

У Шарпа отбирают его роту и лишают чина капитана. К тому же в полк прибывает давний враг Шарпа, сержант Обадия Хэйксвилл. А любимая Тереза осталась среди французов в осажденном Бадахосе…

---

— Да, сэр. А что по поводу моего представления?

— Получен отказ.

Вот так. Расстрельный взвод нажал на курки, и лейтенант Ричард Шарп разразился невесёлым смехом, что заставил вздрогнуть Уиндхэма. Опять лейтенант!

— Что мне делать, сэр? Пойти доложиться капитану Раймеру?

— Нет, мистер Шарп. Ваше присутствие сделает двусмысленным положение капитана Раймера. Пусть всё утрясётся. Тем более, я дал вам задание.

— О, забыл, сэр. Я ответственный за баб.

— Не дерзите, Шарп! Есть правила, приказы, устав, наконец, которые регулируют жизнь воина. Поступаясь ими, мы открываем дорогу тирании и анархии — тем самым вещам, против которых и сражаемся! Вы понимаете это?

— Так точно, сэр!

По мнению Шарпа, все приказы, правила и устав придумывались только для того, чтобы привилегированная прослойка оставалась таковой и далее. Всегда так было, всегда так будет. Им овладело желание поскорее убраться отсюда и напиться вдрызг. Показать коллегам — лейтенантам (тому же Прайсу) как это следует делать по-настоящему.

Уиндхэм поиграл желваками:

— Мы идём в Бадахос.

— Да, сэр.

— Вы — старший из лейтенантов. Будет осада, появятся вакансии.

— Да, сэр.

— Кроме того, вы можете поменяться. — Полковник смотрел на Шарпа с надеждой.

— Нет, сэр.

В гарнизонах таких гнусных дыр, как острова лихорадки, всегда находились офицеры, готовые за деньги поменяться с нищим коллегой местом службы к игорным столам поближе, от нездорового климата подальше. Неизменные взятки делали подобный обмен почти законным. Но Шарп не собирался уезжать из Испании, по крайней мере, пока Тереза и Антония заперты в Бадахосе. Капли стучали по стеклу, а он думал о том, что вот также они падают на плечи всаднице, скачущей где-то там.

— Я остаюсь, сэр!

— Хорошо… — из тона полковника следовало как раз обратное, — У нас много работы. Надо навести порядок в обозе. Ещё, видит Бог, как нам нужны кирки и заступы. Займитесь этим!

— Ответственный за ослов, баб и шанцевый инструмент…

Уиндхэм поджал губы:

— Если вам угодно: да, мистер Шарп.

— Подходящая работа, сэр, для лейтенанта — перестарка.

— Смирение, Шарп! Смирение — главное качество хорошего солдата.

— Да, сэр!

Шарп опять засмеялся. Смирение! Обладай он им, ему не заткнуть бы пушки Сьюдад — Родриго, не пробиться сквозь улочки Фуэнтес де Оноро, не отбить испанское золото, не спасти жизнь Уэлсли, не провести голодных стрелков по вражеским тылам, не убить султана Типу! На этот раз Шарп хохотал от чистого сердца. Вне сомнения, он был плохим солдатом. Теперь он научится смирению и будет послушно водить солдатских жён на смотры, считать лопаты и крутить хвосты мулам.

— Сэр?

— Да?

— Просьба.

— Слушаю.

— Я хочу командовать Форлорн Хоуп под Бадахосом, сэр. Я знаю, что ещё рано, но хочу быть уверен, что в списке кандидатов моё имя будет первым.

Уиндхэм помедлил:

— Э-э, Шарп, вы несколько расстроены…

Шарп покачал головой. Не объяснять же человеку, искренне считающему кротость главным достоинством бойца, насколько ему нужно это повышение, а также то, что брешь — это повод проверить себя. Если он умрёт, никогда не увидев дочь, Антония, во всяком, случае, будет знать, что её отец погиб, пробиваясь к ней, и будет гордиться его мужеством.

— Мне это нужно, сэр!

— Это лишнее, Шарп. Вы и так получите следующий чин под Бадахосом…

— Вы поставите моё имя первым, сэр?

Уиндхэм встал:

— Подумайте хорошенько, Шарп. Не порите горячку. — он указал на дверь, — Всего доброго.

Шарп не замечал дождя. Он стоял и смотрел на крепость. Стрелок думал о Терезе. Он должен идти в брешь, не ради неё, не ради роты, а хотя бы потому что он — солдат и у него есть гордость.

Кто-то говорил ему, что смиренные наследуют землю. Может быть, но не раньше, чем на ней не останется ни одного солдата.

ГЛАВА 10

— Сержант Хейксвелл, сэр! Докладываю лейтенанту Шарпу, сэр, как положено, сэр! — каблуки щёлкнули, кисть взвилась в салюте, усердие читалось на дёргающейся жёлтой образине.

Шарп вернул приветствие. С момента его понижения в звании прошло уже три недели, но эта рана всё ещё кровоточила. Батальон смущённо звал его «сэр» или «мистер Шарп», и лишь Хейксвелл не упускал случая подсыпать соли. Шарп показал ему кучу на земле:

— Рассортируйте.

— Сэр! — Хейксвелл повернулся к рабочей партии из лёгкой роты, — Вы слышали лейтенанта! Шевелитесь, нас ждёт капитан.

Хэгмен, пожилой стрелок, лучший снайпер полка, прослуживший с Шарпом семь лет, хмуро ухмыльнулся своему бывшему командиру:

— Дерьмовый день, сэр.

Шарп согласно кивнул. Дерьмовый. Гадкая морось приостановилась, но едва ли надолго.

— Как жизнь, Дэн?

Немолодой стрелок скривился и посмотрел по сторонам, не подслушивает ли Хейксвелл:

— Такая же, как день, сэр.

— Хэгмен!!! — вопил, конечно, сержант, — То, что ты — старый хрыч, ещё не означает, что ты можешь отлынивать от работы!

Он приторно улыбнулся Шарпу:

— Простите, лейтенант, сэр! Некогда болтать, надо работать, сэр. — голубые глазки невинно моргнули, — Как ваша леди, сэр, с ней всё в порядке? Надеюсь лично засвидетельствовать ей своё почтение. Она ведь в Бадахосе, сэр?

Хихикая, он посеменил к своей группе, что освобождала от груза телегу с лопнувшей осью. Шарп не собирался доставлять удовольствие Обадии, демонстрируя, что его насмешки попали в цель, а потому отвернулся и посмотрел на другой берег серой, вздувшейся от непрерывных дождей реки. Бадахос. Город был построен на уголке земли, образованном Гвадианой и её притоком Роильясом. Над городом нависал замок, сооружённый на высокой скале в том месте, где соединялись потоки. Сейчас армия британцев ожидала, когда саперы закончат понтонный мост, чтобы переправиться на южный берег к стенам Бадахоса. Каждый из жестяных понтонов, усиленных деревянными скобами, весил до двух тонн. Их заякорили в ряд поперёк течения, поверх протянули толстые тридцатисантиметровые канаты, по которым сапёры укладывали доски со сноровкой, говорившей о немалом опыте. На дальнем конце моста настилали последние планки, а по ближнему уже пошли возы, с которых солдаты сбрасывали песок и землю на дощатое покрытие, образуя некое подобие грунтовки.

— Вперёд!

Первой переправлялась Тяжёлая Кавалерийская Бригада. Спешенные бойцы вели своих лошадей в поводу. Животные нервничали, ступая по колыхаемому волнами мосту. На том берегу всадники заняли свои места в сёдлах, разбились на эскадроны и поскакали к городу. Естественно, они не собирались прыгать с саблями на стены, их задача заключалась в демонстрации силы и удержании немногочисленной французской кавалерии от попыток помешать переправе британских войск.

Капли вспенивали тёмную воду реки, но были не в силах промочить и без того мокрую форму уныло бредущей по настилу пехоты. Разнообразие внёс одинокий пушечный выстрел, громыхнувший со стороны крепости и встреченный дружным рёвом. Эскадрон тяжёлой кавалерии подъехал слишком близко к городу, и французы не упустили случая их попугать. В крике пехоты была беззлобная ирония: очень уж поспешно конники ретировались из зоны обстрела. Солдатам вскоре предстояло умирать под дулами пушек, и они были рады тому, что их конным товарищам артиллерией тоже преподан урок.

Полк Шарпа на время превратился во вьючных животных. Из более чем сотни телег с имуществом инженеров две сломались, и для доставки груза на ту сторону было решено привлечь солдат Южно-Эссекского. К Шарпу подъехал Уиндхэм:

— Всё готово, мистер Шарп?

— Так точно, сэр. Сэр?

— Мистер Шарп? — полковник натянул поводья.

— Как насчёт моей просьбы?

— Не время и не место это обсуждать, мистер Шарп. Всего хорошего, — Уиндхэм коснулся пальцами кисточки на двууголке и поспешил прочь.

Шарп поправил на боку палаш, абсолютно бесполезный в деле подсчёта лопат с кирками, и поплёлся по грязи к полковому багажу. Каждая рота имела держала мула, перевозившая учётные книги и прочую канцелярщину, скудный продовольственный запас и, против правил, барахло некоторых офицеров. Другие животные были навьючены полковыми грузами: ящиками с оружием и боеприпасами, опять же, документацией, униформой и жутковатыми инструментами хирургов. Среди мулов затесались слуги офицеров с запасными и вьючными лошадями.

Бегали и орали детишки. Их матери прятались от дождя в импровизированных укрытиях, ожидая приказа выступать. Согласно предписаниям при батальоне имели право находится не более шестидесяти жён. Однако годы войны сделали своё дело и сейчас за Южно-Эссекским двигались три сотни дам и ещё больше детей. Англичанки, ирландки, шотландки, валлийки, испанки, португалки и даже одна француженка, не пожелавшая расстаться с пленившим её под Фуэнтес де Оноро сержантом из роты Стеритта. Некоторые были шлюхами, прельстившимися жалкими солдатскими пенсами; другие — законными супругами с выправленными бумагами; третьи называли себя жёнами, обходясь без официальных церемоний. Многие из них были замужем во второй, а то и в третий раз, теряя предыдущих мужей от французских пуль или испанских болезней.