Иржи Марек - Паноптикум Города Пражского

• Название: Паноптикум Города Пражского
• Автор: Иржи Марек
• Издательство: Радуга
• Жанр: Современная проза
• Год: 1991
• ISBN: 5-05002555-9

Иржи Марек (род. в 1914 г.) - известный чешский прозаик, широко популярный и в нашей стране.

Сборник объединяет избранные рассказы из трех книг Марека: "Паноптикум старинных детективных историй" (1968), "Паноптикум грешников" (1971) и "Паноптикум Города Пражского" (1979). Это своеобразный юмористический детектив в новеллах бытового и психологического содержания, написанных на материале старой судебной хроники.

Используя острозанимательный сюжет, колоритные фигуры персонажей: обывателей, преступников, полицейских, - автор воссоздает неповторимую атмосферу жизни старой Праги.

---

Пан советник неуверенно покосился на постового Матеса, будто искал у него совета насчет этой простой народной мудрости. Но тот лишь недоуменно пожал плечами.

Знаешь что? Подожди здесь внизу, только без гвалта, а я расспрошу об этом твоем медведе. Как его по-настоящему зовут-то?

Вашек,- с нежностью произнесла она.- То бишь Вацлав Гоуска.

Вацлав Гоуска по кличке Гризли, - бормотал себе под нос пан советник, шагая обратно. - Кабы не ньшешние времена, этот Гоуска навряд ли попал бы сюда. А сегодня таким парням ничего не остается, как бродяжничать - болтаются без работы, вот и высматривают, где что плохо лежит. Будь моя воля, дал бы им в руки лопату - небось сразу бы образумились.

Никакого труда не составило выяснить, в чем этот парень замешан. Оказалось, его уже брали на заметку, раз-другой у него случались неприятности с полицией из-за купли-продажи краденого зерна; все обстояло именно так, как и предполагал пан советник: бывший официант, а ныне безработный, ошивался с компанией себе подобных и кормился всякими случайными приработками, не всегда, понятно, честными.

А вообще-то, сказали пану советнику в отделении, можно этого молодчика и отпустить, ничего определенного ему не вменяется, забрали его вчера при облаве в проезде Короны. Если пану советнику угодно, они посмотрят сквозь пальцы на его грешки и освободят.

- Мне ничего такого не угодно, но внизу ревмя ревет его девчонка, а, насколько я успел заметить, она в положении, так что для нее это травма вдвойне. Я поговорю с ним! - сказал пан советник.

Вскоре привели долговязого парня; под носом у него темнела ниточка усов, движения были вкрадчивые, как и положено официанту, а лицо пронырливого хищника. Не медведь, а волк, помрачнел пан советник.

- Так вы и есть тот самый "дружок", из-за которого внизу у нас рыдает женщина! - сказал он вместо приветствия.

Молодчик состроил неопределенную мину.

- Молодой человек, я вас отпущу ради этой вашей девушки. Только ради нее, соображаете? И только потому, что, как я заметил, вам следует на ней жениться. Это входит в ваши намерения?

Молодчик тихо цыкнул зубом и кивнул.

- Так что самое время завязать вам с краденым зерном и заняться чемнибудь поприличней, смекаете?

Я бы рад, - подобострастно осклабился бывший официант. - Кабы что подвернулось...

- Знаю, нужда вокруг... И все же многие, невзирая на трудные времена, ухитряются жить честно, и только мизерная часть кормится таким вот, как вы, неблаговидным способом. Попытайтесь присоединиться к честному большинству, ведь теперь вы в ответе за двух человек. Не буду вникать, когда вы ее соблазнили - до шестнадцати или после, пусть это останется на вашей совести. Исправьте то, что сделали, перед алтарем и постарайтесь больше не попадаться мне на глаза!

Молодой человек угодливо согнулся в поклоне и беззвучно выскользнул вон. Пан советник молча покосился на пана Боуше, который минуту назад принес какие-то бумаги, и, словно устыдившись своей мягкотелости, проворчал:

- Полиции, если на то пошло, следовало бы только этим и заниматься. Убеждать людей...

- Да-да, следовало бы, но вы же знаете людей... Кстати, я как раз получил от нашего человека верные сведения - на Дени-совом вокзале орудовал "медвежатник" Когоут.

- Ну так за ним, пан Боуше, не медлите! Пан Боуше кивнул и исчез.

Так что в мире, как видим, сохранилось равновесие. На один милосердный поступок пришелся один арест, а иначе и быть не могло.

Но, в общемто, поступок пана советника не был чистой воды благодеянием - так по крайней мере рассудили его сослуживцы. И потому поручили стражам порядка, отправлявшим службу по месту жительства Вацлава Гоуски, приглядывать за ним и при случае, если таковой подвернется, напомнить об оказанной милости и попытаться выудить из него полезные сведения. Полиция, даже проявляя милосердие, не перестает оставаться полицией.

Страж порядка бржевновского окружного комиссариата Микулаш, на которого взвалили эту заботу, решил не откладывать дело в долгий ящик.

Молодожены - а они таки поженились - занимали комнатенку в сыром домишке, ютившемся на самом краю города;

по субботам и воскресеньям компания Гризли отправлялась бродяжничать, и он безо всяких угрызений совести оставлял свою жену дома в одиночестве, стыдясь, как и полагается порядочному фрайеру, ее живота. И вот Микулаш попытался заручиться поддержкой хотя бы этой затурканной девчонки. Но у Малышки Мани, теперь уже Марии Гоусковой, было на этот счет свое на уме, и, когда утром в понедельник ее благоверный притащил домой прокопченную печку и выложил на стол две пятерки неизвестного происхождения, она без утайки ему обо всем рассказала.

Гризли был кремень парень и честно предупредил свою жену:

Сболтнешь что лишнее, сделаю из твоих губ отрывной календарь! Так и знай!

Ну так сорви сегодняшний листок! - нежно ответила супруга и повисла у него на шее.

К полицейским она относилась так же, как и он, но допускала единственное исключение. Тот пан советник, который отпустил ее милого, - вот он-то совсем другой. Ее даже тянуло снова встретить его, показаться уже мужней женой - все, мол, складывается по его хотению. Вашек, правда, остался прежним Гризли, но зато теперь он ей муж, и всех пшиков она в гробу видала, потому как ее им не расколоть, а Гризли тоже будет держать ухо востро.

И только в укромном уголке сердца зашевелилась тревога- надобно ей все-таки быть начеку, - как бы Вашек не свалился с той тонкой жердочки, на которой балансирует со своей компанией, не помешало бы ему побольше думать о жене, чтоб ни Тапиру, ни Койоту не удалось втянуть Вашека туда, откуда ему возврата к ней не будет. Она чувствовала себя многим старше своего мужа, не догадываясь, что обязана этим той, другой жизни, которая в ней созревала.

Немало времени утекло для нее в таких вот заботах и тревогах, а когда их было уже трое, в один прекрасный день привела она в приличный вид старую коляску, не пожалела денег на трамвай и поехала в Прагу. Долго прохаживалась перед полицейским управлением по Бартоломейской улице, но не удалось ей повстречать пана советника и похвалиться перед ним, что теперь у нее самая распрекрасная малышка на свете и зовут ее Марже нка.

Само собой, тот местный страж порядка через какое-то время снова к ней заявился, жандармы-де раскрыли в Унгош-те малину, полным-полнехонькую краденого барахла, вот он и пришел спросить, не слыхал ли чего на этот счет Гризли. Маня в ответ лишь ухмыльнулась, откудова, мол, - ее муж держится только честной работы, а про всякие там мошенства и знать не желает.

Сказала Маня неправду, и на душе у нее было скверно. Как бы ей хотелось проводить вечера вместе с мужем, забавляться с малышкой, угождать ему, когда вернется с работы... Но работы у него не было, да и искать он ее не искал.

Бывало, приходили ребята из их компании, и Маня слонялась тогда туча тучей, гремела всем, что под руку попадалось. А они знай похохатывали, особливо Койот, он-то больше всех действовал ей на нервы. Койот носился с рисковыми планами, твердил, что надо бы провернуть что-нибудь крупное. Зашибить двадцатку где-нибудь в подворотне на продаже краденого зерна казалось ему мелким делом.

Оставь Гризли в покое! У него дите!

А я что, отнимаю его у папаши? - усмехался Койот, он же Йозеф Иначек. - Я только говорю, что надо бы увести какой-нибудь грузовик, мигом разобрать его здесь, за городом, на запчасти- и тысячная, почитай, у нас в кармане. Ты хоть видала когда тысячную?

- Чихать мне на нее, если придется трястись от страха перед каждым легавым! - взвизгнула Маня.

- Да не связывайся ты с дурехой, - пробурчал ее муж. После их ухода Маня томилась в постели одна - Вашек на нее разозлился и теперь притащится лишь под утро, чтобы дать понять, кто здесь хозяин. В такие одинокие ночи сильней, чем когда-либо, горевала она из-за своей жизни, которая прежде казалась ей такой заманчивой, что у нее хватило слез вымолить ее у полицейских начальников, и которая теперь так круто обходится с нею.

Однажды пан советник, идя поутру на службу, заметил над Бубенчей черный дым. Клубами валил он под ветром к востоку. В полицию уже поступил сигнал, и на место происшествия выехал специалист по пожарам; горела авторемонтная мастерская- сараи, одноэтажные дома, машины и покрышки. Дым чадным столбом поднимался к небу, видать, пожарные хлопотали там уже с ночи. Поработали они не за страх, а за совесть, судя по тому, что соседние строения удалось отстоять, хотя сама мастерская сгорела дотла, но иначе и быть не могло - с бензином, да еще в таком количестве, никакими потоками воды не справиться.

Пожар был крупный, возможно, произошел он по чистой случайности, но не исключался и поджог; тут всегда приходят на ум вероятные махинации со страховкой, так что без полицейского дознания не обойтись.

Пан советник стал распространяться на любимую свою тему о том, что лично он просто преклоняется перед специалистами по пожарам; в его отделе тоже один такой имелся, а именно пан Нечас.