Роберт Рид - «Если», 2004 № 06

• Название: «Если», 2004 № 06
• Автор: Роберт Рид
• Издательство: Любимая книга
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2004
• ISBN: 0136-0140

ФАНТАСТИКА
Ежемесячный журнал
Тема номера — современная немецкая фантастика
Содержание:

Вольфганг Йешке. ПАРТНЁР НА ВСЮ ЖИЗНЬ, рассказ

Райнер Эрлер. ПРЕДЫСТОРИЯ СВЯТОГО ДЖОШУА, рассказ

Герд Фрей. СЕРДЦЕ ЗАРИ, рассказ

Франц Роттенштайнер. PHANTASTIKSTRABE (статья, перевод М. Ковальчука)

Экспертиза темы

Кен Уортон. ПРАКТИЧЕСКОЕ ПРИМЕНЕНИЕ, рассказ

Филип Плоджер. ЛАКИ ЛЮК, повесть

Видеодром

**Хит сезона

***** Дмитрий Караваев. ЧУДО-РЫБА ИЗ РЕКИ ВОСПОМИНАНИЙ (статья)

**Рецензии

**Адепты жанра

***** Сергей Кудрявцев. БЛИЗКИЕ КОНТАКТЫ С ЛИТЕРАТУРОЙ (статья)

Максим Форост. ЕЩЁ ОДИН ВЕЧЕР ЭКОДЕНДРОНА, рассказ

Геннадий Прашкевич. ПОДКИДЫШ АДА, повесть

Роберт Рид. ОТКАЗ, рассказ

Игорь Гонтов. ВОЗВРАЩАЯСЬ НА КРУГИ СВОЯ… (статья)

Рецензии

Валентин Шахов. КУДА ОТПРАВИМСЯ? (статья)

Курсор

Персоналии

_{Обложка Игоря Тарачкова к повести Геннадия Прашкевича «Подкидыш ада».} 

---

Аххарги-ю беззвучно смеялся.

Вот радость какая для контрабандера: симбионты начинают делиться.

— Мне бы кочик да сто рублев, — немец сердито поглаживал то Алевайкин живот, то свою отсутствующую ногу. Жаловался: — Реджи Стокс на Тортуге зашил в пояс украденные у товарищей сорок два бриллианта. Мы страстно желали повесить его сорок два раза. Такое не удалось. Получилось с первого раза.

Вздыхал:

— Интересно жили.

14.

Разговаривая с коровами, Алевайка увидела темное на берегу.

Две звезды в небе, ленивые полотнища северного сияния, черная полоса незамерзающей воды вдоль берега.

— Что там? — крикнула Семейке.

Тот спустился с обрыва, обогнав одноногого.

Но немец тоже ковылял вниз. Для верности держался за ефиопа. Все равно оба спотыкались — закопченные, оборванные.

— Абеа?

Немец вдруг затрепетал: «Майн Гатт!».

Длинная темная волна, бутылочная на изломе, взламывала нежные игольчатые кристаллы, строила из них острые безделушки. Аххарги-ю в бездонной выси свободно распахивался на весь горизонт. Наконец — финал! Сейчас неразумные убьют друг друга. Тогда сразу после этого можно покинуть Землю.

— Моя нога!

Хитрыми морскими течениями (не без помощи Аххарги-ю) вынесло на остров потерянную деревянную ногу. Даже Семейка, брату ни в чем не веривший, помнил, что эта якобы пустотелая нога должна быть набита дукатами, гинеями, там должно быть даже несколько золотых муадоров, но специальную пробку давно вытолкнуло соленой водой — все золото рассеялось по дну морскому, бабы-пужанки им играли, хорошо, что не утонула сама нога. Ремни, конечно, попрели. Но это ничего. Немец так и крикнул Алевайке:

— Из твоей коровы ремней нарежем.

Девка заплакала.

— Майн Гатт! — немец вынул руку из пустотелой деревянной ноги, и холодно в полярной ночи, под полотнищами зелеными и синими, как под кривыми молниями на Ориноко, блеснул чудесный алмаз такой чистой воды, что за него целое море купить можно.

«Что я еще Могу для тебя сделать?» — странно прозвучало в голове.

С неким мрачным торжеством. Будто ударили в колокол. Или откупались.

Немец испуганно обернулся, но рядом стоял только ефиоп. Через шаг — стоял Семейка. На обрыве сидела девка. Вот и все. Но подумал про себя, как бы отвечая кому-то: «Да что для меня сделаешь? Нож, женщина, брат — все есть у меня. А кочик сами построим. Зиму бы пережить».

Поднял голову.

Звездные искры, раскачивает сквозняком шлейфы.

Как в детстве, вдруг защемило сердце. С трудом вскарабкался на обрыв, сел рядом с Алевайкой, обнял ее, заплакал. Слева Семейка, вслед поднявшись, весь запыхавшийся, обнял сильно потолстевшую девку. В ногах ефиоп лег. В мерзнущих пальцах немца — чудесный алмаз, вынесенный порк-ноккером из мертвого города. Искрится. Завораживает. Может, этот камень — одна из сущностей симбионтов? — вдруг заподозрил Аххарги-ю. Может, такая сущность не уступает — тен или даже — лепсли?

Что-то смутило его во внезапном единении.

А Алевайка взяла руку Семейки и руку немца, в которой он не держал алмаз, и сложила их руки вместе на своем круглом животе. Ефиоп так и сидел у ног: «Абеа?». Из воды тянула морду корова, простодушно сосала носом холодный воздух.

— Сын будет…

— Зарежет Пушкина…

Полуземлянка за спиной.

Белый дым крючком в небо.

С чудесной ледяной высоты Аххарги-ю видел, как будто бы сама собой сжалась крепкая рука немца на рукояти ножа. Вот какие красивые симбионты, беззвучно рассмеялся Аххарги-ю. Всеми сущностями рассмеялся. Сейчас один разбойник зарежет другого, чем окончательно утвердит свою неразумность.

Собственно, это и есть главное условие освобождения друга милого.

Сверкнет нож, упадет алмаз, вскрикнет девка. А на уединенном коричневом карлике друг милый нКва ласково оплодотворит живые споры, разбросанные по всем удобным местам.

Аххарги-ю ликовал: полная неразумность!

Сбыв с Земли трибу Козловых, можно приниматься за Свиньиных.

А там дойдем до Синициных, до Щегловых, вообще до Птицы-ных — много дел на планете Земля. Пусть пока пляшут у костров и строят воздушные замки. Ишь, какие! Здоровье рыхлое, а свирепствуют.

Упала звезда, сверкнула под полотнищами северного сияния.

Девка вздрогнула, кутаясь в соболиную накидку. Повела головой, толкнула немца заиндевевшим плечом. «Майн Гатт!» Волнение немца передалось Семейке. Маленький ефиоп приподнялся на локте.

Замерли, прижавшись друг к другу.

Полярная ночь, как жабрами, поводила сияниями. В их свете Алевайка — круглая, вохкая. Закоптилась при очаге, смотрит как соболь. Зверек этот радостен и красив и нигде не родится опричь Сибири. Красота его придет с первым снегом и с ним уйдет.

Немец заплакал и спрятал нож.

Семейка тоже подозрительно шмыгнул носом.

У немца взгляд водянистый, затягивающий, как пучина морская. Смертное манит. Ефиоп радостно спросил: «Абеа?».

И все потрясенно замерли.

«Да неужто одни? Да неужто нет никого, кроме них, в таком красивом пространстве?»

Аххарги-ю ужаснулся.

Дошло: кранты другу милому!

Никогда не вырвется знаменитый контрабандер из диких голых ущелий уединенного коричневого карлика. Ошйбочка вышла. Вон как уставились братья Козловы на трепещущее над ними небо! В глупые головы их не приходит, что восхищаются не чем-то, а пылающим размахом Аххарги-ю.

Нож, алмаз, девка!

Копоти и ужаса полны сердца.

Но — звезда в ночи, занавеси северного сияния.

«Это меня видят, — странно разволновался Аххарги-ю. — Это мною восхищены. Значит, чувствуют красоту, только стесняются». А другу милому теперь точно кранты. Вдряпался.

Пронизывая чудовищные пространства, Аххарги-ю величественно плыл над веками.

Планета Земля медленно поворачивала под ним сочные зеленые бока. Теплый дождь упал на пустую деревню, на замшелые крыши. Потом из ничего, как горох, просыпалась в грязные переулки и в запущенные огороды вся наглая триба Козловых. Лупили глаза, икали, думали, что с похмелья, щупали себе бока. Собаки гремели цепями.

Выпучив красные глаза, ломились сохатые в деревянный загон, где скромно поводила короткими ушами некая казенная кобыленка. А какой-то один Козлов, спьяну-та, шептал одними губами:

…Лицо свое скрывает день;
поля покрыла мрачна ночь;
взошла на горы чорна тень;
лучи от нас склонились прочь;
открылась бездна звезд полна;
звездам числа нет, бездне дна…

Видно, что красотой стеснено сердце.

Аххарги-ю даже застонал, жалея друга милого.

…Уста премудрых нам гласят:
там разных множество светов;
несчетны солнца там горят,
народы там и круг веков:
для общей славы божества
там равна сила естества…

Прощай, прощай! Друг милый, прощай!

…Что зыблет ясный ночью луч?
Что тонкий пламень в твердь разит?
Как молния без грозных туч
стремится от земли в зенит?
Как может быть, чтоб мерзлый
пар среди зимы рождал пожар?..

Ефиоп изумленно спросил: «Абеа?».

Было видно, что он-та уж никогда не будет торговать самками.

А станут дивиться: почему так? — он ответит. Непременно с разумным оправданием. Вроде такого: алмаз тоже вот бесцелен, он никогда не заменит самую плохую самку, а — смотрите, какой неистовый блеск! Короче, за братьев Козловых можно было не волноваться. Они вошли в вечный круг.

Да и в самом деле, что красивей нежной девки, холодного алмаза, волнистого ножа из шеффилдской стали?

Вот дураки, если не поймут. □

Роберт Рид ОТКАЗ

Иллюстрация Андрея БАЛДИНА
Май 2011 года

Майкл навсегда запомнил, как плакала тогда его мать. Конечно, корабль чужих — это не шутка. Он казался крошечной искоркой, хотя люди и утверждали, что объект этот больше самой Луны, и двигался вовсе не быстро, от ночи к ночи становясь лишь на самую малость ярче. Но за днями шли дни, и взрослые просто не могли думать ни о чем другом. Они говорили, что Чужаки ведут передачу. Еще взрослые говорили, что пришельцы принадлежат к какому-то там галактическому Союзу, и событие это станет величайшим во всей истории человечества. Чужие прибыли, чтобы предложить людям место в их Союзе (хотя никто не знал, что он собой представляет). Мать Майкла, печальная и мечтательная женщина, склонная к порывам энтузиазма, с готовностью Верила во все хорошее. Сидя рядом со своим сыном, она обещала ему: