Роберт Рид - «Если», 2004 № 06

• Название: «Если», 2004 № 06
• Автор: Роберт Рид
• Издательство: Любимая книга
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2004
• ISBN: 0136-0140

ФАНТАСТИКА
Ежемесячный журнал
Тема номера — современная немецкая фантастика
Содержание:

Вольфганг Йешке. ПАРТНЁР НА ВСЮ ЖИЗНЬ, рассказ

Райнер Эрлер. ПРЕДЫСТОРИЯ СВЯТОГО ДЖОШУА, рассказ

Герд Фрей. СЕРДЦЕ ЗАРИ, рассказ

Франц Роттенштайнер. PHANTASTIKSTRABE (статья, перевод М. Ковальчука)

Экспертиза темы

Кен Уортон. ПРАКТИЧЕСКОЕ ПРИМЕНЕНИЕ, рассказ

Филип Плоджер. ЛАКИ ЛЮК, повесть

Видеодром

**Хит сезона

***** Дмитрий Караваев. ЧУДО-РЫБА ИЗ РЕКИ ВОСПОМИНАНИЙ (статья)

**Рецензии

**Адепты жанра

***** Сергей Кудрявцев. БЛИЗКИЕ КОНТАКТЫ С ЛИТЕРАТУРОЙ (статья)

Максим Форост. ЕЩЁ ОДИН ВЕЧЕР ЭКОДЕНДРОНА, рассказ

Геннадий Прашкевич. ПОДКИДЫШ АДА, повесть

Роберт Рид. ОТКАЗ, рассказ

Игорь Гонтов. ВОЗВРАЩАЯСЬ НА КРУГИ СВОЯ… (статья)

Рецензии

Валентин Шахов. КУДА ОТПРАВИМСЯ? (статья)

Курсор

Персоналии

_{Обложка Игоря Тарачкова к повести Геннадия Прашкевича «Подкидыш ада».} 

---

Люк вопросительно изогнул бровь.

— Разве ты не знаешь, сколько времени я провожу на ногах? — сказала она. — Такая уж моя доля. Ну что, продолжим?

Люк кивнул:

— Второй вопрос куда сложнее. Все ожидают, что я женюсь на Керив. Собственно говоря, так бы и следовало поступить.

— Но ты ее не любишь.

— Это вовсе не так! — поспешил оправдаться Люк. — Она мне симпатична. И мы прекрасно подходим друг другу.

— Она тоже тебя не любит.

— Это Керив тебе сказала?

— Не в таких выражениях, но да.

Пауза.

— Послушай, Люк, всякие отношения предполагают наличие определенного расстояния между людьми. У тебя и Керив это расстояние равняется длине вытянутой руки или еще больше. Вы можете пожениться. Можете иметь детей. Будете добры друг к другу и мирно доживете до старости. И оба будете жаждать большей близости, чем способны дать друг другу. С другими партнерами вы будете чаще ссориться и кричать, но и смеяться тоже больше. И испытывать подлинную страсть.

Элуин скрестила руки на груди.

— Итак, что ты ценишь больше: комфорт или страсть?

Молчание. Потом:

— Черт, ты и вправду хороша!

— Означает ли это, что я заработала массаж спины?

Люк с улыбкой кивнул. Над этим, пожалуй, стоит призадуматься.

Он долго размышлял в молчании. Элуин терпеливо ждала. Обеденный зал постепенно опустел, но хозяин все же поддерживал огонь в очаге для двух последних гостей. Слишком многим он им обязан, чтобы жалеть каких-то дров!

— Самое последнее и, пожалуй, самое сложное, — объявил наконец Люк, — отчасти потому, что тут замешана и ты.

Элуин вздохнула, но терпеливо выждала, пока он снова заговорит.

— Видишь ли, я чувствую, что мне действительно пора жениться, но одновременно ощущаю какую-то незавершенность. Словно во мне чего-то не хватает, — признался Люк и, пожав плечами, добавил: — Прости, что не могу лучше объяснить. Я ищу жену не для того, чтобы заполнить пустоту. Скорее, наоборот. Просто надеюсь: если найду ту самую, единственную, это ощущение уйдет. Или я, может быть, сам научусь заполнять пустоту.

Она уже знала, что последует дальше.

— Кто-то… то есть нет… я подумал… ну… а вдруг, та самая, единственная — это ты?

Он поднимает голову и смотрит на нее. Не умоляюще. Просто смотрит.

Элуин делает глубокий вздох. Потом другой.

— Думаю, самая большая услуга, которую я смогу оказать тебе — это перечислить все причины, по которым я, скорее всего, не смогу выйти за тебя.

— Валяй, — говорит он.

— Прежде всего, ты слишком удачлив. Чертовски удачлив.

Люк растерянно хлопнул глазами. Чего-чего, а такого он никак не ожидал. И попытался было возразить, но она приложила палец к его губам.

— Я знаю, многие считают тебя чем-то вроде талисмана и поэтому не видят, как влияет на тебя эта самая удачливость. Смотри сам: ты родился в метель, погубившую твоего отца, и все же выжил. Твоя мать исчезла, когда тебе было всего пять, но и это тебя не подкосило. Ты вел себя так, словно она просто отправилась путешествовать и может вернуться в любую минуту.

Люк неловко заерзал. Она попала почти в десятку. Ужасающе близко к правде. Или к тому, что, как он надеялся, было правдой.

— И вся твоя жизнь — цепочка счастливых случаев. Твой приемный отец был самым добрым человеком во всем городе и к тому же лучшим мастером во всей долине. А теперь самые хорошенькие девушки едва не дерутся за право оказаться в твоей постели. И ни одна не ныла, не цеплялась за тебя, когда приходила очередь другой. И ни один рассерженный поклонник не пытался наутро разделаться с тобой. Ш-ш-ш, молчи.

А Люк и не знал, что сказать.

— Если ты чувствуешь себя незавершенным, Люк, это потому, что в тебе есть незавершенность. Тебе не хватает тех шрамов и разочарований, которые день за днем накапливаются у остальных. И это не слишком полезно для* тебя.

Элуин покачала головой.

Не знаю, почему тебе так везет. Может, в тебя влюбилась какая-то маленькая древесная фея и повсюду следует за собой, рассыпая у твоих ног волшебные дары?

Люк снова заерзал. Если бы она только знала!

— Но я не завидую тебе, как многие из моих знакомых. И считаю, что рядом с тобой довольно опасно находиться. Опасно потому, что ты до сих пор не научился осторожности, как мы, простые смертные.

Ее слова ранили, но Люк был полон решимости держаться до конца.

— Прости, — осеклась Элуин. — Кажется, меня немного занесло. Уж слишком болезненная тема. Слишком долго мне хотелось высказаться.

— Да ладно! Рано или поздно, все равно пришлось бы это услышать.

Они немного помолчали. Огонь постепенно умирал.

— Следующий пункт. Ты чересчур скрытен. Можно подумать, где-то на стороне ты ведешь совершенно другую жизнь, о которой никому ничего не известно. И так было, сколько я себя помню.

Люк замер, потрясенный. За всю свою жизнь он рассказал о Сне только однажды. Только одному человеку. И это стоило ему матери. Она поверила ему. Как и отец — Лаки. Оба отправились на поиски друг друга через проход, где когда-то разлучились. И больше не вернулись. Лаки и Люк судорожно цеплялись за призрачную надежду, уверяя себя, что родители все-таки соединились в какой-то уютной третьей вселенной, и в один прекрасный день все четверо окажутся вместе. Но, кроме них, ни одна живая душа не была посвящена в тайну. И оба воображали, будто сумели хорошо скрыть Сон от посторонних.

Но не от таких, как Элуин.

— Пожалуйста, пойми, — продолжала она, грустно улыбаясь, — когда ты здесь, ты в самом деле здесь. Ты умеешь заставить девушку почувствовать себя самой неповторимой во всем мире. Хотя бы на минуту. А потом… потом снова ускользаешь куда-то, в какое-то непонятное место.

Длинная пауза.

— Хотя я и не завидую твоей удачливости, все же признаю, что ревную тебя к той, другой жизни. Не хотела бы стать твоей женой и постоянно состязаться с кем-то или чем-то.

Еще одна пауза.

— Честно сказать, не желала бы такой участи ни одной женщине.

Люк коротко кивнул. Ее глаза настойчиво обшаривали его лицо.

Но он еще не был готов поделиться своей тайной. Даже с этой женщиной. Даже сегодня.

Элуин устало вздохнула.

— У меня остался только один пункт из списка, зато самый важный, — начала она, но тут же заколебалась, пристально разглядывая свои руки. — Трудно сказать, сколько раз я влюблялась в тебя. Но ты, похоже, так ни разу и не заметил.

А он еще думал, что на сегодня с него достаточно сюрпризов! И ничто уже не сможет его потрясти!

Теперь Элуин улыбалась, но в глазах стояли слезы.

— Помню, как в десять лет я рыдала по вечерам, пока не усну. Так хотелось быть твоей девушкой! Но тебе был нужен только приятель, так что я стала лучшим приятелем.

Тихий всхлип.

Люк протянул ей салфетку.

— Помнишь, когда нам было двенадцать, — шмыгнула она носом, — мы учились целоваться, как взрослые?

Улыбка и кивок.

— Два дня ушло, чтобы подначить тебя на этот небольшой эксперимент. Я думала, что умерла и попала на небо. А ты посчитал, что меняться слюнями уж очень противно.

Элуин громко высморкалась. Но даже при этом ухитрялась выглядеть очаровательной.

— От дальнейшего перечисления я тебя избавлю. Но все продолжалось, пока мы не переехали на ферму. Думала тогда, что мне не жить. А мать, откровенно говоря, облегченно вздохнула. Для несчастной любви нет лучшего лекарства, чем разлука.

Она поймала его взгляд. Удержала. Серо-зеленые глаза затуманились недоумением и благоговением.

— Иногда, глядя на тебя, Люк, я вижу того, прежнего, чудесного мальчишку. Временами застенчивого, временами любопытного, временами игривого. Он так отчаянно хочет, чтобы его любили, и в ответ готов на любые жертвы. И большую часть своей жизни я была в него влюблена.

Благоговение уступило место печали и боли. Недоумение оставалось.

— Но потом он куда-то ушел. Остался Люк очаровательный, или Люк умный, или просто Люк-счастливчик. С ним по-прежнему весело. По-прежнему легко. Его по-прежнему можно любить. Но больше как брата или приятеля. А может, мимолетного любовника.

Она глубоко вздохнула.

— И именно поэтому я, возможно, не выйду за тебя замуж. В нашем союзе будет больше ссор и слез, чем смеха и страсти. Я не принесу пользы ни тебе, ни людям, которые смотрят на меня как на Целительницу. Поэтому я, пожалуй, обойдусь парнем, который не будет прижимать меня к себе так крепко, как бы хотелось.

Обаятельная улыбка, притушенная преждевременной мудростью и печалью.

Люк наконец сообразил, что делать.

Обошел стол, сгреб подругу в охапку и сел, не выпуская из рук. Она уже плакала навзрыд. Горько. Предаваясь тоске. Добиваясь катарсиса, которого интуитивно ищут маленькие дети, но, взрослея, не могут достичь.