Гай Кей - Повелитель императоров

• Название: Повелитель императоров
• Автор: Гай Кей
• Издательство: В. Секачев, Эксмо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2004
• ISBN: 5-88923-089-1, 5-699-08638-2

Хотя мозаичник Кай Криспин и не находит в Сарантии того, за чем он ехал в столицу через полстраны, — покоя и забвения, странный мистический город приносит ему свои дары — внимание императоров, дружбу простолюдинов, любовь лучших женщин, радость творчества и возможность стать участником невероятных событий. Однако один удар кинжала меняет все — как в судьбе Империи, так и в жизни многих людей. Начинается новое время, рождается новая вера, разгорается новая война. Перед Каем Криспином открывается новая дорога, и он вступает на нее, пережив самое страшное для художника — гибель собственного творения, которому были отданы душа и талант, — и еще не веря тому, что можно жить дальше…

---

Зимние тренировки потеряли почти всякий смысл, все тактические дискуссии превратились в чистую абстракцию. Он не был вторым. Перед ним в первой упряжке вместе с тремя другими конями левым пристяжным скакал великолепный, прославленный Серватор. На голове у Тараса сиял серебряный шлем. Он был первым возничим Синих.

Скортий исчез. Исчез за неделю до начала сезона.

День открытия обернулся жестоким потрясением. Тарас продвинулся от положения четвертого возницы малозначительной факции Красных до носителя серебряного шлема могучих Синих и возглавлял большой парад, а потом соревновался с Кресензом на глазах у восьмидесяти тысяч людей, которые никогда о нем не слышали. Его дважды сильно стошнило в перерывах между заездами. Он умылся, выслушал страстные слова ободрения Асторга и снова вышел на песок, где может разбиться сердце.

Он умудрился прийти вторым четыре раза из шести в первый день и три раза из четырех этим утром. Кресенз из факции Зеленых, уверенный, кровожадно агрессивный, похваляющийся своим великолепным новым правым пристяжным, выиграл семь заездов в день открытия и еще четыре сегодня утром. Одиннадцать побед за полтора дня! Зеленые были вне себя от восторга. Мысль о несправедливом преимуществе даже не возникает, когда сезон начинается с таким блеском.

Никто до сих пор не знал, где Скортий. Или если кто-то и знал, то молчал.

Тараса накрыло волнами с головой, но он старался удержаться на плаву.

* * *

Несколько человек действительно знали, но не так много, как можно было бы предположить. Как сохранить все в тайне — вот первый вопрос, который они обсудили с распорядителем Сената, когда тот пришел в ответ на настойчивую просьбу в свой собственный небольшой дом. По правде говоря, перед этим Бонос считал, что есть несколько различных способов разыграть эту ситуацию, но непреклонная настойчивость раненого положила конец обсуждению. Поэтому Асторг и сам Бонос были единственными облеченными властью лицами, которые знали, где сейчас Скортий. Недавно прибывший в Город (и, слава богу, компетентный) лекарь-бассанид тоже был в курсе дела, как и слуги в доме. Последние славились своей неразговорчивостью, а доктор вряд ли мог предать доверие пациента.

Сенатор не знал, что его собственный сын посвящен в эти очень необычные обстоятельства и даже принимал в них участие. Как не знал и того, что еще один человек получил короткую записку:

«Совершенно очевидно, что ты — опасная личность, и твоя улица более опасна, чем можно предположить. Кажется, я пока еще не отправлюсь к богу, чтобы пожаловаться, и полагаю, наши неудачные переговоры останутся в тайне. Возможно, когда-нибудь их придется продолжить».

Еще одна записка, написанная тем же почерком, была доставлена через Асторга и одного из посыльных из лагеря Синих в особняк Плавта Боноса, но не сенатору. В ней говорилось:

«Надеюсь, я когда-нибудь расскажу тебе, какие большие неудобства мне доставил твой семейный совет той ночью».

Женщина, которая ее читала, не улыбалась при этом. Она сожгла записку в своем очаге.

Городской префектуре тайно дали знать, что возничий жив, но получил рану во время свидания, о котором предпочитает умолчать. Это часто случалось. Власти не сочли нужным вмешиваться. Вскоре после этого они были по горло заняты поддержанием порядка на улицах: болельщики Синих, взбудораженные исчезновением своего героя и эффектными победами Зеленых в день открытия, были в отвратительном настроении. После первого дня гонок случилось больше ранений и смертей, чем обычно, но в целом — в связи с присутствием в Городе такого количества солдат — настроение в Сарантии оставалось настороженным и полным скорее напряжения, чем открытой ярости.

Имейте в виду, семена уже были посеяны. Самый прославленный возничий Империи не мог просто исчезнуть, не вызвав серьезных беспорядков. Бдительных известили, что их услуги еще могут понадобиться.

Все это было частью последствий. В ту ночь, когда тяжело раненный человек появился у дверей дома, едва держась на ногах, но вежливо извинился за вторжение, в городском доме Плавта Боноса возникли новые проблемы. И в первую очередь для Рустема из Керакека.

Сначала он думал, что потеряет этого человека, и втайне радовался, что находится в Сарантии, а не у себя дома: там, взявшись за лечение, он принял бы на себя большую материальную ответственность, а может быть, расплатился бы жизнью за смерть возничего. Этот человек был очень значительной фигурой. В Бассании не нашлось никого, с кем он мог провести параллель, но невозможно не заметить, какие ошеломленные лица были у управляющего и у отпрыска сенатора, когда они помогали этому человеку по имени Скортий забраться на стол в ту ночь.

Рустем видел, что рана нехорошая — глубокий удар, потом рывок вверх под углом. Попыткам закрыть рану, уменьшить сильное кровотечение очень мешали сломанные ребра — три или четыре ребра — с той же стороны. Возничий задыхался — этого следовало ожидать. Вполне вероятно, что было задето легкое. Это могло привести к смерти, а могло и не привести. Рустем с изумлением узнал, что возничий пришел сюда пешком по улицам с такими ранами. Он внимательно наблюдал за дыханием лежащего на столе человека, опасно поверхностным, словно он с опозданием начал ощущать боль.

Рустем принялся за работу. Болеутоляющее из его дорожной сумки, полотенца, горячая вода, чистые простыни, уксус на губке, чтобы очистить рану (сильная боль), ингредиенты с кухни, которые слуги по его инструкциям смешали и прокипятили для временной повязки. Как только Рустем занялся работой при свете ламп, которые для него зажгли, он перестал думать о последствиях. Колесничий вскрикнул дважды: один раз от уксуса (Рустем мог бы использовать вино, от него не так больно, но оно менее эффективно, и он решил, что этот человек сумеет вытерпеть боль), а потом еще раз, и по его лицу потекли капли пота, когда Рустем попытался определить, насколько глубоко проникли в рану сломанные ребра. После этого он замолчал, но дышал очень часто. Возможно, обезболивающее помогло, но сознания пациент не потерял.

В конце концов кровотечение удалось остановить с помощью корпии в ране. После Рустем осторожно удалил все из раны (по крайней мере, в этом он следовал указаниям Галинуса) и вставил трубку для дренажа. Она тоже причиняла боль. Полилась непрерывная струйка окрашенной кровью жидкости. Более обильная, чем ему хотелось бы. Раненый даже не пошевелился. В конце концов струйка ослабела. Рустем посмотрел на кухонные вертела и прищепки, которые ему принесли, — все, что было в его распоряжении, чтобы зашить рану. Он решил пока оставить ее открытой. При таком количестве жидкости ему еще раз может понадобиться поставить дренаж. Он хотел наблюдать за легкими, за дыханием.

Он приложил быстро приготовленную домашнюю припарку (хорошо сделанную, на хорошей ткани, как он заметил) и плотно обернул больного простыней в качестве первой повязки. Он хотел бы иметь лучшее средство для раны, в таких случаях он любил применять киноварь — в скромных количествах, так как знал, что в больших дозах она ядовита. Утром он постарается найти нужные ингредиенты.

Еще ему необходимо добыть дренажные трубки. Ребрам потребуется более крепкая опора, но в первые дни необходимо иметь доступ к ране для наблюдения. Знаменитый квартет признаков опасности Меровия: покраснение и опухоль, сопровождаемые жаром и болью. Их лекарь узнает первым делом, и на востоке, и на западе.

Они перенесли возничего наверх на крышке стола. Снова началось слабое кровотечение, но этого следовало ожидать. Рустем приготовил более сильную дозу обычного обезболивающего и сидел у постели раненого до тех пор, пока тот не уснул.

Уже перед тем как уснуть, с закрытыми глазами, возничий тихо пробормотал бесцветным, сухим тоном, который тем не менее позволял предположить, что он пытается что-то объяснить: «Понимаешь, она уединилась со своей семьей».

Не было ничего необычного в том, что снотворное заставляет человека произносить бессмысленные фразы. Рустем оставил одного из слуг дежурить, приказав позвать его немедленно, если случится что-нибудь необычное, потом пошел спать. Элита уже была там — он сказал ей, что она должна лечь в его комнате. Кровать была удобной, согретой теплом ее тела. Он уснул почти сразу. Лекари должны уметь это делать, помимо всего прочего.

Когда он утром проснулся, девушки рядом с ним уже не было, но огонь снова горел в очаге, и ванна с водой согревалась рядом. Простыня и его одежда тоже были приготовлены у огня. Несколько мгновений Рустем лежал неподвижно, приходя в себя, потом сделал первый жест, вытянув правую руку на восток, и шепотом произнес имя богини.

В дверь постучали. Три раза. Первый звук имеет большое значение. Звук и число «3» — благоприятные знамения на этот день. Он ответил, и вошел управляющий. Этот человек выглядел встревоженным и озабоченным. Неудивительно, если вспомнить события прошлой ночи.