Розмари Горинг - Шотландия. Автобиография

• Название: Шотландия. Автобиография
• Автор: Розмари Горинг
• Издательство: Мидгард : Эксмо
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-41533-5

Шотландия всегда находилась в тени могущественной южной соседки Англии, в борьбе с которой на протяжении многих столетий страна пыталась отстоять собственную независимость. Это соседство, ставшее причиной бесчисленных кровопролитных сражений, определило весь ход шотландской истории. И даже сегодня битва продолжается — уже не вооруженная, а экономическая, политическая, спортивная.

Впрочем, борьбой с Англией история Шотландии вовсе не исчерпывается; в ней немало своеобычных ярких и трагических страниц, о которых и рассказывает автобиография этой удивительной страны, одновременно романтической и суровой, сдержанной и праздничной, печальной и веселой.

---

Плач Марии Шотландской на казни, 8 февраля 1587 года

Мария Шотландская

После бегства Марии из Лохлевена ее войско было разгромлено при Лэнгсайде отрядами регента Морэя, и свергнутая королева бежала в Англию, уповая на защиту «сестрицы». Вместо этого она оказалась в заточении и провела девятнадцать лет в различных «золотых» тюремных клетках, от Карлайла до Фотерингея. Поскольку то обстоятельство, что она по-прежнему жива, создавало угрозу католической реставрации, Елизавета всячески старалась изолировать Марию, но только когда последняя — вольно или невольно — оказалась вовлеченной в заговор с целью убийства Елизаветы, был отдан приказ о казни шотландской королевы. Приводимое ниже письмо Марии к королю Франции Генриху III было написано в ночь перед казнью.

Мсье кузен, бросившись по воле Божьей — за грехи мои, полагаю — в объятия моей венценосной сестры и королевы и проведя в злоключениях почти двадцать лет, ныне я наконец-то осуждена ею и ее парламентом на смерть; я потребовала назад свои бумаги, каковые они забрали, чтобы изложить свою последнюю волю, и тщательно их изучила, но не нашла ни способ освободиться, ни распоряжения о том, чтобы тело мое переправили, как я того желаю, в Ваши земли, где относились ко мне как подобает, как к королеве, Вашей сестре и Вашему давнему союзнику.

Сегодня после ужина мне огласили приговор, а поутру, в восемь часов, казнят как преступницу. У меня нет привольного досуга, чтобы подробно изложить Вам все случившееся, но буде Вы пожелаете выслушать моего врача и слуг, столь часто мною понапрасну отвергнутых, Вы услышите правду: как я, хвала небесам, презираю смерть и объявляю себя невиновной во всем, что мне приписывают, пускай я на самом деле и нахожусь в их власти. Католическая вера и притязания на корону, каковую вручил мне сам Господь, — вот два главных пункта моего обвинения; и все же они не позволят мне поведать народу, что гибну я за веру, ибо опасаются за крепость собственной; потому-то и забрали у меня моего духовника, хотя он и остался в доме. Я не могу добиться, чтобы его пустили исповедать меня и причастить; мне настойчиво советовали принять последнее утешение от их священника, какового привезли сюда намеренно. Податель сего письма и его товарищи, почти все — Ваши подданные, засвидетельствуют перед вами, как я держалась в последние часы своей жизни.

Осталось мне лишь попросить у Вас, наихристианнейшего короля и моего кузена и давнего союзника, каковой всегда мне покровительствовал, чтобы Вы доказали свою доброту и выказали христианское милосердие, утишив муки моей совести и облегчив мою душу и совершив то, чего я уже не смогу сделать, а именно — вознаградить моих несчастных слуг, выплатить им все, что причитается, и помолиться за королеву, которая некогда тоже носила титул наихристианнейшей, и которая умрет католичкой, лишенная всякого достояния. Что же до моего сына, я рекомендую его Вам, как он того заслуживает, сама же не могу нести за него ответ. Я отважилась послать Вам два редких камня, полезных для здоровья, желая Вам счастливой и долгой жизни. Примите их как дар от своей любящей сестры, которая умирает, успев восхвалить Вашу доброту. Снова я прошу Вас позаботиться о моих слугах. Прикажите, если будет к тому желание, чтобы отслужили по мне обедню, и в память Иисуса Христа, Которого я утром, после гибели, буду молить за Вас, позаботьтесь о надлежащих выплатах по моему завещанию.

Среда, два часа пополуночи

Ваша любящая и добрая сестра

Мария

Казнь Марии Шотландской, 8 февраля 1587 года Роберт Уингфилд

Отчет очевидца о казни Марии в Фотерингее, написанный для лорда Берли, государственного казначея, составлен, вероятно, придворным — и наемным убийцей — Робертом Уингфилдом.

Прежде всего означенная шотландская королева, ведомая двумя чиновниками сэра Амиаса Паулета, тогда как сам шериф шагал впереди, вышла добровольно из своих покоев в зал, где ожидали ее граф Шрусбери и граф Кент, члены трибунала, а также различные рыцари и джентльмены, и там же слуга шотландской королевы, некий Мелвин, опустился перед ней на колени и произнес со слезами, обращаясь к своей госпоже: «Мадам, вести горше мне не доводилось передавать! Как я скажу, что моя королева и добрейшая хозяйка мертва?!» И королева Шотландская, вытирая слезы, отвечала: «Возрадуйся, а не плачь, ибо близок конец бедам Марии Стюарт. Ведомо тебе, Мелвин, что мир сей есть не что иное, как суета сует, и полон невзгод и скорби. Передай же вот что моим друзьям — что умираю я, храня верность своей вере, и как подобает истинной шотландке и истинной француженке. Пусть Бог простит тех, кто долго желал мне смерти; лишь Он — судия, и лишь Ему ведомы мои тайные помыслы и то, сколь страстно я желала объединить Шотландию и Англию. Расскажи об мне сыну и скажи ему, что я не совершила ничего, что могло бы причинить урон Шотландии. Прощай же, добрый Мелвин». И она поцеловала его и велела молиться за нее.

Потом повернулась она к лордам и сказала, что хотела бы кое о чем попросить. Во-первых, о некоей денежной сумме, каковая известна сэру Амиасу Паулету и каковая должна быть выплачена ее слуге Керлу; еще — чтобы всем ее слугам заплатили все, что она отписала им в своем завещании; и, наконец, чтобы с ними хорошо обращались и отпустили по домам, на родину. «Умоляю вас, милорды, исполнить это».

Ответил ей сэр Амиас Паулет: «Я помню деньги, о которых говорит ваша милость, и вашей милости нет нужды сомневаться в исполнении ее просьб, ибо я исполню их, если то окажется в моей власти».

«Еще, — продолжала она, — есть такая просьба, милорды, чтобы вы позволили моим бедным слугам присутствовать при казни, чтобы могли передать они другим, что умерла я честной женщиной, сохранившей веру».

И граф Кент, один из членов трибунала, ответил: «Мадам, этого невозможно позволить, ведь велика опасность, что кто-нибудь из них начнет кричать, опечалит вашу милость и нарушит церемонию, о которой мы все договорились, или же попытается отереть вашу кровь, что никак не подобает». На что королева молвила: «Милорд, я клянусь и даю за них свое слово, что они не совершат ничего из перечисленного вами. Бедняжки, им всего лишь хочется попрощаться со мной. И я льщу себя надеждой, что ваша госпожа, королева-девственница, позволит из сострадания к женской участи моим слугам остаться со мной до конца. Я знаю, она не давала вам строгих распоряжений на сей счет, как если бы я была женщиной скромного сословия». И потом, будто опечаленная, прибавила со слезами на глазах: «Вы знаете, что я сестра вашей королеве и веду свой род от Генриха VII, каковой женился на королеве Франции; к тому же я — законная королева Шотландии».

Посему, посовещавшись, решили они все же допустить слуг ее милости, согласно ее просьбе, и предложили ей выбрать с полдюжины, и она сказала, что из мужчин выбирает Мелвина, своего травника, своего врача и еще одного пожилого слугу, а из женщин тех двух, что обычно ночевали в ее покоях.

После чего двинулась она далее, сопровождаемая двумя людьми сэра Амиаса, Мелвин же нес ее шлейф, а лорды, рыцари и джентльмены шагали следом, шериф же шел впереди; вышли все в большую залу, и губы ее кривились, скорее, от веселья, а не от смертной тоски, и потому она легко вступила на помост, который для нее приготовили — два фута высотой и двенадцать в ширину, с поручнями вдоль краев, весь затянутый черным. Принесли табурет, и она села, а справа от нее сидели графы Шрусбери и Кент, слева же стоял шериф, прямо перед ней — двое палачей; вдоль поручней встали рыцари, джентльмены и прочие.

Когда установилась тишина, королевский трибунал, созванный для казни Марии, королевы Шотландской, открыл мистер Бил, секретарь совета, и произнесло собрание вместе такие слова: «Боже, храни королеву!» Покуда зачитывали обвинение, королева Шотландская хранила молчание, как будто почти не прислушиваясь, и лицо у нее было столь веселое, как если бы ее величество даровала ей полное прощение; не выказывала она ни страха, ни смятения, ни словом, ни делом, словно не была знакома ни с кем в собрании или не ведала английского языка.

Тогда некий доктор Флетчер, декан Питерборо, встав прямо перед нею, уважительно поклонился и начал читать: «Мадам, ее величайшее королевское величество» и так далее, и повторил это трижды или четырежды, почему она сказала ему: «Мистер декан, я храню верность древней римско-католической вере и готова пролить ради нее свою кровь». И декан ответил: «Мадам, отриньте лживую веру и покайтесь в своих грехах. Вера ваша должна быть лишь в Иисуса Христа, Который пришел нам во спасение». А она все повторяла: «Мистер декан, не утруждайтесь, ибо я столь крепка в вере своей, что готова принять смерть». И, видя ее упорство, графы Шрусбери и Кент сказали, что ежели она не желает слушать причащение из уст декана, то: «Мы будем молиться, ваша милость, чтобы Господь вас вразумил, и чтобы в сердце ваше, хотя бы в последний земной миг, проникла вера в истинное царство небесное, и с тем бы вы и сошли в могилу». А она ответила: «Если вы помолитесь за меня, милорды, я буду вам признательна, но в молитве к вам не присоединюсь, ибо вера у нас разная».