Дмитрий Ребров - Шалости фортуны

• Название: Шалости фортуны
• Автор: Дмитрий Ребров
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2002

Монотонно стучат колеса, мерно покачивается вагон электрички, успокаивая, усыпляя, а порой располагая к доверительной беседе, когда попутчики с необъяснимым откровением поверяют друг другу самые сокровенные истории своей жизни, своей любви. Порой события в них кажутся нелогичными, но это только потому, что героями движет не холодный рассудок, а обжигающее чувство. Просто у этих историй своя логика — логика любви.

---

— Спасибо, Борис Петрович! — Сергей повернулся к двери и услышал за спиной вопрос начальника:

— На свадьбу-то пригласишь, герой?

Лощинин оглянулся и растерянно пожал плечами:

— А будет ли она, свадьба?

— А то? Обязательно будет! — Полковник подмигнул Сергею и постучал по крышке стола. — Можешь мне поверить — у меня на это дело нюх!

Лощинин выскочил из метро и остановил какую-то женщину, чтобы узнать, как попасть на нужную улицу. Та охотно стала объяснять симпатичному офицеру дорогу, показывая направление. Сергей взглянул вслед за ее рукой на другую сторону улицы и… увидел Татьяну!

— Таня! — громко и радостно позвал он.

Она услышала окрик и стала растерянно озираться по сторонам.

— Таня!!! — еще громче крикнул Сергей и, сорвав фуражку, отчаянно замахал ею над головой.

Тут она наконец заметила его, охнула изумленно и, счастливая, замахала в ответ.

Сердце Сергея бешено рвалось из груди, дыхание перехватило, но он все-таки прокричал то главное, ради чего летел к ней за тысячи километров.

— Я люблю тебя, Таня!

Но шум широкой и оживленной московской магистрали заглушил его сдавленный крик. Таня, смеясь и качая головой, показала, что не расслышала его, не поняла.

И тогда он крикнул что было сил, перекрывая рев десятков моторов, шелест сотен шин, людской гомон и шорох осеннего дождя:

— Ман ту ро эшк миконам!!![3]

И Таня, счастливо улыбаясь, тихо прошептала в ответ:

— Я тебя тоже…

И он ее услышал.

Если разобраться

В пятницу после обеда в кабинет Реваза зашел Манохин.

— Резо, у тебя какие планы на завтра?

— Никаких, а что?

— У нас с Машей годовщина свадьбы, и это трогательное событие мы решили отметить на природе. Так что приезжай, Резо, завтра к нам на дачу, будем шашлык жарить, вино пить, песни петь…

— Игорь, дорогой, поздравляю! Обязательно приеду! У меня дома такое «Кинзмараули» есть — с ума сойти! А какой я вам шашлык приготовлю… М-м-м… Языки проглотите, честное слово!..

— Вот и отлично. Только знаешь… — Манохин замялся. — Ларису мы тоже пригласили. Понимаешь, мы столько лет знакомы, она лучшая Машина подруга… Тебе это будет неприятно, но…

— Ну что ты, Игорь! — прервал его Реваз. — Правильно сделали, что пригласили. А мне… — Он пожал плечами. — Поверь, мне совершенно все равно!

Он лгал. Ему было далеко не все равно. Реваз страшно, мучительно переживал свой разрыв с женой, и каждое упоминание о ней ржавым гвоздем царапало его душу.

Ах, какой красивой парой были они с Ларисой! Оба высокие, стройные, подтянутые, всегда открытые для общения, веселые и жизнерадостные. А главное — трогательно любящие друг друга.

Когда Реваз смотрел на жену, его карие глаза загорались обожанием, стоило Ларисе взглянуть на мужа — ее голубые глаза теплели от нежности. Он был ласковым, заботливым и внимательным, она — чуткой, мягкой и приветливой. Без всякого сомнения, их брак был осенен настоящей любовью, сильной и чистой.

Казалось, нет на свете беды, способной разорвать этот в высшей степени гармоничный и прочный союз.

Но такая беда нашлась. Беда страшная и непоправимая — измена.

…Это случилось две недели назад. Руководство частной клиники, где Реваз работал ведущим кардиологом, договорилось с известной немецкой фирмой о поставке уникального оборудования на чрезвычайно выгодных условиях. Это оборудование было крайне необходимо клинике, с ним она переходила в разряд ведущих в своей области, что давало новые возможности и, конечно, сулило порядочные барыши. Немцев всячески обхаживали, а накануне подписания контракта решили устроить в их честь прием на вилле директора клиники профессора Льва Семеновича Арцишевского. Застолье удалось на славу, немцы уехали поздно вечером, пьяненькие и довольные. Разъехались и другие гости. В доме, кроме хозяев и охраны, остались ночевать только самые близкие друзья и коллеги — семьи Манохиных и Сванадзе.

Вот этой ночью и случилось то необъяснимое и ужасное, что вдребезги разбило казавшуюся идеальной семью.

Без всякого повода, не сказав мужу ни слова, Лариса посреди ночи уехала с охранником Арцишевского Славой. Реваз хватился жены, обзвонил всех ее подруг и беспрерывно звонил домой. Ларисы не было нигде, и дома она не появилась. На следующий день Реваз разыскал ее на работе. Он ждал объяснений случившегося, может быть — оправданий, но только не такого…

Его милая, кроткая Лариса с холодной яростью заявила, что с таким, как он, негодяем и мерзавцем она не останется и часа и не желает больше ни видеть его, ни слышать!

Неимоверным усилием воли Ревазу удалось на людях сдержать свой гнев, зато уж дома он отвел душу! Он бушевал больше часа, перебив гору посуды и переломав половину мебели. Таких оскорблений — и словом, и делом! — он не получал никогда в жизни! И хотя он по-прежнему не понимал причин подобного поведения Ларисы, ему стало абсолютно ясно: все кончено, жены у него больше нет. В тот же день он подал на развод.

С тех пор Ларисы он не видел. И вот завтра, у Манохиных, состоится их первая встреча после разрыва…

День выдался чудесный. Стояла настоящая золотая осень, хрупко-прозрачная, пестрая и тихая. Не было ни ветерка, и дым от костра столбом поднимался вверх, вонзаясь в чистое васильково-синее небо.

Компания собралась совсем небольшая. Манохины со своими близнецами Димкой и Борькой, Коротковы с дочкой Катей, Реваз и Лариса. Все — старые друзья, близкие, почти родные люди. Стол накрыли на свежем воздухе, за домом. Неподалеку Реваз установил и свой мангал.

Дети играли на лужайке с хозяйской болонкой Чапой, взрослые в ожидании шашлыка оживленно болтали, шутили и смеялись. В этой идиллической картине ничто не напоминало о непримиримом разрыве, произошедшем между пока еще супругами Сванадзе. Все делали вид, будто ничего не случилось. Однако, несмотря на старания друзей, Реваз и Лариса всячески избегали друг друга. Если Лариса была у стола, Реваз не отходил от мангала, если же он вынужден был подойти к столу, она уходила в дом. Словно стрелки компаса — как его ни крути, а в одну сторону они смотреть не будут никогда.

Уже готовы были шампуры с аппетитным шашлыком и разлито по стаканам искрящееся на солнце вино, как вдруг у Манохина зазвонил телефон.

— Да, — сказал он в трубку. — Да… Когда? Так… И что? Хорошо, еду.

— Маша, собирайся, срочно вызывают в клинику, — коротко бросил он жене и повернулся к гостям. — Ребята, извините, привезли одного бедолагу после аварии, там и дел-то — пара переломов, но он у меня уже оперировался и никому другому свои конечности доверять не желает. А пациент-то — из категории VIP, вот Семеныч и распорядился меня вызвать…

Из дома вышла Маша. Она работала операционной сестрой и всегда ассистировала мужу. Игорь так привык к ней, что без Маши за скальпель не брался.

— Ребята, вы не расходитесь, хорошо? Мы туда и обратно, — попросил Игорь.

— В кои-то веки выбрались на природу… — подхватила Маша. — Посидите, выпейте, воздухом подышите… Ну а если вдруг задержимся, то… Светик, — обратилась она к Свете Коротковой, — завезите наших пацанов с Чапой домой, ладно?

— А ты, Резо, дом закрой, — Игорь протянул Ревазу ключи, — и не забудь свет вырубить — щиток в подвале, найдешь… Но это так, на всякий случай! Мы скоро вернемся, вот увидите.

Манохины уехали, и вскоре выяснилось, что веселья не получится. Отдыхать на чужой даче без хозяев было как-то неудобно, неловко. Разговор не клеился, не в радость стали ни шашлыки, ни вино… В довершение всего откуда-то набежали тучи и зарядил мелкий, противный дождь.

Коротковы стали собираться домой, а отговаривать их было некому.

Пока мужчины заносили в дом стол и стулья, к Ларисе подошла Света.

— Ларочка, мы забираем манохинских мальчишек и Чапу, а тебя отвезет Резо.

— Нет! — испуганно вскрикнула Лариса. — Я с ним не поеду. Вы меня привезли, вы и…

— Ну прекрати, — обняла ее подруга. — Что ты дергаешься? Ничего с тобой не случится. Ты же видишь: у нас нет места, сзади — трое детей и собака…

— Я возьму Катю на руки, — начала было уговаривать Лариса, но Света решительно ее оборвала.

— Ну хватит, Лара! Не дури! Он просто отвезет тебя — и все!

Коротковы загрузились в свою красную «шкоду» и, посигналив на прощанье, уехали.

Лариса и Реваз остались вдвоем. За весь день они не сказали друг другу ни слова, но теперь вынуждены были как-то общаться. Помолчав немного, Реваз бросил равнодушным голосом:

— Ты можешь собираться. Я только отключу электричество и закрою дом.

Лариса ответила так же, без интонаций.

— Я уже готова.

Через пять минут они сидели в машине. Реваз повернул ключ зажигания, но двигатель не завелся. Он попробовал еще раз и еще — стартер работал, но машина не заводилась. Реваз ничего не мог понять — он ездил на своем «опеле» уже три года, и тот еще никогда его не подводил.