Уинстон Грэхем - Энджелл, Перл и Маленький Божок

• Название: Энджелл, Перл и Маленький Божок
• Автор: Уинстон Грэхем
• Жанр: Классический детектив
• Год: 1993

Романы английского писателя Уинстона Грэхема («Горделия», «Забытая история», «Ночь без звезд», «Марии» и другие) хорошо известны во многих странах мира. Английская критика признает большой талант писателя, отмечает, что его детективные произведения увлекательны и отличаются мастерским изображением психологии героев.

Лучшим в творчестве писателя считается роман «Энджелл, Перл и Маленький Божок», написанный в жанре психологического детектива. Это первое произведение У. Грэхема, переведенное на русский язык. Его главные герои — владелец юридической конторы Энджелл Уилфред, его жена Перл и ее любовник Годфри Браун, боксер, прозванный в спортивном мире Маленьким Божком. Их весьма сложные взаимоотношения, острая любовная драма и составляют содержание произведения.

---

Нокаут не получился, но Годфри победил с некоторым преимуществом в очках и явно понравился членам клуба, сидевшим за обеденными столиками. Психологически этот бой принес ему больше пользы, чем два предыдущих.

После боя он поспешил покинуть «Хилтон» и поехал в Баттерси, где его ожидала Перл.

Как всегда после боя, он был возбужден больше обычного, деспотичен и особенно сильно проявлял свою склонность к мучительству. Перл сносила все, потому что теперь временами у нее возникало желание намеренно подвергнуть себя мучениям.

Когда она, наконец, сказала, что ей пора идти, он потер подбородок и спросил:

— А почему бы тебе не переночевать?

— Не могу! Ты же знаешь. Я сказала, что поехала к отцу.

— Думаешь, он верит?

— Верит! Но я не должна задерживаться.

— Ему стоит только проверить. Всего разок.

Перл промолчала, затем выскользнула из постели, начала поспешно одеваться. Он лениво следил за ней.

— Разве не так? Всего один раз проверить…

— Ты прав. Наверное, так. Но раз он не проверяет, раз он мне все еще верит…

— А зачем ему верить? Я могу высказать все ему в лицо.

— Таким образом ты и мне отомстишь, не правда ли? Ты об этом только и мечтаешь.

— Все равно у него кишка тонка с тобой развестись. Давай поспорим.

— Почему ты его так ненавидишь? Все прошло, ты оправился. Можно сказать, из-за этого боя ты даже выиграл — я имею в виду твою карьеру. И мною вертишь, как тебе вздумается…

Она запнулась, но он молчал.

— Ты ведь не хочешь, чтобы я осталась с тобой навсегда, а только когда найдет настроение.

— Кто сказал, что не хочу?

— Но ты не хочешь жениться.

— А, жениться. Связать себя по рукам и ногам.

Она застегнула молнию на юбке, открыла сумку, вытащила гребенку и принялась расчесывать спутанные волосы.

— Наверное, ты так и представляешь себе брак, — сказала она. — Зачем тебе жениться, когда стоит лишь пальцем поманить. Такая месть Уилфреду тебя не устраивает?

Он сел на кровать и коснулся языком шишки на губе.

— Каждый раз, как посмотрю на себя в зеркало, Устричка… Как посмотрю…

— Такое могло случиться в любом бою.

— Но ведь раньше не случалось. И после никогда бы не случилось. Ты знаешь, что мне сказала одна девушка (мы с ней не виделись целый год): «Боже мой, Годфри, — сказала она, — кто это тебе сопелку свернул?»

Перл торопливо натягивала пальто.

— Но ведь она к тебе не охладела?

Он улыбнулся и промолчал.

Она подошла к двери.

— Иногда мне кажется, что ты ненавидишь меня так же, как Уилфреда.

— Наоборот, я всех вас люблю, — отозвался он. — Ох, как люблю.

— Значит, презираешь, — сказала она. — Да, именно презираешь.

Июль стоял душный, самый жаркий в Лондоне за много лет, писали газеты. Через каждые три дня гремели грозы, и так весь месяц — погода, столь характерная для английского лета. День святого Свитена, словно по заказу, выдался особенно жарким.

В этот день Перл намеренно не пошла на свидание с Годфри, а отправилась с Вероникой Порчугал в плавательный бассейн в Рохэмптоне. Она загорала и купалась, подставляя тело безличной солнечной ласке, стараясь подавить в себе грубое животное томление. Вдали от Годфри ее ослепленный разум словно прозревал и она сознавала всю бессмысленность и неоправданность своих поступков. Когда они были вместе, страсть и удовлетворение затмевали для нее все, слово «любовь» не значилось в их словаре, а его власть над ней скорее вызывала у нее чувство ненависти.

Сегодня впервые она вырвалась из этих цепей, проявила капельку самостоятельности, расправила связанные крылья, понимая, что свободней не стала, а только оттянула неизбежное: в глубине души она уже замирала от ужаса перед предстоящей расплатой. И одновременно восставала. Восставала против нее.

У Вероники Порчугал были свои проблемы с Симоном, и вскоре выяснилось, что она пригласила Перл, чтобы выложить ей свои беды. Перл не имела ничего против. Она слушала Веронику молча, с ленивой отрешенностью, иногда задавая вопрос, иногда вставляя замечание, — большего от нее не требовалось. По сравнению с ее собственными проблемы Вероники казались такими несложными, такими мелкими, такими благородными и легко разрешимыми. Сама же она, как ей казалось, превратилась в дикаря, лишенного всякого представления о морали, который живет в этом приличном цивилизованном спокойном мире, но не принадлежит ему. Уилфред принадлежал. А Годфри пел свои языческие песни, будоражившие ее кровь.

К вечеру, разогретую солнцем, утомленную и освеженную, Вероника подвезла ее домой, но сама заходить не стала. Уилфред, который уже два часа сидел дома и воображал бог знает что, успел заметить ее отъезжавшую машину. Выражение обиды и недоверия, свойственное ему в последнее время, немедленно исчезло с его лица, и он отмахнулся от слабых оправданий Перл и запретил ей что-нибудь готовить в такой поздний час. Они отправились ужинать в маленький ресторанчик на Дрейкот-авеню — туда можно дойти пешком, такси брать ни к чему, — где, как он слыхал, подавали большие порции отличных улиток. Хорошо изучив все оттенки его настроения и любое выражение его лица, Перл почувствовала, как тает ее хорошее настроение и в сердце зреет смутное беспокойство. Она распознавала приближение события, в котором на этот раз она, Перл, будет не жертвой, а мучителем.

Спустя несколько дней Уилфреду утром нездоровилось и он позже обычного отправился в контору; не успел он уйти, как в дверь позвонил Годфри. Перл не хотела его впускать, но он вошел.

— Тише, мы не одни!

— Почему ты не пришла в среду?

— Я? Я уходила… с подругой. Было очень жарко.

— Значит, ты меня подвела.

— Да… — Она храбро посмотрела на него. — Ты тоже со мной так поступал.

Он взял ее за руку, ощупывая тело сквозь тонкий шелк.

— Так вот, чтобы этого больше не повторялось! Я тебя ждал целый час.

— Просто я была не в настроении… Я тогда ждала тебя целых четыре часа.

— Запомни, в последний раз. Предупреждаю. Это подло. Когда придешь?

Перл прислушивалась к шагам миссис Джемисон наверху.

— Во вторник.

— Раньше не выйдет?

— Раньше не выйдет.

— В какое время?

— Обычное. Половина четвертого. Прошу тебя, уходи.

— Ладно, ладно. Только больше меня не подводи.

— Я подумаю, — с вызовом сказала Перл, прежде чем закрыть дверь. Но она знала, что на этот раз придет.

Антрепренер Сэм Виндермир организовал в зале Бельвью в Манчестере большой матч, где коронным номером был бой на звание чемпиона Великобритании в среднем весе. Вторым в программе и почти равной приманкой значился бой манчестерца Билли Бидла с восходящей новой звездой Хэйем Табардом в полусреднем весе. На сегодняшний день Табард был самым дорогим сокровищем Джуда Дэвиса. Это был высокий белокурый юноша, сын немецкого военнопленного, подававший большие надежды: все говорило за то, что он станет лучшим боксером своего поколения в полусреднем или позже — в среднем весе. Ему еще не исполнилось девятнадцати, но где бы он ни появлялся, он всюду собирал толпы болельщиков, восхищавшихся его наружностью и боксерским талантом. Два других более крупных менеджера предлагали за него Джуду высокую цену, но Джуд считал невыгодным с ним расставаться. Табард был слишком дорогим козырем. Джуд всячески его оберегал. Из-за молодости Комитет по контролю установил для таких, как он, двухминутные, вместо трехминутных, раунды, и противники подвергались тщательному отбору, с тем чтобы Табард мог приобрести полезный опыт, но не подорвать веры в себя. Это был его первый серьезный бой, и в этом матче он был единственным боксером из команды Джуда.

Годфри не участвовал, он лишь помогал Табарду в тренировках. Время от времени Джуд использовал для тренировок всех своих боксеров: Тома Буши, который был на целых двадцать восемь фунтов тяжелее, и Годфри — на двадцать фунтов легче, и других; Буши из-за его веса, Годфри — из-за быстроты. Это оживляло тренировку и помогало Табарду совершенствоваться в боксерском искусстве.

Тренировки прекращались за два-три дня до матча, так что тренировка во вторник была для Табарда последней. После чего он будет умеренно тренироваться с мешком и грушей и работать с тенью. Годфри много наблюдал за белокурым юношей и знал все его достоинства и недостатки. Как знал их и Принц, и, хотя Хэй обладал необычайной для своего веса силой удара и отлично двигался на ринге, он допускал ошибки в защите, от которых Принц настойчиво пытался его избавить. Хэй все еще был уязвим в ближнем бою и, случалось, себе во вред давал волю природной агрессивности. Нередко Годфри, который, надо сказать, многому научился благодаря своему поражению, легонько касался его скулы и носа в ближнем бою.