Мария Грей - Мой отец генерал Деникин

• Название: Мой отец генерал Деникин
• Автор: Мария Грей
• Жанр: Биографии и Мемуары

Воспоминания Марины Антоновны Грей, изданные во Франции в 1985 году, — живое свидетельство дочери, книга воспоминаний, сюжет, который написан самым великим мастером — жизнью. В них в яркой художественной форме, насыщенной эпистолярным наследием отца, отмечены не только основные вехи его нелегкой армейской службы и боевого пути, но описаны взгляды и черты личности генерала, общественная деятельность и перипетии его повседневной жизни в эмиграции.

Предназначена для широкого круга читателей.

Публикация подготовлена Центром комплексных исследований российской эмиграции Института научной информации по общественным наукам Российской академии наук.

Под общей редакцией доктора исторических наук А.Я. Дегтярева.

---

Враг был выбит из своей деревни, и русские на ночь устроились на их еще теплых канах. На рассвете перестрелка разбудила штаб. Японцы, обманув бдительность часовых, вернулись к краю деревни. Ренненкампф отдал приказание и велел подать чай. Его пили медленно, по примеру командующего, который потом пошел умываться в ближайшем источнике, не боясь жужжащих вокруг «мух». Закончив туалет, все присоединились к батальону, стоящему в резерве и сгрудившемуся на развилке двух дорог под открытым небом. Санитары унесли раненого, затем другого, затем сразу троих.

Деникин возмутился:

— Эти люди слишком соблазнительная цель. Нужно отвести их под прикрытие скалы.

Ренненкампф не согласился.

— Нет, Антон Иванович, не сейчас. Те, кто в бою, выведены из равновесия неожиданностью атаки. Присутствие нашего резерва успокаивает их и вселяет уверенность.

— В таком случае останемся здесь на виду мы сами, а эти несчастные пусть укроются за скалой!

После пятых носилок генерал сдался. Деникин вспомнил услышанную недавно фразу: «Головы у его людей плохо держаться на плечах».

В честь праздника Нового года главнокомандующий посетил войска Ренненкампфа, который представил ему своего начальника штаба.

Куропаткин улыбнулся:

— Уже давно, очень давно мы знаем друг друга…

И он дружески пожал руку своей бывшей жертве.

Едва прошел Новый год, как гарнизон Порт-Артура вынужден был отступать. Японцы потирали руки, в Лондоне и Вашингтоне всюду слышались поздравления, в то время как французская ежедневная газета «Эхо Парижа» объявила о подписке для учреждения наград «героическим защитникам Порт-Артура». Моральный дух Маньчжурской армии упал, и лишь объявление о неизбежном генеральном наступлении, которое колеблющийся Куропаткин обещал в начале февраля, немного воодушевило войска. Но это наступление вскоре будет отменено и выльется в несколько разрозненных и бесполезных боев, унесших жизни двенадцати тысяч человек, из них трехсот пятидесяти офицеров. Внезапно главнокомандующий как бы спохватывается: он назначает общевойсковой удар на 25 февраля. Решающую роль в нем должны были играть казаки Урало-Забайкальской казачьей дивизии, атакующие врага с тыла. Увы, командующий этой дивизии Мищенко, один из наиболее достойных генералов армии, был незадолго до этого ранен и эвакуирован. Ренненкампф занимает его место, Деникин следует за ним. И вот наконец происходит битва, известная впоследствии как Мукденское сражение. Для русских оно стало настоящей катастрофой. Куропаткин отдает приказ к «временному отступлению» и возвращает Ренненкампфа к его прежнему месту службы. Вследствие простой случайности — потери досье — Деникин вынужден остаться.

Царь отзывает главнокомандующего, которого он наконец-то признал некомпетентным, и заменяет его Линевичем. Назначение на эту должность стареющего генерала, слывшего храбрым человеком, но плохим стратегом, приводит армию в недоумение… Бойцы пока не теряют присутствия духа, но только потому, что ждут прихода направляющейся к маньчжурским берегам Балтийской эскадры под командованием блестящего адмирала Рожественского. Выбранный путь несколько… сбивал с толку: Северное море, Атлантический океан, берег Африки, затем Индийский океан и, наконец, Китайское море. Двенадцать тысяч миль за один месяц. Двенадцать броненосцев, восемь крейсеров и девять миноносцев с некоторым запозданием вошли в Северное море, где 22 октября 1904 года открыли огонь по мирным британским траулерам, приняв их за японские суда! Кругосветное путешествие могло бы на этом и кончиться, если бы инцидент не был урегулирован усилиями дипломатов. Внушающая столько надежд эскадра приближается, и новый главнокомандующий решает не начинать до ее прихода генерального наступления.

Все казалось спокойным, когда 10 марта генерал Мищенко, залечив рану, прибыл в армию и стал во главе Урало-Забайкальской казачьей дивизии. Он был не очень доволен, найдя здесь начальника штаба, «завещанного» Ренненкампфом, которого он изрядно не любил. Установились самые холодные отношения, но поскольку оба были наделены той «человеческой теплотой», которой в высшей степени не хватало Ренненкампфу, то лед в конце концов растаял.

Армия в Маньчжурии была разделена на три части. Казачья дивизия, входившая во вторую часть, защищала левый фланг. Несмотря на фактическое перемирие, она была вынуждена совершать постоянные рекогносцировки, постепенно превратившиеся в настоящие и кровопролитные бои. Так, 17 мая Мищенко во главе 4500 кавалеристов, вооруженных шестью пушками, вышел на дорогу к реке Ляохе. Рейд длился четыре дня. Казаки разрушали склады, сжигали грузовые платформы, перехватывали обозы. Японцы, не любившие сдаваться, дрались до конца и в безысходной ситуации кончали с собой. В плен взяли только 234 человека, но благодаря проворству разведчиков и депешам, перехваченным у японских курьеров, генерал Мищенко смог сковать три вражеские дивизии, потеряв лишь 187 человек. За этот «майский рейд» Деникин получил звание полковника и две награды — орден Святого Станислава с мечами и орден Святой Анны с мечами и лентой.

Бой, который дали японцам казаки Мищенко 1 июля 1905 года, оказался последним боем русской армии. В далеком Портсмуте (Соединенные Штаты) под эгидой президента Теодора Рузвельта были начаты переговоры о мире. Договор о мире был подписан 5 сентября. Россия потеряла свои права на Ляодунский полуостров, на всю южную Маньчжурию, оставляла японцам ветку транссибирской дороги и уступала им половину Сахалина.

Но не столько эти уступки, в конце концов незначительные возмущали Деникина и большинство участвующих в войне офицеров, сколько преступное легкомыслие чиновников, не соизволивших посоветоваться с армией и подписавших этот преждевременный мир, в то время как победа была уже почти в руках! Эта убежденность могла бы, конечно, вызвать удивление. Некомпетентность и малодушие высшего командования были всем известны. 28 марта 1905 года сбылись надежды, возлагавшиеся на наступление на море! В этот день долгожданная эскадра адмирала Рожественского, не дойдя до Китайского моря, вступила в бой в Корейском проливе. Там ее ждал флот адмирала Того. У берегов острова Цусима начался бой. Русские корабли один за другим шли ко дну. Рожественский, получив ранение, попал в плен. Лишь нескольким крейсерам удалось уйти из этой ловушки. Японцы не потеряли ни одного судна и сохранили на море бесспорное превосходство.

Но на земле дело обстояло совсем по-другому. Совершенно исчерпав свои резервы, японская армия находилась в очень тяжелом положении. Японцы, попавшие в плен летом 1905 года, в большинстве случаев были призывного возраста или не достигали двадцати лет. Их страна находилась на грани разгрома. Зато в русских войсках пополнение не переставало прибывать, теперь двое русских воевали против одного японца. Достойные доверия секретные донесения, приходившие из Токио, давали возможность сделать заключение, что истекающая кровью Япония собиралась отозвать свои войска.

Сорок лет спустя, в 1946 году, Деникин, познакомившись с документами, остававшимися до тех пор секретными, писал: «Что касается вопроса: каков был бы исход войны, если бы весной 1905 года нам позволили бы перейти в наступление, то, взвесив все за и против, я бы, как и тогда, ответил: исходом была бы победа русских».

Кого же обвинять в «убийстве победы»? Англичан или американцев, которые, напомним, больше боялись экспансионизма русского гиганта, чем аппетитов японского карлика, и потому склонны были встать на сторону японцев? Русских дипломатов, менее ловких, чем японских? Протеже царя Витте, ведшего переговоры? Окружение царя Николая II, убедившего царя в том, что «все потеряно»?

Главной причиной, заставившей царя подписать Портсмутский договор, была всевозрастающая угроза революции. Террористические акты с каждым днем множились, поднималась Польша, стачки будоражили крупные города. Волнения доходили и до деревни. Царь хотел освободиться от внешних забот, чтобы оказаться лицом к лицу с внутренними проблемами, ставящими под угрозу само существование монархии, но упустил из виду, что демобилизация и возвращение домой сотен тысяч солдат лишь ускорит события.

Солдаты — участники войны на Дальнем Востоке, заброшенные в маньчжурские города и долины, ничего не знали о реальной ситуации в стране. Вернувшись домой, они увидели новую страну и, оценив события, столь их возмущавшие, начали новую, на этот раз братоубийственную войну.

Глава VII «ОТДЫХ» БОЙЦА

Участие в военных действиях и верховая езда разбудили боль в ноге, и Деникин снова начал хромать. В то время как войска генерала Мищенко ждали решения своей судьбы, молодой полковник тридцати трех лет получил разрешение вернуться в Европу. В Харбине он должен был сесть на транссибирский поезд, но забастовки железнодорожников и телеграфистов, тысячи демобилизованных солдат, заполнивших город, дезорганизовали транспорт. Нужно было ждать.