Владимир Лесин - Атаман Платов

• Название: Атаман Платов
• Автор: Владимир Лесин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 5-235-02762-0

Сын казака, Матвей Иванович Платов со временем стал генералом от кавалерии, атаманом Войска Донского и графом Российской империи. Вехами на его пути были Очаков и Измаил, Прейсиш-Эйлау и Бородино, длинная дорога от Москвы до Парижа. На склоне лет он приобрел столько славы, что ее с избытком хватило бы на десяток боевых генералов. Его боготворили казаки и солдаты, ценили полководцы, принимали и награждали монархи Европы, воспевали поэты и прославляли писатели. Но его же высмеивали и обливали грязью завистники и недоброжелатели. Апологетика и откровенная ложь причудливо сплелись в его жизнеописаниях.

Предлагаемая вниманию читателей книга является на сегодняшний день самой полной биографией атамана. Опираясь исключительно на исторические источники, автор попытался создать подлинный образ героя — со всеми его достоинствами и недостатками.

---

С началом турецкой войны Иван Федорович Платов, оставив на хозяйстве сына Матвея, отправился с походным атаманом Тимофеем Грековым в Крымскую степь добывать себе чин войскового старшины. В одной бригаде с ним шел, между прочим, развеселый казак Емельян Пугачев, потешавший на привалах своих товарищей озорными и солеными шутками. Попали донцы под начало князя Долгорукова. Платов знал командующего еще по прусской кампании. Там, под Кюстрином, Василий Михайлович был жестоко изранен, но из сражения не вышел, за что был произведен в генерал-поручики. Отличился и наш есаул, но так в есаулах и остался.

Князь Долгоруков произвел забытого донским начальством есаула Платова в войсковые старшины, вручил ему в команду полк и отправил в только что устроенную Днепровскую линию, а потом в Польшу, где тот «многих конфедератов и бунтовщиков искоренил».

Скоро Иван Федорович снова был вызван в Петербург и еще раз награжден золотой медалью с изображением императрицы Екатерины и надписью на обороте:

Войска Донского Полковнику Ивану Платову за немаловременную и добропорядочную его службу.

Столица готовилась к свадьбе наследника престола. Не гостем прибыл Иван Федорович на торжества — преданным ее величеству офицером.

***

Матвей Платов недолго занимался отцовским хозяйством. Передав его на попечение приказчика, пустился он верхом в полуденный край, туда, где 2-я русская армия уперлась в твердыни Перекопа. Лето было жаркое, сухое, пыльное. Спешил молодой воин к славе, менял под собой лошадей, давая отдохнуть то одной, то другой. Навстречу ему катились санитарные фуры с ранеными и больными. В какой-то из них лежал снедаемый телесным недугом Емельян Пугачев — навоевался за два года под Бендерами. Ехали казаки в разные стороны, но оба — в Историю.

2-я армия готовилась к штурму Перекопа. Так уж распорядилась судьба, что ее командующий Василий Михайлович Долгоруков принял здесь боевое крещение еще в 1736 году, когда русские войска предприняли попытку овладеть Крымом. Было ему тогда четырнадцать лет. Он первым пробился на фас крепости, и фельдмаршал Б. К. Миних тут же вручил мальчику-солдату офицерскую шпагу.

14 июня 1771 года генерал-аншеф Долгоруков повторил опыт командира своей юности.

— Первого из вас, кто взойдет на фас Перекопа и останется жив, — сказал князь, обращаясь к солдатам, — жалую я офицерской шпагой…

На этот раз первых было так много, что выделить из них самого первого не удалось. Князь всех наградил. Среди прочих оказался и Матвей Иванович Платов. По свидетельству Н. Ф. Смирного, наш молодой герой «сумел до того приобрести расположение сего начальника, что тот оставил его при себе». Вскоре и чин получил. В двадцать лет он — войсковой старшина, командир полка. Вот это начало! Видно было: далеко пойдет. А он и пошел далеко.

Твердыня пала. Ворота в Тавриду были открыты. Затем пали Арабат, Керчь, Еникале, Евпатория, Кафа, Бахчисарай. Хан Селим-Гирей бежал в Константинополь, где впал в немилость султана. Мустафа III провозгласил крымским ханом Девлет-Гирея.

Командующий часто приглашал М. И. Платова к столу. Об обстановке, царившей на этих собраниях, поведал нам «со слов знаменитых людей» П. Ф. Карабанов…

Однажды на обед к князю с опозданием явился генерал К. И. Каульбарс. Чтобы освободить ему место, гости стали сдвигать стулья, на что В. М. Долгоруков с раздражением заметил:

— Господа, не беспокойтесь! Разве вам неизвестно, что немец всегда место сыщет.

На этих обедах наш герой познакомился со многими влиятельными военными: П. С. Гагариным, П. П. Долгоруковым, М. И. Кутузовым, А. А. Прозоровским…

Особенно отличился Матвей Иванович у Кинбурна, где в 1773 году нес постовую службу.

Пока Матвей Иванович геройствовал в Крыму, Надежда Степановна подарила ему сына, названного в честь деда Иваном. Родился он в 1771-м, а не в 1777 году, как считают биографы его отца.

В 1772 году войсковой атаман Степан Данилович Ефремов был обвинен во многих преступлениях и приговорен к смертной казни, замененной длительным тюремным заключением. Но осталась Меланья Карповна. По-видимому, она и взяла на себя заботы о внуке Иване Матвеевиче. Неизвестно, где учился мальчик, но получил он весьма приличное образование, овладел российской, немецкой и французской грамотой, арифметикой, геометрией и историей.

В 1774 году Матвей Платов был командирован на Кубань под начало подполковника Ивана Бухвостова.

Первый подвиг Матвея Платова

После падения Перекопа войска генерал-аншефа Долгорукова ринулись в глубь Тавриды. Девлет-Гирей, выпросив у султана солдат и посадив их на сто двадцать турецких галиотов, взял курс на Суджук. В конце пути начался шторм. Пучина поглотила почти все его корабли. С остатками десанта ушел он на Тамань, рассчитывая сплотить против России ногайские орды, кочевавшие раньше в Бессарабии, а с начала турецкой кампании переселившиеся на правобережье Кубани, перейти с ними Дон и отвоевать Крым. Но прежде надо было склонить на свою сторону самого сильного и влиятельного едисанского бея Джан-Магомета.

Крымский хан отправил к Джан-Магомету своего брата Шаббас-Гирея с богатыми подарками и письмом. «Да будет вам известно, — писал он, — что прислан я от турецкого султана, чтобы все вы были мне подвластны, в знак чего имею я от него фирман. А кто не явится, тот будет сочтен противником магометанского закона».

Хан звал упрямого старика — тот не прибыл, угрожал ему — не подействовало. Мудрый бей решил не искушать судьбу и остался верен клятве, данной три года назад русской императрице. Когда татарские мурзы приехали к нему с уговорами, Джан-Магомет сказал:

— Не знаю, кто из нас останется в дураках — мы или хан. Султан прислал его взять Крым, а не нас склонять под свою власть. Напрасно он грозит нам своим фирманом. Я доживаю восьмой десяток и многое повидал на своем веку. Помню, когда, стесняемый русскими, просил я униженно визиря пропустить мои кибитки через Дунай, обещая служить ему вместе с народом. Но он отверг мою просьбу. Я вынужден был уповать на милость Ее Величества и, к удивлению, получил от нее все, что хотел. А сколько бедных моих людей добывают себе хлеб на севере? Право же, их больше, чем имеется у вас. Могу ли я после того воевать против русских? Нет! Я никогда не забуду благодеяний ко мне России и скорее соглашусь умереть, чем нарушить учиненную ей присягу.

Речь старого бея произвела сильное впечатление на собравшихся. Рассудив, они сказали ему при прощании:

— Хоть мы и приняли подарки от хана и согласились было служить ему, однако же теперь не пойдем против русских.

В первые годы поселения на Кубани ногайцы жили в согласии с казаками, но скоро почти все их мурзы перешли на сторону хана. Над донскими станицами и хуторами нависла смертельная опасность.

В январе 1774 года скончался султан Мустафа III. Престол турецкий занял Абдул-Гамид. Он прислал в подкрепление крымскому хану значительные силы, и тот отправил их для покорения союзной России Джамбулацкой орды, кочевья которой находились в верховьях реки Ей. Там и совершил свой первый подвиг молодой старшина Матвей Иванович Платов.

Пройдут годы, войсковой старшина станет генералом и атаманом донских казаков, покроет себя неувядаемой славой в сражениях под знаменами Суворова и Кутузова, но первый подвиг его, совершенный 3 апреля 1774 года, долго не забудется в русской армии. В самом общем виде картину того неравного боя можно представить по официальным рапортам, которых дошло до нас немало. Труднее восстановить подробности тех давних событий. Впрочем, кое-какие возможности есть…

***

Ейский пристав Стремоухов, снарядив большой обоз с провиантом, отправил его под охраной казачьих полков Степана Ларионова и Матвея Платова на Кубань для продовольствия стоявших там русских войск. На ночлег они остановились у реки Калалах. Выслали в весеннюю степь пикеты. Легли спать. Перед рассветом прискакали дозорные и донесли, что «валит силы татарской видимо-невидимо». Без преувеличения, один должен был биться против двадцати, даже более.

«Опасность была столь очевидной, — пишет современник, — что всякий другой для спасения себя и людей своих от неминуемой гибели скорее согласился бы пожертвовать всем обозом и сдаться в плен, нежели вступать в столь неравный бой с неприятелем».

Но наш герой иначе думал, иначе и поступил.

Растерялся даже более опытный Ларионов, бывший лет на десять старше своего товарища. Он без колебаний уступил власть над собой и отрядом энергичному и уже тогда авторитетному среди казаков Платову. Об этом свидетельствуют не только историки, очарованные позднейшей славой атамана, но и сами участники события и их начальники…

Вокруг простиралась степь — широкая, раздольная, по-весеннему сочная, зеленая. Конечно, небольшой отряд не устоял бы здесь против превосходящих сил противника. Поэтому Платов, не ожидая нападения, отправил вперед часть казаков, чтобы хоть на короткое время отвлечь внимание татар, а остальным приказал окружить лагерь повозками, груженными мешками с зерном — построить вагенбург. Потом подозвал к себе двух известных в полку удальцов и сказал: