Андрей Попов - Солнечное затмение

• Название: Солнечное затмение
• Автор: Андрей Попов
• Жанр: Боевая фантастика

Я хотел написать роман ни на что непохожий, получилось это или нет - судите сами. Даже дочитав роман до конца, вы вряд ли догадаетесь в каком жанре он написан: фэнтези, научная фантастика, мистика или что-то там еще...

---

   -- Садимся на ночной стороне, -- констатировал Вайклер. -- Впрочем, какая нам разница? Визуальные датчики сдохли. Так что не будет вам ни синевы океанов, ни зелени лесов, ни белизны облаков... А чертовски хотелось бы посмотреть! Прямо-таки чертовски!

   Штурман, наверное, уже в десятый раз напялил свои наушники, все еще надеясь в их издевательском молчании услышать хоть какие-то признаки разума. Хотя бы признаки признаков... Волнение накатывало на душу столь же темной непредсказуемой массой, как сама планета. Руки снова затряслись, сердце застучало чаще положенного, и радиошумы стали казаться встревоженным роем собственных мыслей. Джон вдруг ляпнул:

   -- Алекс, всю жизнь хотел тебя спросить. Тебе какой цвет больше нравится? Мне фиолетовый.

   Антонов покрутил пальцем возле виска и решил не отвечать. Его взор не отрывался от главного экрана.

   -- А бабы тебе какие больше нравятся? С толстыми конфигурациями или швабры?

   Здесь уже был повод испугаться.

   -- Капитан, у тебя опять проблемы с серым веществом?

   -- Да успокойтесь вы... Все в норме. Просто хотел поднять вам настроение. Чего так переживать? Подохнем так подохнем. Выживем так выживем. Все равно сдохнем когда-нибудь...

   Чем глубже "Безумец" проникал в атмосферу, тем ярче разгорались его плазменные щупальца, сопротивляясь растущей силе гравитации. На панели индикаций загорелась зеленая надпись: "ПОИСК ОПТИМАЛЬНОГО МЕСТА ПОСАДКИ. РЕЖИМ АВТОМАТА".

   Антонов откинулся в кресле и закрыл глаза.

   -- Капитан, слышь меня?

   -- Яволь.

   -- Мне фисташковый цвет больше нравится. Про баб ничего сказать не могу. Забыл как они выглядят.

   Джон от души расхохотался.

   -- Знаешь, это существа чем-то похожие на людей. Конечности, правда, одной не хватает...

   -- Заткнулись оба!! -- рявкнул Вайклер. Он надавил указательными пальцами наушники и широко открыл глаза. Потом поглядел на коллег, отвернулся к стенке, поднял взор на потолок. Так и вращал головой по сторонам, пока не произнес: -- Это не обман слуха. Парни... я слышу голоса. В эфире -- голоса! Клянусь!

   Капитан нашел в себе достаточно воздержания, чтобы не сорваться с места, но подлокотники его креста были так сильно сжаты, что лопнул дерматин. Штурман продолжал:

   -- Это не английский язык -- определенно. Даже за две тысячи лет он не мог так измениться. И не русский, насколько я в нем соображаю... Есть некие отголоски азиатского. Говорят очень быстро. Частота 64,98. Я эту частоту у себя на груди выжгу. Парни... только ради этой минуты стоило жить. Земля обитаема... Обитаема!

   Все трое повскакивали с мест и слиплись в мертвых объятиях. Потом заорали во все глотки:

   -- На Земле!! Есть!! ЖИЗНЬ!!

   -- Не то что на Марсе каком-то зачуханном, -- добавил Антонов, -- или на Фрионии паршивой. Земля и только Земля: центр разума во вселенной!

   В душах забродила хмель, и каждому казалось, что если не дать выход взорвавшейся радости, она сейчас разнесет тело в клочья. Как следствие вышеизложенной причины все начали прыгать, сходить с ума, издавать нечленораздельные звуки. Джон с дури выворотил одно из кресел, чтобы запустить им в экран. И если бы ему во время не одели это кресло на голову, так бы оно и случилось.

   -- Жизнь!! На Земле есть Жизнь! В жизни бы не поверил! -- орал Антонов. -- Нет, ты послушай, если бы тебе кто сказал, что на Земле есть жизнь, ты бы поверил?

   -- Да я бы плюнул ему в морду! Какой мудак мог такое ляпнуть! Да еще в обществе образованных людей...

   Реплика оборвалась на полуслове, и гвалт истерических голосов исчез так резко, словно щелкнули выключателем звука. Состояние экзальтации по инерции еще продолжалось пару секунд, но и оно быстро угасло. Потому как...

   Потому как все исчезло.

   Все -- это ВСЕ АБСОЛЮТНО.

   Перед взором лишь беспроглядная тьма. Ни единой искорки света. Не видать не только панели управления, даже собственной пятерни. Каюта Манипуляций превратилась в пустой замкнутый мирок. Штурман первый высказал предположение:

   -- Что-то с главным генератором? По-моему, электричества нет на всем корабле.

   Версия капитана выглядела куда более пессимистично:

   -- А может, нас попросту подбили? Как надоедливые НЛО. По ним в наши времена частенько пуляли.

   -- Парни! Надо мигом что-то соображать. Мы в свободном падении на поверхность!

   -- Сколько до нее?

   -- Понятия не имею. Знаю лишь одно -- у нас механическая катапульта. О черт... Надо же именно в этот момент ТАКОМУ случиться. Ну, потомки! Ну, вы и сволочи!

   В беспроглядном мраке, помимо голосов да ощущения твердой поверхности под ногами, не было ничего. Во вселенной словно выключили основной рубильник энергии. Потом явился свет...

   Тихий, чуть тлеющий, но безумно-отрадный.

   Это Джон щелкнул зажигалкой. Наконец-то вернулись взору хоть какие-то очертания окружающих вещей.

   -- Соображайте! Соображайте!! Каждая секунда может быть последней!

   -- Парашюты в шкафах... Вон в тех.

   Седьмое небо, которое они пролетели, сменил настоящий ад. Спотыкаясь и падая, наталкиваясь на кресла и друг на друга, проклиная при этом все на свете, все трое принялись неумеючи натягивать брезентовые мешки.

   -- Живей! Живей! Такую глупую смерть я себе никогда не прощу! -- командовал Джон. -- Садимся по креслам!

   Озаренная мерцающим подобием света панель управления практически перестала существовать: она лишь мерещилась перед взором. Джон суматошно потеребил контрольные кнопки. Бестолку.

   -- Так, все готовы? Переходим на механический режим. Ну, архимедова техника... только бы ты нас не подвела. Открываю верхний люк.

   Каюта Манипуляций пропиталась древним скрежетом, и тут же в нее ворвался свист и холод. Открыто окно во внешний мир. Зажигалка потухла, вслед за ней угасли всякие зримые образы.

   -- Антонов, ты первый!

   -- Я не...

   -- Иначе пинком отправлю! Держись!

   Раздался громкий хлопок. Александр вместе с креслом оказался вне "Безумца" и вне его безумия.

   -- Эдрих, твоя очередь.

   -- Сначала ты!

   -- Да и хрен с тобой! Можешь совсем здесь оставаться... Если нам с тобой еще суждено когда-то увидеться, можешь на радостях плюнуть мне в морду. Я разрешаю. Теперь прощай!

   Тьма породила еще один громкий хлопок Алчущая черная бездна над головой словно втянула в себя капитана. И Вайклер остался наедине с собственным отчаянием. Его правая рука сжимала маленький невидимый рычажок. Достаточно было лишь потянуть его на себя, и ты впадаешь в Неизвестность. Достаточно было лишь оставить его в таком положении, и ты продолжаешь падать в Полную Определенность. Какая из двух этих крайностей казалась ему наименее отвратительной, он и сам не знал. Просто времени на благочестивые размышления не было.

   Резкий толчок снизу мигом спутал все ориентации в пространстве. Тело так вдавило в кресло, что в спине опять защемило больной нерв. Вайклер летел с закрытыми глазами. Лицо и руки сначала обожгло каким-то огнем, затем окатило холодом. Кресло отделилось от туловища, и лишь тогда штурман сделал первый вздох.

   Первый вздох в атмосфере планеты Земля...

   конец первой части

Часть вторая ИГРА НА РАССТРОЕННЫХ ИНСТРУМЕНТАХ

руна одиннадцатая

"Душа! Ты -- мыслей лабиринт,

Сложна, запутана, неясна...

Тебя лишь знает Бог один.

Нам постигать тебя напрасно."

   ...Немногочисленное воинство факелов продолжало свою нелепую борьбу с полчищами вселенского мрака. Факела горделиво трепыхали красными щупальцами, пускали во все стороны искры, обжигали и отпугивали тьму, считая себя непобедимыми в ближнем бою. Степь темноты никогда не спала, хотя всегда желала вызвать именно такое ощущение у незваных гостей. Она находилась в состоянии мнимой смерти. Ее обманчивая и столь приятная для слуха тишина могла в любой миг обернуться грозой. Ласки притворного покоя для многих и многих оказывались впоследствии смертельными ожогами. Лаудвиг смотрел по сторонам и вслушивался во все подозрительные звуки. Он так сильно любил жизнь, что страх ее потерять перебарывал даже его природную лень. Чуть позади ехал лейтенант Минесс. Далее -- князь Мельник. За долгую дорогу они уже вдоволь наговорились и стали скучны друг для друга. Повозка с колдуньей каким-то невнятным абстрактным пятном тащилась неизвестно где, а кавалькада охранников -- и подавно. У всякого пилигрима степи мир заканчивался в нескольких десятках шагов от него самого: то есть в том месте, куда еще мог пробиться робкий свет ручного огня. Далее шла сплошная черная завеса, словно со всех сторон они были замурованы в стену. А точечные огоньки небесных костров -- лишь просветы в этой стене.