Чарльз Уайтинг - Битва в Арденнах. История боевой группы Иоахима Пейпера

• Название: Битва в Арденнах. История боевой группы Иоахима Пейпера
• Автор: Чарльз Уайтинг
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-9524-2101-6

Арденнская операция стала последним значительным наступлением германской армии и одновременно самой крупной битвой, в которой приняли участие англо-американские войска. Ударным клином наступления руководил полковник Иоахим Пейпер — орденоносный ветеран множества сражений. Полк Пейпера за годы войны превратился из отборной воинской элиты в сборище наспех призванных юнцов со всей Европы. Отчаяние немцев толкнуло их на бессмысленное уничтожение пленных, названное историками «бойней в Мальмеди».

---

В приказе по 6-й танковой армии от 8 декабря недвусмысленно заявлялось:

«Необходимо предотвращать действия вооруженных формирований местных жителей. Все они принадлежат к так называемому „движению Сопротивления“. Мосты, шоссейные и железные дороги с большой вероятностью могут оказаться заминированы. Следует тщательно охранять штабы, телефонные линии и конвои… Вооруженное сопротивление местных жителей должно быть сломлено».

Шесть дней спустя, 14 декабря, Дитрих заявил своим командирам, которые спрашивали его, что делать с военнопленными: «Вы что, не знаете, что надо делать с пленными?»

При обращении к старшим офицерам эсэсовского подразделения в тех условиях такие слова могли означать только одно — избавляйтесь и от пленных, и от гражданских, если они вам мешают. Но такие фразы могли быть адресованы только узкому кругу офицеров высшего ранга. Как же они просочились в боевые части вроде полка Пейпера?

Вроде бы Дитрих под присягой заявил на суде по «делу Мальмеди», что он, основываясь на приказах Гитлера, издал директиву, где утверждал, что немецким войскам «должна предшествовать волна террора и ужаса, не сдерживаемая гуманистическими соображениями». Но никаких следов существования такой директивы не обнаружено, и журналы боевых действий 6-й армии так и не были найдены.[65] А утверждениям самих осужденных о том, что перед началом наступления командиры отдавали им прямые устные приказы не брать пленных, после всей дискредитации веры быть не может. Однако обвинение, как на процессе по «делу Мальмеди», так и на Нюрнбергском процессе, утверждало, что такой приказ был издан, причем на дивизионном уровне. Фельдмаршал фон Рундштедт, командовавший Западным фронтом немецкой армии, отрицал это утверждение, заявляя, что сам узнал о расстреле по радио. Йодль же добавлял, что, если такой приказ и был когда-либо издан, он не мог пройти по военным каналам, а только по полицейским — то есть через Гиммлера и СС.

Но как? Уилл Бертхолд, автор документального романа о «деле Мальмеди», который стал среднего уровня сенсацией, будучи опубликованным в 1957 году в немецком журнале «Revue», утверждает, что «перед началом арденнского наступления солдатам приказано было не обременять себя пленными. Под присягой их обязали держать этот приказ в тайне. И во многих случаях этот приказ выполнялся».

Если такой приказ когда-то был издан, то более чем вероятно, что все его копии уничтожили в последние месяцы войны, потому что, как мы видели, Дитрих узнал о «бойне в Мальмеди» только 20 декабря, когда офицер разведки доложил ему об услышанном по «Зольдатензендер Кале». Два месяца спустя его опасения подтвердились, когда он узнал, что американцы через нейтрального посредника, Швейцарию, пытаются выяснить, что же произошло тогда на перекрестке в Бонье. В феврале, когда дело уже определенно шло к поражению Германии, Дитрих определенно должен был позаботиться о том, чтобы все улики, которые могут привести его на эшафот, были уничтожены.

Вполне возможно и то, что такого приказа никогда не существовало и военные следователи союзников просто неверно истолковали подчеркнутые требования командира 6-й армии СС к скорости броска и к тому, чтобы передовые части не позволяли местному Сопротивлению останавливать себя. То есть Дитрих не требовал от своих солдат, чтобы они убивали военнопленных, а лишь чтобы сопротивление преодолевали как можно скорее и продолжали движение к Маасу.

Причиной событий в Мальмеди и Ставло, по всей вероятности, стал не заранее продуманный план, а спонтанная вспышка злобы со стороны нескольких жестоких солдат, которых пять лет войны превратили в бессердечных убийц.[66]

Ну а как же расстрел на перекрестке? Сразу же после войны по Германии, особенно среди бывших эсэсовцев, распространилась легенда о том, что основные силы Пейпера приняли пленных за вооруженное формирование и перестреляли их по ошибке; или другая — о том, что стоило Пейперу уехать, как американцы разобрали сданное оружие и снова принялись сражаться, а подоспевшие вовремя основные силы боевой группы сразили всех в честном бою.

Если все было именно так, то почему же американский врач, обследовавший тела погибших, как только их обнаружили 14 января 1945 года, сделал вывод, что все они убиты с близкого расстояния из стрелкового оружия? Почему лица их были искажены страхом? Почему пятнадцатилетний мальчишка с фермы, Пауль Пфайффер, выбравшийся посмотреть на убитых через пятнадцать минут после того, как немцы ушли, обнаружил, что они валялись на земле кучками и без оружия, а на следующий день то же самое подтвердил и четырнадцатилетний ученик пекаря Йозеф Вельтц, видевший тела в понедельник днем? Даже Анри Ле Жоли, не испытывавший особых симпатий к американцам и явно сочувствовавший немцам (в 1945 году бельгийцы даже приговорили его к смерти как немецкого шпиона), подтверждал, что американцев хладнокровно расстреляли уже после того, как они сдались.[67]

События на перекрестке можно разделить на три этапа. На первом — авангард Пейпера застал американцев врасплох. Пять танков авангарда подошли к противнику вплотную и открыли огонь с расстояния в пару сотен метров с дороги Бонье — Тиримон, проходящей чуть выше по склону. Немецкие источники утверждали, что американцы были «расстреляны», а очевидцы-бельгийцы — что американская колонна вскоре остановилась и машины ее загорелись. В подобных обстоятельствах можно предположить, что колонна, в которой было 200 человек, понесла некоторые потери, но, как мы видели, Пейпер быстро прекратил огонь.

Как рассказывал лейтенант Вирджил Лэри: «Нас расположили на этом поле, человек 150–160, может быть, 175». Ле Жоли утверждает, что «по дороге шли, подняв руки вверх, около 125 американских солдат».[68] Итак, в конце первого этапа на поляне возле кафе «Бодарве» было собрано около полутора сотен американцев, и авангард отправился дальше, на Линьевиль, оставив на охрану пленных лишь несколько эсэсовцев. До сих пор никаких военных преступлений не совершено, и руки Пейпера чисты.

Спустя какой-то промежуток времени (называются разные интервалы, от десяти минут до часа) подходят и основные силы Пейпера под командованием майора Пёчке (он погиб в последние дни войны, так что допросить его было невозможно). Мы переходим ко второму этапу. Возникает вопрос, совершили ли танкисты 6-й и 7-й танковых рот и следовавшие за ними саперы намеренное военное преступление, или просто вновь-прибывшие приняли безоружных американцев за вооруженное вражеское соединение, готовое к бою. При этом необходимо учесть, что никакого тяжелого вооружения у американцев не было, а им противостояли немецкие танки, в том числе — «Королевские тигры», 72-тонные монстры, остановить которые в силах только самая тяжелая артиллерия. Немцы надвигались на перекресток и по дороге из Бюллингена, и по полю. Перекресток им ничто не заслоняло, кроме нескольких одиноких деревьев, и, несмотря на плохую погоду, световой день еще не закончился, и разглядеть происходящее на расстоянии двухсот метров было нетрудно. У танковых командиров, конечно, могло быть плохое зрение, но тогда они не служили бы в этой элитной части, где такое внимание уделялось физическому здоровью солдат. И что же наши танкисты видели, подъезжая к перекрестку по дороге и по полю? Ряд подбитых машин и около сотни солдат, собравшихся на поляне метрах в пятидесяти от кафе, стоявшего на самом перекрестке.

Предположим, что взгляд командира переднего танка рассеян — ну, скажем, из-за занятости другими вещами, из-за усталости от напряженных боев, из-за постоянного ожидания нового сражения. И вот они медленно движутся, готовясь в любой момент открыть стрельбу и не начиная ее только потому, что янки тоже молчат.[69]

Затем танкам, как на дороге, так и на поле, пришлось снизить скорость до минимума, а самым тяжелым танкам — возможно, и приостановиться, потому что дорога на Линьевиль сворачивает под очень острым углом. Итак, немецкие танки очень медленно проезжают мимо американцев, метрах в пятидесяти самое большее. Даже если забыть рассказы выживших американцев и свидетелей-бельгийцев, можно ли поверить, что в таких обстоятельствах командиры немецких танков могли принять сгрудившихся в поле людей за кого-либо иного, кроме тех, кем они на самом деле являлись, — безоружных военнопленных?[70] Нет, ничем, кроме намеренно совершенного военного преступления, произошедшее назвать нельзя.

Кто-то кричит:

— Schlagt sie tot, die Hunde![71]

Падает первый убитый янки. Подключается пулемет. Бойня началась.

Минут через двадцать или чуть позже наступает третий этап. Выжившие после расстрела пытаются убежать и попадают под огонь немецких пулеметов. Первый и третий этап удостоились обильного внимания немецких источников, подчеркивающих, что это были законные военные действия. Спорить тут не с чем. Действительно, на первом этапе немцы встретились с вооруженным противником, а на третьем — выполняли свой долг, стреляя по убегающим военнопленным (хотя в данном случае военнопленные прекрасно понимали, что если не сбегут сейчас, то могут прощаться с жизнью). Но вот заняться подробным изучением второго этапа защитники эсэсовцев так и не рискнули.[72]