Чарльз Уайтинг - Битва в Арденнах. История боевой группы Иоахима Пейпера

• Название: Битва в Арденнах. История боевой группы Иоахима Пейпера
• Автор: Чарльз Уайтинг
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-9524-2101-6

Арденнская операция стала последним значительным наступлением германской армии и одновременно самой крупной битвой, в которой приняли участие англо-американские войска. Ударным клином наступления руководил полковник Иоахим Пейпер — орденоносный ветеран множества сражений. Полк Пейпера за годы войны превратился из отборной воинской элиты в сборище наспех призванных юнцов со всей Европы. Отчаяние немцев толкнуло их на бессмысленное уничтожение пленных, названное историками «бойней в Мальмеди».

---

Лейтенант Джин Хансен, командир одного из отделений 743-го танкового батальона, выделенного на поддержку пехоты, мгновенно принял решение.

— Заряжать зажигательные! — приказал он.

Его стрелки быстро заменили бронебойные снаряды на зажигательные.

— Огонь! — заорал Хансен.

По всему немецкому берегу реки снаряды разрывались в домишках, поднимая клубы белого дыма, и дома быстро загорались. В свете пожара силуэты немецких солдат в реке стало хорошо видно, и американцы снова открыли по ним огонь.

Сержанту Уильяму Пирсу пришла в голову та же идея, что и молодому танковому командиру. Он взял две канистры бензина и сумел незамеченным перебраться с ними на другой берег. Там он подкрался к ближайшему дому, выплеснул бензин на фасад и поджег. Дом мгновенно вспыхнул красно-желтым пламенем, а Пирс ушел обратно тем же путем.

И тогда началась «утиная охота», как позже назовут эту бойню американцы. Немцы оказались как на ладони на фоне пожаров на противоположном берегу. Они попали в ловушку и во множестве падали в воду мертвыми. Но тем не менее продолжали идти вперед, «как одурманенные», по словам лейтенанта Мюррея, командира 1-го взвода.

Американцы, засевшие в домах, наслаждались избиением неприятеля. От их страха и усталости не осталось и следа. На смену им пришла неодолимая, почти атавистичная жажда убийства. Беспорядочная стрельба улеглась, теперь они расчетливо выбирали себе мишени. Вот молодой офицер, легко опознаваемый по фуражке, поворачивается к своим солдатам, чтобы махнуть им рукой. На нем останавливается прицел, и в следующее мгновение он уже падает замертво с пулей в груди. Вот большой солдат пробирается сквозь течение, высоко держа над головой автомат. Мушка останавливается ровно посередине его лица, палец стрелка плавно нажимает на спусковой крючок, ощущая толчок отдачи в плечо, и лицо немца превращается в кровавое месиво. Один за другим все они падают в воду, пока в реке не остается ничего, кроме мертвых тел, быстро уносимых течением под мост.

Но полковник Зандиг из «Лейбштандарта» не собирался так легко сдаваться, хотя первая попытка форсирования реки и стоила ему около сорока человек убитыми. Он отдал приказ начать обстрел американских позиций у реки прямой наводкой из танковых орудий, и «Тигры» принялись расстреливать обороняющихся практически в упор.

Триумфальное настроение американцев тут же улетучилось. Вокруг них рушились кирпичи и известка, все сотрясалось от грохота вражеских орудий. В воздухе свистели огромные докрасна раскаленные куски металла. Под огневым прикрытием немецкая пехота форсировала реку. Солдаты перебегали от дома к дому, чередуя перебежки со стрельбой. 1-й взвод лейтенанта Мюррея, понеся тяжелые потери, покинул первый ряд домов. Второй ряд находился вне досягаемости прямого огня немецких орудий, и здесь можно было перевести дух.

Дождавшись подкрепления от роты B, Мюррей снова бросил выживших на улицу. Немцы еще не успели закрепиться в захваченных домах — что удивительно, так как обычно они закреплялись на захваченных позициях сразу же. Американцы стали теснить их обратно к реке.

Занимался рассвет, и его первые лучи открывали картину самой безжалостной жестокости, на которую только способен человек по отношению к человеку. Повсюду посреди разрушенных домов и на берегу реки валялись убитые, а оставшиеся в живых немцы пытались бежать обратно через быстро текущую реку. Дома на том берегу все еще горели. К средней опоре моста течение прибило пару трупов и продолжало трепать их.

К 7:30 американцы полностью восстановили контроль над южным берегом Амблева. Ставло снова был в руках американцев, и теперь уже — навсегда. Наконец-то защитники могли расслабиться.

Генерал Уильям Харрисон, заместитель командира 30-й пехотной дивизии, был в гневе. В отличие от своего начальника, генерала Хоббса, он ненавидел быть привязанным к столу в штабе дивизии, куда лучше он себя чувствовал на передовой, среди солдат. За эти пристрастия в дивизии его прозвали «солдатским генералом».

Но вчера Харрисону пришлось пережить событие, которого он никогда не ожидал увидеть в 30-й дивизии, — бегство 3-го батальона Сазерленда из Стумона. Генерал тут же отдал приказ об отставке командира полка и предложил взять командование на себя. Хоббс согласился. Теперь его внезапно отделили от дивизии и передали под командование XVIII воздушно-десантного корпуса, а известно, что генерал Риджуэй не знает слова «поражение». Харрисон получил приказ вместе с боевым командованием В генерала Трамена Будино из 3-й бронетанковой дивизии, которая подтягивалась с севера, вытеснить неприятеля из района Стумона; непосредственной задачей Харрисона было взятие самой деревни. 119-й пехотный полк Соединенных Штатов больше не подведет!

Но если новый командующий 119-го, ныне переименованного в тактическую группу Харрисона, собирался в духе своего предыдущего кавалерийского опыта войти в Стумон с наскока, то он ошибался. Пехота очень осторожно продвигалась вслед за танковой ротой Берри из 740-го танкового батальона, продираясь сквозь минные поля, простреливаемые вражескими снайперами и противотанковыми орудиями, и уплачивая страшную цену за каждый пройденный метр. Рота Берри тоже несла потери от немецких танков, закрепившихся на окрестных высотах. Однако полковник Херлонг, памятуя о судьбе предыдущего командира полка и зная нрав генерала Харрисона, не останавливал натиска. Каждый раз, когда напор его солдат ослабевал, он снова и снова подгонял их, так что если они продвигались и не очень быстро, но зато непрерывно.

Вот атакующие преодолели первую тысячу метров. Теперь на пути — минное поле, которое пехоте предстояло обойти по лесистому склону горы, слева от дороги, пока саперы разминируют проход для танков. Еще тысяча метров, и еще одно минное поле, которое стоило Берри двух драгоценных «Шерманов». Метр за метром американцы двигались вперед. Вот слева от них уже показался санаторий Сен-Эдуард, самое большое здание в Стумоне. Снизу оно казалось крепостью, охраняющей дорогу. Оба ротных командира решили, что здесь неплохо бы расположить командный пункт, и послали две группы пехоты на захват здания. Солдаты отправились исполнять приказ, а наступление продолжалось. Прошли уже почти три тысячи метров.

В санатории Сен-Эдуард немцы поджидали наступающих. С их позиции было очень удобно контролировать лежащую внизу дорогу. Эсэсовцы даже хвастались перед прятавшимися в подвалах двумя сотнями больных детей и стариков, что это их крепость Сен-Эдуард. Но в своей самоуверенности они не учли тумана, который начал спускаться с окрестных гор.

О том, что на здание идут американцы, стало ясно, когда на него стали сыпаться снаряды. Артобстрел оказался недолгим, интенсивным и эффективным. Он отогнал засевших в здании от высоких разбитых окон, и, когда немцы смогли поднять голову, американцы в форме цвета хаки уже проникли во дворы и во внешние строения.

Разразилась яростная перестрелка, приглушенная туманом, но американцев было слишком много, а эсэсовцев — слишком мало, и их оттеснили в главное здание. Теперь по коридорам отдавалось гулкое эхо пулеметных очередей, падения тел на пол и взрывов, когда заряды базуки пробивали внутренние стены.

Внизу, в подвалах, при свете свечей два священника и несколько монашек в накрахмаленных шапках и в голубых одеяниях старались успокоить стариков и перепуганных детей-туберкулезников. Старший из священников, отец Анле, велел всем преклонить колени и сложить руки. Посреди шума бушующего над ними сражения он, крича изо всех сил, как никогда не кричал раньше, провел молитву.

Молитва звучала то громче, то тише и наконец совсем оборвалась. Стрельба наверху прекратилась. Воцарилась тишина. Отец Анле с трудом поднялся с колен и выжидательно посмотрел на дверь.

Та распахнулась. По лестнице хлестнула автоматная очередь.

— Здесь мирные жители! — в страхе закричали собравшиеся. — Мы — мирные жители!

В проходе появился человек в форме цвета хаки с винтовкой в руке. Это был американец!

— Сэмми! Сэмми! — радостно закричали дети, бросившись к нему.

За этим солдатом вошли другие, и всех их окружила восторженная толпа детей, на чьих желтоватых лицах просвечивал туберкулезный румянец. «Лебедушки», как дети прозвали монашек, поспешили успокоить их. Мать настоятельница велела всем преклонить колени и принялась перебирать четки с молитвой, а затем — произнесла молитву о вечном покое павших в только что закончившейся над их головой битве.

Полковник Херлонг решил, что пора остановиться. За этот день его боевая группа прошла 3 тысячи метров. Результат не то чтобы впечатляющий, но частично компенсировавший вчерашнее отступление. Туман все больше мешал продвижению, и, пока он еще не сгустился окончательно, надо закрепиться на занятых позициях. Полковник приказал остановиться на ночь. Один из двух подорвавшихся на минах танков развернули поперек дороги. Между этим заграждением и санаторием расположили четыре танка из роты Берри, а роты B и C получили приказ закрепиться полукругом на склоне горы вокруг самого санатория. Очень быстро оборудовали оборонительную линию всего в 300 метрах от неприятельских укреплений, где не было заметно никакого движения. Потом окончательно сгустился туман, закрыв обзор и поглотив звуки.