Чарльз Уайтинг - Битва в Арденнах. История боевой группы Иоахима Пейпера

• Название: Битва в Арденнах. История боевой группы Иоахима Пейпера
• Автор: Чарльз Уайтинг
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-9524-2101-6

Арденнская операция стала последним значительным наступлением германской армии и одновременно самой крупной битвой, в которой приняли участие англо-американские войска. Ударным клином наступления руководил полковник Иоахим Пейпер — орденоносный ветеран множества сражений. Полк Пейпера за годы войны превратился из отборной воинской элиты в сборище наспех призванных юнцов со всей Европы. Отчаяние немцев толкнуло их на бессмысленное уничтожение пленных, названное историками «бойней в Мальмеди».

---

Но ночью в подкрепление к солдатам полковника Фрэнкленда прибыла артиллерийская батарея. Орудия расположились на доминирующих высотах и вступили в бой в самый необходимый момент. Первый залп лишь зря поднял фонтаны воды на высоту десять метров. Но второй пришелся точно в цель. Несколько судов исчезли, еще несколько — стали тонуть. В воде появилось множество мертвых тел и умирающих людей; перепуганные тяжело снаряженные эсэсовцы отчаянно пытались выгребать на быстрине. Третий залп тоже попал в цель, и последние оставшиеся амфибии пошли на дно. Переправа сорвалась.

Но «Тигры» полковника Зандига тем временем продолжали движение. Американские солдаты в ужасе смотрели на то, как первый из них въезжает на мост. Самым тяжелым имевшимся в их распоряжении вооружением был пулемет 30-го калибра. Но тут в происходящее вмешался расчет одной из противотанковых самоходок взвода Фрэнкленда. Тяжело грохоча, машина подъехала к повороту дороги за мостом и остановилась. Наводчик поймал в прицел немецкий танк, и не успел экипаж «Тигра» ничего предпринять, как 90-миллиметровый снаряд попал танку точно под башню. В танке раздался глухой взрыв. Потом люки вылетели, а из отверстий полыхнула желто-красная вспышка. Из башни повалил дым, и машина остановилась на немецком берегу реки, так и не достигнув моста. Никто из экипажа не выжил. Оставшиеся «Тигры» на всей скорости бросились наутек. На какое-то время штурм был окончен.

Одной опасности удалось избежать, но чуть западнее уже маячила вторая. Рано этим же утром Пейпер узнал о том, что его коммуникации под угрозой, поскольку в Ставло появились американцы. Он вызвал к себе майора Книттеля, командующего тылом в Ла-Глез, и приказал ему атаковать Ставло силами своего разведывательного батальона. Книттель, под командованием которого находилось несколько танков, легких бронемашин и САУ, понимающе кивнул. Перед выходом он коротко бросил:

— Die haben'n ganze Menge auf der Kreuzung umgelegt.[26]

— На перекрестке? — переспросил Пейпер, оторвавшись от карты.

— Да, на повороте на Энгельсдорф (Линьевиль). Там теперь куча трупов янки.

Так Книттель донес до Пейпера первую весть о событии, которое позже назовут «бойней в Мальмеди».

К полудню разведывательный батальон Книттеля передислоцировался в район к западу от Ставло. Майор расположил свой штаб в сожженной ферме на окраине Труа-Пон. Здесь он быстро разделил своих людей на две команды. Одной под началом капитана Кобленца предстояло наступать на Ставло вдоль дороги, тянувшейся к северу от реки Амблев, а второй, под командованием капитана Гольца, — двигаться по крутой извилистой проселочной дороге к горным деревушкам Стер, Парфондрю и Ренармон, где высота местности наконец-то позволила бы накрыть огнем американскую батарею, расположившуюся за Стумоном.

Передовые артиллерийские наблюдатели американцев очень быстро заметили колонну Кобленца на дороге в тот момент, когда немцы были зажаты между рекой и горным склоном. На беззащитную колонну обрушили град снарядов и за несколько минут покончили с наступлением.

После этого все внимание американцев обратилось на Гольца, который успел к тому времени уже добраться до деревень. Удивленные местные жители с улыбками выбежали встречать солдат, думая, что это американцы. Улыбки быстро исчезали с их лиц.

И снова артобстрел. Первые же залпы угодили точно в цель. Немцы повсюду валились мертвыми и ранеными, потом один снаряд угодил в ящик с боеприпасами и раздался оглушительный взрыв. Так наступление Гольца тоже резко оборвалось.

Во второй половине дня в подвалы сожженной фермы, где разместился штаб Книттеля, начали поступать донесения. Его полк понес очень большие потери: три сотни человек — больше трети всего личного состава полка — убиты или ранены. Обстрел и Кобленца, и Гольца все еще не прекращался. Вместе с донесениями о потерях приходили горечь и отчаяние.

2

Убийства начались внезапно. Месье Тони Ламбер-Бок решил побриться, несмотря на бушующую снаружи битву и лязг немецких танков на дороге перед домом. Все утро он просидел в подвале со своей семьей и всеми остальными, кто прятался в их доме. Пробило уже два часа дня, а он все еще не умылся и не побрился. Надо сказать, что для месье Ламбер-Бока было очень важно опрятно выглядеть. И вот, несмотря на уговоры всей семьи, он решил, что пора заняться своим туалетом. Бреясь над тазом с холодной водой, он услышал, как распахнулась входная дверь. Хозяин решил, что она открылась от взрыва, и вышел из ванной с мыльной пеной на лице, чтобы закрыть дверь. Однако тут же бритва выпала у него из рук: перед ним стояла группа вооруженных эсэсовцев. Один из них молча прошел через холл и выстрелил месье Ламбер-Боку в голову. Тот упал без единого звука, и эсэсовцы ушли прочь.

Сидящие в подвале слышали выстрел, но никто не решился выйти посмотреть, что произошло. Наконец сын месье Ламбер-Бока поднялся по ступенькам; через несколько секунд он вернулся с криком:

— Us ont tué mon papa![27]

Убийства шли волной.

Час спустя пятеро немецких солдат вошли в дом, где проживали месье и мадам Жоржин, мадам Куне и семья Николе. Двое вошедших без единого слова направились вверх, а остальные трое согнали жильцов под дулами автоматов на кухню. Один из эсэсовцев крикнул:

— Вы прячете бандитов!

Перепуганные бельгийцы поняли, что он имеет в виду.

— Нет! — закричали они. — Здесь нет ни одного американца! Вообще ни одного!

Солдаты не успокоились. Один из них приказал Луи Николе выйти вместе с ним на улицу. Николе подчинился. Несколько секунд было тихо, а потом тишину разорвал одиночный выстрел. Мадам Николе зарыдала.

Теперь один из оставшихся на кухне немцев приказал выходить месье Жоржину. Тот послушно отправился вместе с немцем к двери, но мозг его лихорадочно работал. Он не собирался покорно умереть, так, как Николе. Немец жестом приказал Жоржину следовать за собой. Автомат лязгнул; Жоржин глубоко вдохнул, собрал все силы и рванулся к реке по булыжникам мостовой. Немец оторопел, казалось, на целую вечность. За оторопью последовала вспышка ярости, сопровождаемая градом пуль. Жоржин тут же тяжело рухнул на мостовую. Он затаил дыхание, пытаясь скрыть дрожь, в надежде, что его посчитают мертвым. Видимо, солдат, стоявший на крыльце с автоматом, именно так и решил, потому что повернулся и ушел обратно в дом.

Жоржин отсчитал в уме пять минут. Потом, осторожно, сантиметр за сантиметром, он начал ползти к реке. Наконец, добравшись до воды, он свалился в нее и поплыл. Но когда он уже выбирался на противоположный берег, раздалась пулеметная очередь, и он тяжело рухнул, на этот раз уже не понарошку. Немецкая пуля чуть не оторвала ему руку.[28]

Стреляли уже в каждом доме по всей дороге от Ставло до Труа-Пон и в деревушках, расположенных в горах над дорогой. В Стере было убито четверо, и еще пятнадцать — за околицей деревни. В Ренармоне — девятнадцать человек, их дома подожгли, чтобы скрыть следы. В Парфондрю убили двадцать шесть человек. На ферме Юрле, что находилась на окраине деревни, эсэсовцы скосили из пулемета двенадцать человек. Когда немцы ушли, жители деревни выбрались из укромных мест. Среди убитых они узнали земляков всех возрастов — от девятимесячного Бруно Клейн-Терфу до семидесятивосьмилетней Жозефины Грожен-Урон. Только один человек из расстрелянных выжил — двухлетняя Моника Тонон. Вся в крови, она лежала рядом с матерью.

Убийства продолжались весь день, не прекратились с наступлением темноты. Молодые эсэсовцы (убийства были делом рук в основном вояк до двадцати лет), которым не дали пробиться на запад и которых весь день обстреливала американская артиллерия, врывались в домики на берегу реки с двумя фразами, призванными оправдать последующие действия:

— Вы прячете американцев! Они стреляют по нам!

С этими словами они открывали огонь. Количество убитых мирных жителей горных деревушек и местности вдоль дороги от Ставло до Труа-Пон быстро увеличивалось.

Незадолго до того, как Кобленц отправился в наступление по дороге на Ставло, мадемуазель Регина Грегуар, урожденная Регина Хойзер из приграничного Мандерфельда, женщина, бегло говорившая по-немецки, решила укрыться вместе с двумя детьми в подвале дома месье Легая, напротив ее собственного дома. Там уже собралась толпа перепуганных беженцев. С тремя новоприбывшими — двадцать шесть человек, по большей части — женщины и дети.

Весь день ничего не происходило, только один американский солдат спустился в подвал, осмотрел перепуганные лица, как будто искал кого-то, и так же молча вышел.

Темнело. Женщины кормили детей хлебом и особым местным копченым беконом. В подвал спустился еще один американский солдат с винтовкой. С помощью жестов, нескольких французских и четко произносимых английских слов он донес до собравшихся мысль о том, что немцы атакуют соседний Стер и лучше всего пересидеть в подвале, пока все не закончится. На этом американец ушел, и женщины принялись укладывать малышей спать в корзинки в углу подвала. Было 6 часов вечера.