Анатолий Афанасьев - Последний воин. Книга надежды

• Название: Последний воин. Книга надежды
• Автор: Анатолий Афанасьев
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Роман
• Год: 1989
• ISBN: 5-280-01332-3

Главные герои нового романа Анатолия Афанасьева «Последний воин» Павел Кирша и девушка Варя являют собой типы мужчины и женщины, кажется, ещё не замеченные сегодняшней романистикой. Это люди, в сущности, порвавшие духовные святи с социумом и ведущие, каждый по-своему, яростную борьбу с миром.

Динамичный остроумный сюжет, полный приключений и мистики, не лишённый сатирических обобщений, делает роман интересным для самых широких кругов читателей.

---

— Я могут так понять, Павел Данилович, будто ты девушке предложение делаешь?

— Я тебе его ещё в Ленинграде сделал, когда салом торговали.

— Ты на мне хочешь жениться?

Пашута сигарету сунул в рот, а прижечь забыл. У него было подозрение, что она над ним как-то изощрённо издевается.

— Да, Паша, помнишь, я тебе про Гната Борисовича рассказывала, который из меня чуть уголовницу не сделал? Ох, Паша, как он плохо кончил!

Мне пацаны рассказали. Представляешь, пришли за ним из органов, а он в петле висит. Кто-то его предупредил, что арестуют, он взял и повесился. Всё-таки сильный был человек, да, Паша? Но нам с тобой его не жалко, верно? Молчишь? Ну и молчи… Пойду чайник поставлю. Тебе что лучше, чай или кофе?..

Когда мимо проходила, он как каменный стал. Чудом со своими руками совладал, которые, к ней потянулись. Сидел, думал: надо бежать. Надо бежать отсюда, пока хуже чего не вышло. Но эта мысль в нём вроде сквознячка ворохнулась. На самом деле понимал: случись сейчас, что дом рухнет в преисподнюю, он всё равно останется сидеть в этом кресле. Ничто его оттуда не выбьет до поры до времени. Варя вернулась, опустилась на колени возле него, руку взяла в свои ладошки, сияя глазами, пробормотала:

— Но ты же всё про меня знаешь, Паша. Ты знаешь, какая я дрянь. И всё-таки хочешь жениться?

Он сидел истуканом. Ему уютно было. Лишь бы дождик с потолка не закапал.

— Ты что, Паша? — испугалась она, сильнее стиснула его руку. — У тебя что-то болит?

— Нет, — он улыбнулся. — Но у меня какие-то мураши бегают перед глазами. Маленько я вроде окривел… Про что ты сейчас говорила?

— Ты мне не простишь, какая я была. Я и сейчас такая. Ты правильно сказал: могу предать, обмануть. Мне перебеситься надо. Я ещё долго буду беситься, Паша… А ты правда меня любишь?

— Похоже на это.

— Но у нас с тобой счастья не будет. Мы слишком разные. Я про это и раньше намекала, а ты не слушал… Тебе такая нужна, как Вильямина. Я тебе только все нервы истреплю. Родителям уже истрепала…

— Это всё верно, — Пашута настроился на благодушную беседу. Он с напряжением пытался уловить недосказанное, наиважнейшее, что осталось за её словами. Ему мешали сосредоточиться её руки, сжимавшие его ладонь, и её близость, подобная яду. Под воздействием этого яда мышцы его расслабились, и он опасался, что того гляди сползёт с кресла на пол, и это будет смешно и ещё неизвестно, как растолковано. — Ты рассуждаешь умно, но это нам не поможет. Мы оба крепко влипли. Я и сам понимаю, что тебе не подхожу. Кто я такой? Работяга. Ни богатства, ни почёта. Даже воровать не умею, как твои приятели. Тебе вчерашний аспирант под пару. Вам есть о чём поговорить. А я в театре был, когда в школе в культпоход водили… Моя жизнь пробежала, как минута, пока тебя не встретил. Всё надеялся, впереди что-нибудь особенное ждёт, а ничего не случилось. Кто со мной дружил, уж многие поумирали. Тем годом Васька Югин копыта откинул. Крепкий был мужик и загадочный. Думу имел о высшем предназначении. Однажды по пьяной лавочке мне открылся под честное слово. Мечтал Васька на Тибет уйти и всю тамошнюю мудрость впитать, а после донести новую правду до нашего народа. Он и деньги на это копил. Тайком от жены сберкнижку завёл, каждый месяц по десятке откладывал. Около трёх тысяч успел набрать, когда хлопнулся. Побежал за автобусом, на камешке поскользнулся, вписался виском в тумбу — и каюк. Мечту тибетскую с собой унёс. А зачем жил?.. И другие были, которые ушли. Но некоторые остались, и я среди них. Любому вопрос задай: зачем живёшь? — никто не ответит. Может, и обидится. Васька хоть думу лелеял, а большинство так прозябает, от утра до вечера. Ведь страшно это, Варя, да?.. Ты Спирина возьми, нашего общего друга. Он себе в утешение план коммуны сочинил. Думаешь, верит в него? Вряд ли. Пустоту в жизни хочет чем-нибудь заткнуть. А её выдумкой не заткнёшь. Пока человек смысла жизни не поймёт, ему покоя нет: Но и тем, кого этот вопрос не мучит, тоже завидовать нечего. Они до срока мёртвые.

Варенька перебралась на тахту, следила за ним очарованными, полусонными глазами.

— Я понимаю. Хочешь девушке показать, какое в тебе заключено страдание вселенское. Будь попроще, Паша. Ничего мудрёного в твоих вопросах нету. Давно бы у меня спросил. Все люди для любви живут, Паша, да не всем она даётся. Скажи, зачем ты ко мне пришёл?

— Повидаться. Bсe же не чужие.

— А дальше?

— На работу пойду. Я тут неподалёку устроился. Дворником в жэке.

— Ты это серьёзно, Паша?

— Сегодня аванс получил. Работа не пыльная, свободного времени много.

В ней смех возник, как родничок из глаз пробился. Потом она кинулась на подушку грудью и начала молотить вокруг себя кулачками.

— Пашка, Пашка, какой же ты дурак! Что ж ты сразу об этом не сказал.

— О чём?

— Боже мой, боже мой! — постепенно она утихла и будто уснула, отвернувшись лицом к стене. Пашута помешкал, по зная, что теперь делать, потом сходил на кухню. Взял со стола чашку и напился воды из-под крана. Глянул и окно. На широком дворе копошилась детвора, голубиная стайка плескалась возле песочницы, видно, чем-то разживалась, красномордый мужик в майке подкачивал колесо «жигулёнка» — мирная картинка обыкновенного дня. «Чего-то я зря натрепался, — подумал Пашута. — Чего-то надо делать, а не хочется». Он пожалел, что не захватил изоляционную ленту. Был бы повод дождаться хозяина. Вчера забыл Вареньке отдать, а сегодня дома оставил свёрток с голубой ленточкой. Чего её так развеселило? Догадалась, зачем он в дворники нанялся? А у нас каждая работа в почёте. Вот когда папаша, её Олег Трофимович, с которым они славно бутылочку осушили, узнает, кто к нему в зятья набивается, он вряд ли развеселится. Ему не до смеху будет. Скорее всего он пригорюнится. И мамашу как бы удар не хватил. Да есть ли вообще на свете родители, которые порадуются Пашутиному сватовству? Пожалуй, таких не сыскать. Это ясно. А она хохочет, сумасбродка. Всё ей трын-трава. И в Ленинграде смеялась, и в Глухом Поле. А сейчас лежит в своей спаленке, носом уткнулась в подушку и спит. Пока она спит, ему бы и уйти. Всё выяснили, и она с ним ласково разговаривала. Она почти согласилась стать его женой. Чего ещё желать? Он запомнит её родное, весёлое лицо. Никто уже не отнимет у него Вареньку, потому что он её оставит в покое. Жизнь без неё будет тусклой, но честной. Выбора у него нет. Убедился, что счастье невозможно, и ступай себе с богом. «Уйди, — приказал себе Пашута. — Ты же не животное. Сумел полюбить, сумей отказаться».

Он вернулся в комнату. Варенька, казалось, спала, перевернувшись на спину, но глаза её открылись, когда он пошёл. В них синел полумрак ожидания.

— Дворником я работаю по необходимости, — обиженно заявил Пашута. — Про Чистые пруды ты упоминала, а полный адрес ни разу не назвала.

— Ты прямо из мезозоя, Павел Данилович, — сказала она свысока. — Так теперь не принято ухаживать. Это слишком красиво.

Пашута закурил, сел в своё кресло. Спешить ему было некуда. Варенька устроилась на тахте, колени руками обхватила. Она его дразнила каждым движением. Она его больше не боялась.

— Дай сигарету. Покурим, потом чаю попьём. Я ведь задремала! Вот что значит нервное потрясение! Как ты девушку разволновал.

Он бросил ей сигареты и спички.

— Не очень вежливо, Паша. Ты свои дворницкие замашки старайся преодолевать. А то как я с тобой в гости пойду к своим знакомым?

Пашута горько радовался, что никогда её не забудет.

— Тогда вот что, — сказал он почти торжественно, — ответь без затей: ты выйдешь за меня замуж?

— Когда, Паша?

— Завтра заявление подадим.

Она сделала вид, что растерялась, обворожительно гримасничала. Каждой частицей своего существа он был благодарен ей за представление, которое она для него одного устроила.

— Нет, Пашенька, — заметила печально. — Завтра никак нельзя. И послезавтра тож. Такая спешка не для нас. Я ещё слишком юная. Замуж! А учиться когда? Тебе хорошо, у тебя нужная людям профессия… А я с чем в загс приду? И потом…

— Ладно, я потопал… До свидания, Варенька!

— А чай?

— В другой раз.

Он быстро добрался до двери, она и сообразить ничего не успела. Но вдогонку всё же крикнула:

— Паша, у меня и приданого нету!

Выскочила в коридор, пока он ковырялся с замком.

— Ты завтра позвони утром, слышишь?

— Конечно. Прощай!

Он ушёл.

Дверь захлопнулась, и от её резкого звука Вареньку передёрнуло. Она метнулась в комнату. Ей и плакать хотелось, и смеяться. Сердце её торжествовало немыслимую победу.

ПРИКЛЮЧЕНИЯ И ПОБЕДА

Всадники хана обложили Улена в узком ущелье, закупорили его там, словно в каменном сосуде, и теперь ожидали прибытия Амина, который пожелал самолично закончить охоту.

Накануне хан провёл плохую ночь, разболелось брюхо, отягощённое жирной пищей, которую он поглощал за ужином в неимоверном количестве. Послали за седобородым лекарем Хамидом, сведущим не только в болезнях. Наделённый высшим знанием, Хамид умел провидеть будущее по расположению звёзд и не раз бывал полезен в походах. Хан ценил его, но сегодня говорил с ним раздражённо: