Виктор Доценко - Тень Бешеного

• Название: Тень Бешеного
• Автор: Виктор Доценко
• Жанр: Боевик

Российские ученые открыли уникальный способ контроля над человеческим поведением. Естественно этим заинтересовались враждебные России силы. Константин Рокотов совместно со своим учителем Савелием Говорковым, по прозвищу Бешеный, пытаются найти профессиональных убийц, цель которых завладеть этим страшным изобретением.

---

После чего хозяйка квартиры подняла голову от карт и, устремив в сторону Костика совершенно отсутствующий взгляд, спросила:

— Вы можете оставить мне эти фотографии дня на три? Мне надо серьезно собраться с силами. Ничего обещать не имею права, но попробую.

И давая понять, что аудиенция закончена, встала и повелительным тоном сказала:

— Позвоните мне в конце этой недели! — Хозяйка решительно направилась к Костику, чтобы проводить его.

Следуя за ней, Костик обратил внимание на странность ее походки: она двигалась вперед не по прямой, а по кривой, выписывая на ходу какие‑то полукруги. Костику пришло на ум, что в детстве эта дама обучалась балету. Но это к делу отношения не имело. А имело вот что. Еще только войдя в квартиру, Костик спохватился, что не спросил у Милены, как с Эльзевирой Готфридовной расплачиваться. И в момент прощания чувствовал себя до жути неловко, но все‑таки, смущаясь, спросил:

— А сколько я вам должен?

— Милый мальчик, неужели я произвожу впечатление бедствующей старушки, нуждающейся в деньгах? — спросила Эльзевира почти шепотом.

Костик замялся и покраснел.

— Отвечайте! — повелительно воскликнула она.

— Конечно, нет, но вы потратили на меня время и… силы, а кроме того, всякий труд, ну, в общем, должен быть оплачен, — невразумительно излагал Костик прописные истины.

— Мне, увы, почти уже ничего не нужно, Костантэн, — она произнесла его имя на французский манер. — Свободного времени у меня много, даже очень много. А вот сил уже мало, и их не купишь ни за рубли, ни за доллары, ни за золотые соверены или дукаты. Меня уже ничто не радует и почти ничто не забавляет, хотя как женщина, которая знала многих мужчин, я понимаю, почему Милена так к вам привязана. — Она потрепала вконец растерявшегося Костика по щеке и слегка ущипнула — пальцы у нее были сильные и цепкие.

Эльзевиру Готфридовну посещали не так уж часто — большинство ее друзей и знакомых уже умерли, а новых друзей она принимала исключительно по солидным рекомендациям. Но вечером того же дня к ней без всякого предупреждения пожаловал еще один гость. Когда она уже собралась всерьез заняться делом Костика, в дверь позвонили условным звонком.

Так мог звонить только один человек, которого она знала давно и очень давно не видела.

Прежде чем открыть дверь, хозяйка долго смотрела в глазок, чтобы разглядеть знакомое лицо, но воротник поношенного, совершенно затрапезного плаща гостя был высоко понят, а на лоб надвинута какого‑то немыслимого фасона шляпа, какие носили в Москве в пятидесятые годы прошлого века.

За долгие годы знакомства она привыкла к его маскарадам. В каком только обличье он не являлся к ней — и венецианского патриция, и левантийского купца, и офицера наполеоновской гвардии.

Наконец она распахнула дверь. Вошедший мгновенно сдернул шляпу и склонился перед ней в почтительном поклоне. Она величественно протянула ему руку, которую он церемонно поцеловал, после чего заключил ее в объятия.

— Эли!

— Феликс!

Если вы, уважаемый читатель, еще не догадались, то пришедший был именно он, наш старый знакомец — вездесущий и таинственный Широши.

— Сколько лет мы не виделись? — воскликнул Широши. — А ты, как всегда, великолепно выглядишь!

— Спасибо за дежурный комплимент. С тобой мы не виделись лет десять, а мне уже дают, особенно молодые люди (она припомнила потуги Костика определить ее возраст), лет под пятьдесят.

— Совсем даже неплохо, — одобрительно откликнулся Широши.

И тут они оба расхохотались только им одним понятной несуразице.

— Садись, отдыхай, ты ведь как всегда в пути из точки «А» в точку «В». — Она зажгла ароматические свечи в небольших серебряных подсвечниках.

Столик с гнутыми ножками, за который уселся Широши в низкое кожаное кресло с высокой спинкой, стал заполняться какими‑то небольшими фляжечками разных форм, и среди них выделялась плоская, из потемневшего от времени серебра бутылка с затейливым вензелем «Э. М.». На, казалось бы, небольшом столике уместились и большая ваза с фруктами, и еще одна ваза поменьше с какими‑то брикетиками трав и облатками. Две маленькие серебряные рюмочки, вместимостью граммов по двадцать пять, стали последним украшением этого удивительного стола.

— Твои настойки не только целебны, но и вкусны, — заметил Широши, пробуя буквально по капельке из разных фляжек.

— Но все труднее становится добывать ингредиенты: многие травы и растения уже просто не существуют — в погоне за техническим прогрессом глупое человечество так загадило землю, что они исчезли или переселились высоко в горы. Представь себе, я теперь руковожу мощной контрабандной сетью. Травы мне везут нелегально со всего Востока. Слава Всемогущему! Таможню интересуют исключительно наркотики, а мои травки выглядят на редкость безобидно, да их и надо немного. Так что на гербарий начинающего любителя–ботаника внимание почти не обращают.

Пришел черед и бутылки с вензелем. Из нее хозяйка отмерила ровно по семь капель ярко–красной жидкости.

— У тебя этого средства еще много осталось? — деловито поинтересовался Широши.

— На мой век хватит, — неопределенно ответила Эльзевира.

— Не понимаю, что ты так упрямишься! — с видимым раздражением воскликнул Широши. — Мои химики творят настоящие чудеса, и они давно бы вычислили рецепт твоего великого деда. Согласись, средневековые алхимики, несмотря на всю их гениальность и провидческий дар, не обладали современными знаниями и способами синтеза.

— Пусть этот секрет умрет вместе со мной, — строго произнесла Эльзевира. — Так завещал дед, и я не смею нарушать его завет. Кому как не тебе известно, как безнравственно и опасно нарушать завет предков, сэр Малколм Макфей!

Женщина назвала старого друга одним из его имен, ибо хотела напомнить, что он‑то сам строго соблюдал все старинные заветы семьи, вычитанные им в древних книгах библиотеки родового замка.

— Ладно, — примирительно согласился Широши, — эликсира нам с тобой хватит еще лет на триста, а может, и подольше. Я не прав?

— Ты прав, как всегда, дорогой Феликс, — уголками губ улыбнулась Эльзевира.

— Но, как ты понимаешь, я пришел к тебе совсем по иному поводу, — с нескрываемой озабоченностью сказал Широши. — Ты не замечала в последнее время, что за тобой следят?

— Нет. — Эльзевира с явным недоумением покачала головой. — Из дома я практически не выхожу и всю связь с внешним миром осуществляю через хорошо известную тебе Марту.

Марта была женщиной огромных размеров и туманного для всех соседей происхождения, ибо по–русски говорила с сильным акцентом и много лет состояла при Эльзевире в качестве домоправительницы и доверенного лица. Жила она в соседней квартире. Обе квартиры соединяла тайная дверь.

— Последнее время у меня никто не бывает, — продолжала Эльзевира. — Правда, именно сегодня утром меня посетил один милый молодой человек.

— Зачем? — отрывисто спросил Широши.

Эльзевира в двух словах объяснила суть дела.

— Звали этого молодого человека Константин Рокотов, — уверенно сделал вывод Широши.

Эльзевира привстала с кресла и погладила своего нежданного гостя по голове:

— Ты в своем репертуаре, мой верный друг. Ты, как всегда, все знаешь!

— В данном случае ничего удивительного, — без ложной скромности объяснил Широши. — Константин Рокотов — один из самых молодых и подающих надежды частных детективов России. А такие люди у меня всегда на примете.

— Ты все‑таки еще очень юн, дорогой Феликс, — в словах Эльзевиры звучала не насмешка, а, скорее, удивление и печаль. — Неужели тебе не надоела эта бесконечная погоня за разбойниками? Ты все еще мнишь себя благородным рыцарем, вызвавшим на смертный бой все зло мира?

Широши немного виновато улыбнулся в ответ.

— Ты права. И именно ты, и только ты имеешь право шутить по поводу моих, часто безрезультатных, усилий… Впрочем, сейчас не до шуток. Позволь мне проверить твою квартиру. — Виноватая улыбка Широши мгновенно сменилась деловитой озабоченностью.

— Проверить квартиру? На предмет чего? — недоуменно подняла брови Эльзевира.

— На наличие очередных чудес современной техники — хитрых подслушивающих устройств.

— Ты стал таким подозрительным, Феликс. Ну подумай сам, кому я, старая, больная женщина, нужна? Да я даже для тех, кто грабит антикваров, не представляю интереса.

— Не говори чепухи! — резко оборвал ее Широши. — Понимающие люди выложат за то, что у тебя есть, сотни миллионов долларов.

— Вот именно, понимающие… А где они теперь, — не без иронии произнесла Эльзевира. — А теперь — смотри!

Она сделала резкое движение рукой сверху вниз, а потом в сторону. Яркий свет померк, картины на стенах поблекли, краски оказались выцветшими и размытыми, скульптуры и статуэтки вдруг утратили классические формы и причудливо искривились, мебель покосилась и жалобно заскрипела. Даже кресло, в котором уютно устроился Широши, глубоко вздохнуло и обмякло, его ножки разъехались в стороны. Широши инстинктивно привстал, чтобы кресло под ним не развалилось окончательно.