Генри Мортон - От Каира до Стамбула: Путешествие по Ближнему Востоку

• Название: От Каира до Стамбула: Путешествие по Ближнему Востоку
• Автор: Генри Мортон
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-46696-2

На Ближнем Востоке Генри В. Мортону доводилось бывать неоднократно. И именно он — проницательный наблюдатель, прирожденный и неизменно доброжелательный рассказчик — открыл тем, кто никогда не бывал в этих краях, ничуть не поблекшую в веках красоту Египта, суровое очарование берегов Мертвого моря, выжженные солнцем просторы Малой Азии и буйство красок на берегах Босфора… Повторяя пути библейских апостолов, он исколесил Израиль и Палестину, побывал в Сирии и Иордании, своими глазами видел ливанские кедры и саронские лилии — словом, воочию наблюдал жизнь на долгой дороге от Каира до Стамбула.

---

Я взглянул на потолок: осталось ли что-нибудь от английского дуба, которым король Эдуард IV укрепил крышу церкви Рождества Христова. Он велел спилить лучшие дубы и еще послал тонны свинца в Венецию, откуда все это переправили в Яффу. Здесь драгоценный груз приняли францисканцы и отправили в Вифлеем. Думаю, что свинец турки в XVII веке расплавили, а пули, отлитые из него, использовали против той самой Венецианской республики, которая послала его в Палестину. Но как знать, может быть, в потолке римского нефа сохранился кусочек дуба, возросшего в лесах Англии XV века.

Церковь выстроена над пещерой, в которой за два столетия до принятия Римом христианства появился на свет Иисус. Возможно, во времена Адриана этот грот был священным для христиан. Император, чтобы унизить и оскорбить их, а пещеру осквернить, как пытался осквернить Голгофу, построил над ним храм Адониса. Константин снес этот храм и поставил на его месте храм Рождества Христова. Во всем этом есть нечто трогательное: Римская империя пока не поняла, что это за новая вера, но, сама себе удивляясь, преклоняет перед ней колени. И все же чувствуется, что эти колонны — скорее, колонны храма Юпитера, чем христианского храма.

В церкви шла служба. Я думал, что в хоре поют монахини, но это были обычные вифлеемские женщины в тех самых головных уборах с вуалями. Под высоким алтарем находится пещера, которая по традиции считается местом рождения Христа. Туда ведут ступени по обе стороны от хоров. Мне пришлось прижаться к стене, спускаясь по темной лестнице, потому что навстречу попались двое чернобородых греческих монахов в облаке ладана.

Серебряные светильники лишь слегка рассеивают мрак в пещере. Она небольшая — около четырнадцати ярдов в длину и четыре ярда в ширину. Стены затянуты материей, везде — застоявшийся запах ладана. Отодвинув ткань, вы увидите грубые, покрытые копотью стены. Золотая и серебряная церковная утварь поблескивает в слабом свете пятидесяти трех светильников.

Я думал, что один в пещере, пока кто-то не зашевелился в темноте, — полицейский всегда на посту, чтобы в случае необходимости прекратить распри между греческими и армянскими священнослужителями. Эта церковь, как и храм Гроба Господня, страдает от того, что у нее несколько хозяев. Она принадлежит латинянам, грекам и армянам.

Представители всех конфессий так ревниво относятся к своим правам, что даже просто стереть с какого-нибудь предмета пыль чревато конфликтом. А есть тут столб с тремя гвоздями: на один из них могут повесить что-нибудь латиняне, на другой — греки, а на третий, «ничей» гвоздь никто ничего не имеет права вешать.

Под престолом — серебряная звезда, а вокруг нее — латинская надпись «Здесь Иисус Христос родился от Девы Марии». Попытка убрать эту звезду много лет назад привела к ссоре Франции и России, которая переросла в Крымскую войну.

Все это может показаться абсурдным. Да, мир, увы, несовершенен. И лучше, находясь в церкви Рождества Христова или в храме Гроба Господня, постараться забыть о человеческих слабостях, омрачающих истинную красоту.

Стоя в темноте и вдыхая едкий запах подземелья, я позабыл все вычитанное о Рождестве из ученых книг немецких профессоров. Мне казалось, что в морозном воздухе я слышу голоса, поющие по-английски:

О, придите, верующие,
Радостные и ликующие,
О, придите вы
О, придите вы в Вифлеем!

Как отличается эта тесная темная пещера под церковью от того хлева с яслями, который с детства живет в нашем сознании! Ребенком я представлял себе крытый соломой английский амбар с деревянными корытами для овса и сеном, на которое волхвы становились на колени, чтобы поклониться новорожденному. В моей памяти возник белый Сочельник и зазвучали голоса певцов:

И пастухи свои стада
Пасли, как им пристало.
Зажглась на небесах Звезда,
И слава воссияла.

На темной лестнице что-то ритмично позвякивало. Вскоре в пещеру, помахивая кадилом, вошел греческий священник с черной курчавой, как у ассирийского царя, бородой. Благовония клубились и сгущались в облака. Грек окурил алтарь и звезду, потом деловито ненадолго преклонил колени, поднялся и поспешил наверх, в церковь.

Под церковью целый лабиринт подземных коридоров. Там же находится темное помещение, где святой Иероним вел свои ученые споры и работал над Вульгатой, переводя Библию на латинский язык.

Но я вернулся в пещеру, пропахшую ладаном и освещенную пламенем светильников. Там было полно детей. Они стояли по двое на ступеньке. Дети подходили к престолу по очереди, опускались на колени и быстро целовали камень рядом со звездой. Их маленькие личики казались в сумерках очень серьезными. Некоторые зажмуривались и шептали слова молитвы.

Дети едва успели выйти, как снова послышалось звяканье, и опять появился греческий священник, похожий на ассирийского царя.

Глава пятая Галилея

Я отправляюсь на лодке по Галилейскому морю вместе с местными рыбаками, брожу с ними по окрестным берегам и наблюдаю рыбную ловлю.

1

Однажды утром я спустился к маленькой пристани и нанял лодку, чтобы денек порыбачить на Галилейском море.

Лодка оказалась большой, неуклюжей посудиной. Четверо рыбаков, сменяя друг друга, гребли толстыми, похожими на оглобли, веслами. На дне лежал парус — на случай если неожиданно повезет с ветром. Итак, мы шли ярким, солнечным днем по спокойному голубому озеру.

Человек шестьдесят занимаются на Галилейском море тем же, чем занимался в свое время святой Петр. Все они арабы и, по большей части, мусульмане. На озере используют сети трех видов: ручная шабаке, бредень йарф и невод м’баттен. Наиболее распространены первые два вида. Ручная сеть используется по всему озеру, а бредень — главным образом, в его северной оконечности, в устье Иордана.

Пока двое рыбаков гребли, двое других, сидя в лодке, готовили сети — с очень мелкими ячейками и маленькими свинцовыми грузилами по внешнему краю. Забрасываются они вручную и, похоже, именно тем способом, который упоминается в Евангелиях. Ученики, когда их впервые призвал Иисус, этим и занимались.

Самый молодой из рыбаков вполне прилично говорил по-английски, и от него я узнал, что рыбачить на Галилейском море — не очень-то доходное дело.

— Мы всю ночь ловим рыбу, — сказал он, — а утром получаем за нее всего лишь несколько пиастров. А вот торговец — он получает потом много-много пиастров…

И мысли мои от лазурных вод Галилеи устремились на север, к холодному Северному морю, сардинному промыслу в Корнуолле, где я так часто слышал похожие жалобы от простых людей. Такова судьба рыбака.

Стояло полное безветрие. Небо сияло голубизной. Но Абдул, самый молодой рыбак, потянул носом воздух, посмотрел на юг и объявил, что надвигается шторм. Такие неожиданности всегда были одной из особенностей Галилейского моря. Волнение начинается в нижних слоях воды, а потом и поверхность озера покрывается волнами, которые часто опрокидывают маленькие лодочки. Дело в том, что ветры с запада, прежде чем добраться до глубокой впадины, где лежит озеро, петляют в сотнях ущелий и узких долин. Вот только что был полный штиль, а через минуту ты уже в бурном море, и приходится бороться за жизнь. Абдул сказал, что недавно трое утонули, и тела их еще не нашли.

Одна из таких бурь прекрасно описана в Евангелии от Матфея:

И когда вошел Он в лодку, за Ним последовали ученики Его. И вот, сделалось великое волнение на море, так что лодка покрывалась волнами; а Он спал. Тогда ученики Его, подойдя к Нему, разбудили Его и сказали: Господи! спаси нас, погибаем. И говорит им: что вы так боязливы, маловерные? Потом, встав, запретил ветрам и морю, и сделалась великая тишина. Люди же, удивляясь, говорили: кто это, что и ветры и море повинуются Ему? (Мф 8, 23–27)

Какое чудесное было утро! Берега постепенно отдалялись, не слышно было ни звука, кроме скрипа уключин огромных весел, плеска воды и песни арабов: один тихо пел куплет, а остальные громко подхватывали припев.

Мы шли к противоположному берегу. Горы Гергесы по мере приближения казались все страшнее и враждебнее. Должно быть, так же они выглядели и во времена Христа: сухие, выжженные, изрезанные многочисленными темными ущельями и пещерами, куда никто не решился бы пойти с голыми руками.

Как точно изображена в Евангелиях природа этой страны! Даже сейчас, по прошествии двух тысяч лет, в Гергесе каждую минуту ожидаешь встречи с бесноватыми.

С одной из этих круч стадо гадаринских свиней, в которое Иисус переселил бесов, бросилось в воду и утонуло. Кстати, вас не смущает, что свиньи, нечистые у иудеев животные, паслись около Галилейского моря? На склонах этих холмов и сейчас можно обнаружить развалины греческих городов, процветавших во времена Иисуса. Дело в том, что это были города Декаполиса, и в них говорили по-гречески. Их жители ничего не имели против свинины.