Дж. Джонс - Реквием в Вене

• Название: Реквием в Вене
• Автор: Дж. Джонс
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-073650-8, 978-5-271-36472-3

1899 год. «Золотая Вена» переживает небывалый расцвет изящных искусств. В Венскую оперу съезжаются поклонники и ценители музыки со всей Европы. Но неожиданно на подмостках лучшей сцены мира разыгрывается совсем не театральная кровавая драма…

Кто-то пытается убить великого композитора Густава Малера. Хуже того, Малер, возможно, не первый гений, с которым стремится разделаться неизвестный убийца.

Полиция бессильна. И тогда невеста Малера, светская красавица Альма Шиндлер, просит помощи у лучших детективов Вены — блестящего адвоката Карла Вертена и его друга, гениального криминалиста Ганса Гросса, — больших любителей изощренных и опасных загадок…

---

— Да, — согласился Вертен. — Благодарю вас за то, что вы устроили эту встречу.

— Вы продвинулись к тому, чтобы поймать злоумышленника?

— Да, — ответил Вертен. — И с каждым днем мы все ближе к нему.

Вертен был не совсем уверен в этом, но было похоже, что это замечание, скорее блеф, нежели правда, глубоко встревожило Ляйтнера. Однако же обеспокоенный вид его лица быстро сменился обычным бесстрастным выражением.

Внезапно со сцены донесся взрыв визга и лая, и Вертен был поражен, увидев мастера сцены, Зигфрида Блауэра, за укрощением своры охотничьих собак, которые рвались врассыпную во все стороны, невзирая на сдерживающие их кожаные поводки. Со своими вышедшими из моды бакенбардами котлетками и скачущими вокруг него собаками он внезапно стал похож на императора Франца-Иосифа в молодости.[95]

— Бог ты мой, парень! — завопил Блауэр на краснолицего верзилу в кожаных штанах, сопровождающего его. — Ты же сказал, что собаки обученные.

— Они и есть обученные, — ответил тот. — Для охоты, а вовсе не чтоб гонять по сцене.

— Господин Ляйтнер! — выкрикнул Блауэр, прикрывая глаза рукой от освещения сцены, чтобы пристальнее вглядеться в зрительный зал. — Вы здесь? Вы слышите? Это безумие. Семьдесят охотничьих собак для сцены вступления? Он, должно быть, свихнулся.

Ляйтнер на минуту повернулся к Вертену:

— Я боюсь, он имеет в виду господина Малера. Это было его желание выпустить собак на сцену. Он придает большое значение театральным эффектам.

— Господин Ляйтнер, — вновь окликнул его Блауэр со своим оттакрингским выговором. — Нам нужны собаки, которые не будут мочиться на сцене.

— Извините меня, я должен заняться этим.

— Конечно, — сказал Вертен, — еще раз благодарю вас.

Но Ляйтнер уже был слишком погружен в эту собачью драму, чтобы уделять ему дальнейшее внимание.

— И по какому же это поводу? — спросил Вертен, возвратившись вечером домой.

В ведерке со льдом полулежала бутылка игристого вина — подделка под шампанское; Гросс и господин Майснер чокались фужерами на длинных ножках. Берта присоединилась к ним с чем-то в бокале, смахивающим на минеральную воду.

— А, Вертен, — жизнерадостно приветствовал Гросс. — Вот и вы! Хорошо, что смогли успеть домой к этому празднованию.

— Могу ли я спросить, в честь чего?

Гросс ответил ему лучезарной улыбкой.

— Именно вы ведете частные расследования. Расскажите мне, в чем дело.

— Так вы добились этого. Вы разгадали код.

— Не я, — с некоторым оттенком печали в голосе признался Гросс. — Нет. Лавры следует присудить вашему достопочтенному тестю.

— Чудесно, — отозвался Вертен. — И что вы прочли?

Гросс взмахнул бутылкой с игристым, как дирижер палочкой.

— Не так быстро. Сначала вы должны пройти все наши ступени к открытию.

— Перестаньте, Гросс! — вскипел Вертен. — У нас нет времени на салонные игры.

— Карл, — прервала его Берта, — не будь таким занудой. Это действительно чрезвычайно увлекательно. Папа, пожалуйста, расскажите Карлу, как вы раскрыли код.

Вертен уловил, что господин Майснер только частично присоединился ко всеобщему веселью, стремясь поддержать счастье дочери.

— Собственно говоря, это не такое уж великое достижение, — начал он.

— Ничего подобного, — заявил Гросс. — Лично я истощил все мои познания по шифрам в этом деле. Цифровые коды, алфавитные, все, от шифров Цезаря до системы Наполеона. Я был на грани того, чтобы начать рвать на себе волосы, но больно уж мало их осталось для этой цели. Потом наш чрезвычайно просвещенный коллега, господин Майснер, присоединился к этой затее.

Такая похвала явно вогнала господина Майснера в смущение, но ему удалось скрыть это за вежливой улыбкой.

— Прошу, папа, — настаивала Берта.

— Я должен признать, что сначала это явилось для меня головоломкой. Как я уже упоминал, я изучал музыкальные шифры. Музыканты со времен Баха проигрывали свои тайные послания, закодированные в их сочинениях. Типичным примером является использование буквенных обозначений нот для записи сообщения по буквам. Обычно это были имена друзей и компаньонов.

— Верно, — согласился Вертен. — Как мне сказали, Брамс имел склонность к таким играм.

Господин Майснер бросил на него дружеский взгляд.

— Именно так. Бах использовал F-A-B-E в своих церковных произведениях, имея в виду своего сотоварища и друга J. С. Faber, Иоганна Фабера. Со временем композиторы стали все более и более изощренными в разработке их алфавита. Например, ми-бемоль употребляется вместо буквы s, что естественно, потому что в немецком языке названием этой ноты является «эс», а си-диез является эквивалентом немецкой буквы Hah, или Н, то есть «ха». Вы упомянули Брамса, но Шуман также находил удовольствие в музыкальных шутках, вставляя имена друзей в свои сочинения. Мне рассказали, что ирландский композитор, Джон Фильд, однажды сделал комплимент хозяйке званого ужина посредством мелодий с использованием сочетаний нот, обозначенных буквами B-E-E-F[96] и C-A-B-B-A-G-E.[97] В прошлом году британский композитор, Эдвард Элгар, опубликовал свои «Загадочные вариации», намекнув, что различные мелодии этих вариаций фактически основаны на хорошо известной мелодии. Мне еще предстоит разгадать этот код, хотя я считаю фаворитом в виде источника вдохновения песню «Auld Lang Syne».[98]

— И это был всего-навсего такой простой вид кода? — поразился Вертен.

— К сожалению, нет, — покачал головой господин Майснер. — Музыканты также создали коды, используя возрастающую шкалу четвертных нот, двенадцать из них должны представлять первые двенадцать букв алфавита. В этих попытках использовался и ритм, возникли кодовые системы, напоминающие азбуку Морзе. Вдобавок нам еще предстоит сражаться с системой подстановки основных букв. В ней, как показал великий багдадский криптограф девятого века, Аль-Хинди, просто разрабатывается система подстановки одной буквы вместо другой. Например, буква «А» заменяется всегда буквой «В» или же «В», в свою очередь, заменяется «Н». Существует также труд Порты, чей секретный алфавит широко использовался в начале семнадцатого века. А теперь мы подошли к работе известного британского священника семнадцатого века, епископа Джона Уилкинса.

— Да, да, — вклинился Гросс, не в состоянии подавить свой энтузиазм. — Его книга «Меркурий: тайный и быстрокрылый гонец» явилась откровением для меня.

— Вам бы следовало также прочитать его работу по созданию искусственного языка для использования дипломатами, учеными и философами. Это — поистине вдохновляющее чтение.

— Папа, — одернула его Берта, возвращая к обсуждаемому вопросу.

— Да. Достойный епископ написал свою работу по криптографии, когда ему было всего двадцать семь лет, и я полагаю, что она пришлась весьма кстати участникам гражданских войн[99] в Англии. В этой книге он затрагивает также тему кодирования языка с помощью музыкальных нот. Насколько я помню, в восемнадцатой главе он приводит алфавит из нисходящих нот, начиная с латинской буквы «А» (ля) и исключив буквы «К» и «Q», поскольку их звучание может быть передано с помощью латинской буквы «С». Но Уилкинс зашел настолько далеко, что заодно с использованием основного латинского алфавита употребил и систему подстановки букв. Как только я вспомнил эту систему, все остальное было чисто секретарской работой.

— И каково же оказалось тайное послание? — Любопытство Вертена было действительно возбуждено.

Господин Майснер вынул клочок бумаги из кармана своего жилета и прочел: «Ганс Ротт шлет привет и выносит вам свой приговор из могилы, господин Малер».

— Вы абсолютно уверены?

Господин Майснер величаво кивнул.

— Но это же превосходно! — восхитился Вертен.

Гросс похлопал Вертена по спине, протягивая ему бокал шампанского.

— Теперь вы знаете причину для празднования. Некто, связанный с Роттом, хочет отомстить за украденные сочинения. Теперь только надо установить, кем может быть этот некто.

Однако Вертена начали мучить сомнения.

— Но почему этот субъект так выставляет себя напоказ? Почему такой явный указатель?

— Его не назовешь явным, — возразил Гросс. — На самом деле двум опытным криптографам пришлось поломать голову, чтобы раскрыть код.

— Тем не менее, — упорствовал в своем мнении Вертен.

— Друг мой, — уверил его Гросс, — в этом сообщении содержится несколько ценных сведений. Одно указывает на Ганса Ротта, а другое говорит нам, что наш враг считает себя непобедимым. Его самооценка не знает границ; он уверен, что весь мир состоит из идиотов. Таким образом, этот человек может пустить нас по ложному следу убийц выдающихся венских композиторов и в то же время поиздеваться над нами этой закодированной музыкальной фразой. Из-за этих ложных следов мы можем предположить, что, вероятно, мы слишком близко подошли к нему ранее в нашем расследовании. Другой новостью является то, что наш злоумышленник обладает познаниями в музыке и композиции. Возможно, он как-то связан с музыкантами.