Александр Волков - Владигор. Князь-призрак

• Название: Владигор. Князь-призрак
• Автор: Александр Волков
• Издательство: Азбука, ACT
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1999
• ISBN: 5-237-01527-1, 5-7684-0664-6

Свергнув Климогу, Владигор по праву занял синегорский престол. Но начало его царствования не было безмятежным, над страной реяла черная тень предыдущего правителя…

Не пристало князю править, не выходя за порог дворца, узнавать о нуждах подданных из уст лукавых царедворцев. Владигор решает под видом бродяги на себе испытать, каково живется простому человеку. Между тем злодеи-самозванцы только и ждут случая, чтобы воспользоваться его отсутствием…

---

— Кто здесь?! — приглушенным голосом воскликнул старик, нащупывая под полой рукоятку тонкого трехгранного кинжала.

— Не бойся! — послышалось в ответ. — Тебя везут в мое место, но я-то ушел, а ты погоди!

— Кто ты? — спросил Десняк, наклоняясь вперед и напряженно всматриваясь в сгусток тьмы, откуда исходил голос его собеседника.

— Узнаешь, скоро все узнаешь! — воскликнул тот. — А пока слушай да мотай на ус! Езжай, куда повезут, ступай, куда прикажут, а как в место мое войдешь, так и князь пред тобою предстанет!

— Какой… князь? — чуть запнувшись от волнения, спросил Десняк.

— Владигор! — усмехнулся его таинственный собеседник. — Нет у нас в Синегорье другого князя…

— Как Владигор?!. — опешил Десняк. — Он же еще осенью помер! С вечера живот схватило, а к полуночи и преставился!

— Преставился, да не всем представился, — буркнул невидимка.

Его лицо вдруг озарилось голубоватой вспышкой, и Десняк на миг увидел перед собой того самого отшельника, что явился ему в заснеженном лесу.

«В нору его меня везут, что ли? — подумал он, зябко передернув плечами и вспомнив выдолбленную из дуба домовину в углу пещерки, — а если и так, что в этом худого? Двум смертям не бывать, а тут хоть кости в одном месте лягут, а если загодя крышкой прикрыться, так и зверье до них не доберется, пока черви меня до корней волос не объедят — им дубовые стенки не помеха…»

— А про то не думай, рано еще, — сказал старец, угадав его мысли. — Не все ты еще на этом свете свершил, чтобы червям на корм идти.

Тут угол опять озарила голубая вспышка, и Десняк увидел перед собой убогого, покрытого шрамами и струпьями калеку в грубой, свалявшейся овчине. В руках он держал толстую суковатую трость с крюком, которым он, по-видимому, и зацепился за борт возка, чтобы перебросить через него свое тяжелое колченогое туловище.

— Что вытаращился? — грубо крикнул он, глядя в ошалелые глаза Десняка. — Тебе не все ли едино: старец, калека убогий? Это все так, личины, дуракам вроде тебя головы морочить.

— Зачем? — спросил Десняк, пропустив «дурака» мимо ушей.

— А затем, что нынче ночью все и кончится, — прошептал калека, приблизив к нему худое обветренное лицо, — князь Владигор вернется, воровка сгинет, мертвые воскреснут.

— Не много ли для одной ночи? — недоверчиво усмехнулся Десняк, привыкший к воплям и пророчествам местных кликуш. — Мертвецы и погодить могут денек-другой, особенно те, которые по тыще лет лежат.

— Маловер, ой маловер! — вздохнул калека и вдруг так оглушительно свистнул, что с возка слетел лосиный кожух, и Десняк увидел над собой ясное звездное небо.

Кони понеслись вскачь, а калека вскочил на облучок и, перехватив вожжи из рук кучера, сильным толчком сбросил его на обочину.

— Давай, соколики! Гони, залетные! — визжал и свистел он, щелкая кнутом по прыгающим конским крупам.

Десняк вскочил на ноги и оглянулся, держась за борт возка. Черные всадники молча скакали за ними по блестящей от лунного света дороге, а над ними быстро неслась большая птица с горящими желтыми глазами. Когда возок влетел в лес, птица кинулась вниз и мазнула передового всадника крылом по лицу. Тот бросил поводья, откинулся назад, и в этот миг из придорожного куста наперерез жеребцу метнулась тень с высоко поднятой рукой. Жеребец захрапел, встал на дыбы, но ночной разбойник схватил его за узду и, дернув на себя конскую морду, ткнул в седока короткой пикой. Тот выпал из седла; едущие за ним всадники смешались, наскакивая друг на друга; из кустов в них полетели стрелы, копья, следом стали выскакивать разбойники с кистенями и гирьками на длинных ремнях. Птица взмыла вверх, зависла над побоищем и, словно убедившись, что все идет как надо, косо скользнула вбок и исчезла среди еловых верхушек.

По мере того как возок удалялся в лес, схватка на дороге сливалась в единое темное пятно, но едва возница сбавил ход, как от пятна отделилась сперва одна точка, потом вторая, и вскоре Десняк ясно увидел, что их вновь нагоняет цепочка черных всадников. Не дожидаясь, пока они приблизятся, он поднял ногой крышку одного из коробов, откинул лежащий сверху коврик и стал доставать из-под него длинные тяжелые свертки груботканого, пропитанного гусиным жиром полотна.

— Давайте, соколики, подлетайте поближе! Горошком вас угощу! Горошком! — бормотал Десняк, разворачивая свертки и ушастыми винтами укрепляя на задней стенке возка толстые железные трубки, оканчивающиеся литыми набалдашниками с крошечными пологими вороночками.

Когда с этим было покончено, он бросил поперек бортов широкую дубовую доску с выдолбленными по числу трубок ямками, уложил набалдашники в эти ямки и, повернув их вороночками кверху, стал поочередно наполнять их черным порошком из морщинистого кожаного мешочка. Затем он засыпал порошком ложбинку между ямками и, образовав вдоль всей доски сплошную черную дорожку с маленькими холмиками поверх воронок, чуть приподнял всю доску, подбивая под ее края два широких клинышка. Когда дальние концы трубок установились примерно на уровне конской груди, Десняк скрепил все сооружение винтами и скобами, а затем извлек из-за пазухи кремневое огниво и растрепанный промасленный трут. Сделав это, он оглянулся на горбатую спину возницы, кинул беглый взгляд на приближающихся всадников, присел на дно возка, выбил искру, запалил лохматый конец и, выпрямившись во весь рост, поднес тлеющий трут к засыпанной черным порошком ложбинке.

— Не делай этого! Там свои! — услышал он вдруг чистый и отчетливый голос за своей спиной.

Десняк оглянулся на возницу, чтобы выругать его крепким словечком, но в этот миг калека откинулся назад и щелчком кнута выбил тлеющий трут из его окоченевших на морозе пальцев.

Глава вторая

Владигор стоял на помосте и сквозь щель между шелковыми лентами следил за толпой, густо заполонившей княжеский двор. Где-то над ним бесновался Лесь: грохотал жестянками, утробно рычал и, надев на голову деревянную драконью морду, пускал огненные струи из ее клыкастой пасти. Ракел стоял рядом с князем и с досадой шептал ему в ухо, что рысьяков во дворе слишком много, и потому если Лесь окончательно запугает зрителей своими штучками, те просто оцепенеют и, когда дойдет до дела, только трусливо прижмут уши и будут тупо смотреть на то, как скоморохам заламывают руки.

— До этого не дойдет, — негромко отвечал князь, наматывая на палец жесткое кольцо бороды.

— Не понял! Тогда зачем мы вообще сюда приперлись? Пожрать, выпить и девок помять? — возмущался Ракел.

— А отчего и не помять, когда она сама к тебе идет? — усмехнулся князь. — Тебе-то хоть ничего бабешка досталась?..

— Бабешка как бабешка, обыкновенная, — буркнул Ракел. — А тебе, князь?..

— Тоже ничего, — ухмыльнулся Владигор, вспомнив ночной маскарад.

— Ночью надо было со всеми ними управиться, — вздохнул Ракел, припадая к своей щели, — а мы на девок накинулись, как дураки… Эка, понимаешь, невидаль!

— А ты когда-нибудь щуку на живца ловил? — перебил Владигор.

— Нет, только острогой бил, а что? — насторожился Ракел.

— Острогой хорошо, когда она в камышах на мелководье греется, — сказал князь, — а если она в омуте да между корягами стоит — тогда как?

— Не знаю, — сказал Ракел, глядя на рысьяков, со всех сторон подбирающихся к помосту.

— Так вот знай, — негромко заговорил князь, останавливая его руку, тянущую меч из ножен, — берешь крючок, лучше тройник, сажаешь на него живого окунька и кидаешь в омут — понял? Но окунек должен быть непременно живой, и чем он живее, тем скорее щука на него кинется и вместе с крючком заглотит, — понял?

— Про щуку понял, — кивнул Ракел, обернувшись к Владигору.

— А про окунька? — спросил князь, глядя в его сверкающие в полумраке глаза.

— Про окунька? — повторил Ракел, напряженно морща лоб, почти до бровей закрытый ровно подстриженной черной челкой.

В этот миг на помосте перед ними дико заорал опаленный рысьяк, под ним тут же провалилась половица, и опричник исчез в темной щели, где промелькнул кулак Берсеня, выбросивший на помост горсть серебристой золы.

— Ну, думай! Голова у тебя на плечах или кочан? — усмехнулся Владигор.

— А ей непременно окунька надо? — спросил Ракел, вглядываясь в его лицо. — А если пескарь? Карасик? Или другая какая рыбешка?..

— Нет, брат, не пойдет она на другую рыбешку, — покачал головой князь. — Тут самому идти надо.

— А тройник где? — спросил Ракел. — За что окунька цеплять-то?

— Вон один крючок! — Князь раздвинул щелку между лентами и указал глазами на Леся, сдувающего на публику искристые щепотки пепла. — Такой если вопьется, так его только с мясом и выдерешь.

— Понял! Понял, князь! — шепотом воскликнул Ракел. — А второй? Третий?