Елена Никольская - Змей подколодный

• Название: Змей подколодный
• Автор: Елена Никольская
• Жанр: Фэнтези

Вытащить из беды лучшего друга — дело святое. Но стать для этого пятнадцатилетним подростком, сохранив сознание взрослого мужчины, — пожалуй, перебор! Особенно, если приходится учиться у каких-то ненормальных колдунов, причём не заклинаниям, а лингвистике, алгебре и хорошим манерам. Идёт игра — сложная, многоходовая и по чужим правилам. Благо ещё, что на знакомой территории, хотя провинциальный российский городок, пусть и точная копия родного, полон странных сюрпризов. Впрочем, всё это — сущие мелочи по сравнению с проблемами, которые способна создать перепуганная и своенравная барышня…

---

Поезд шёл по трамвайным путям мимо девятиэтажки в тринадцатом микрорайоне. Девятиэтажка стояла в траве, полупрозрачная, просвеченная солнцем насквозь, а на восьмом этаже, в проёме балконной двери, скрипели качели. Простые детские качели, собранные из жёлтых палочек, они взлетали неспешно и высоко — из комнаты в небо, из неба в комнату… Ольга запрокинула голову, глядя на них, а враг положил ей на плечо руку, и с перчатки потекла кровь.

Она прыжком сорвалась с тахты и глубоко задышала, стоя посреди комнаты. Кровь на ру-ка-ве. "Под красным зна-ме-нем, — простучал поезд, — по сы-рой тра-ве!" "По тра-ве", — согласилась ведьма и поплелась в ванную. Подставив рот под струю воды, она долго пила, переминаясь с ноги на ногу, потому что поезд сотрясал паркет. "Командир полка умирает", — прошептала она своему отражению. У отражения были абсолютно круглые глаза, но спать хотелось безумно, а подушка оставалась прохладной.

Прохладной, как трава в степи, а из травы росли два железных столба, и к столбам были подвешены качели. На жёлтые палочки кто-то выплеснул с размаху целое ведро багровой краски, краска ещё не успела засохнуть. На сидении лежала в луже мальчишечья кроссовка с порванным задником. "Это всё, что осталось от командира полка, — сказал за спиной враг, — накрой это знаменем". "Тук-тук-тук", — простучал в степи поезд. "Кап, кап, кап", — отозвалась кровь, стекая с качелей на траву, и Ольга закричала, заорала в голос и села, прижав ко рту одеяло.

За окном грохотал товарный поезд, на подоконнике разрывался будильник, а в изножье тахты стоял прибежавший с поста мистер Хендридж: рука в бороде, брови домиком.

— Сон, — хрипло пояснила ведьма. — Приснилось…

— С рассветом вас, сударыня. Воды?

Ведьма замотала головой и попыталась улыбнуться.

— Я уже встаю, — сказала она. — Будильник уже… Доброе утро.

Словесник сощурился на неё, кивнул и вышел; поезда он однозначно не слышал, но поезд от этого никуда не делся.

Поезд продолжал форсировать далёкую степь.

"Всё из-за Флюка, — думала ведьма по дороге в столовую, — виноват Флюк, подло пропавший среди ночи…" Пушистый мастер сновидений знал своё дело: кошмары разлетались в клочья, не успевая приблизиться к спящей ведьме. Привыкшая к защите, она оказалась сегодня беспомощна и безоружна — и поезд выехал из кошмара в явь. Он стучал колёсами, он мелькал в сторонке, он сотрясал паркет и ковры, ступени и аллеи, и кофейник на столе, и учебник латинского, прислоненный к кофейнику…

Учебник норовил сползти вниз и до невозможности был похож на мольберт. Ольга захлопнула учебник, подпёрла кулаками щёки и наткнулась взглядом на Никиту Делика. Как в зеркало посмотрелась: Никитос, бледный, взъерошенный и несчастный, сидел точь в такой же позе за столиком напротив. Только вместо завтрака перед ним стояла одинокая чашка — кофе, конечно.

"Может быть, ему тоже снился поезд, — с надеждой подумала Ольга, — может быть, поезд снился всей гимназии? Такой всеобщий кошмар, причиной которому — резкая перемена погоды… Зима-то опять закончилась! Закончилась в одночасье — ведь кровавый след должен стелиться именно по траве (по сы-рой тра-ве), и потому поезд привёз солнышко, а солнышко принялось топить снег…"

— Доброе утро, Заворская, — сказали над ухом, и ведьма подскочила.

— Доброе утро, господин учитель!

— Сидите, — махнул математик, пролетая мимо, и навис над Деликом — с таким видом, словно поймал беднягу со стаканом водки.

— Не спится, сударь? Завтракали? Что у вас тут — кофе?

— Угу… — буркнул Никитос, вцепляясь в чашку, но Демуров чашку отобрал и придвинул к себе меню. Первая же возникшая тарелка поехала к голодающему ребёнку, и ребёнок встретил её тяжким вздохом.

— Овсянка с зеленью, — прокомментировал математик. — Приступайте.

— Я не люблю овсянку, Фёдор Аркадьевич.

— Не повезло. М-м… И сыр, пожалуй.

"Что ж это нынче приснилось Демурову, — подумала ведьма. — Или у нас новый пункт в гимназийском кодексе? Обязательная магическая диета?"

— Да не хочу я…

— Верю. И сок…

Сумасшедший дом!..

— Можно только не яблочный?

— Нельзя. Ешьте немедленно!

— Я не могу, честное слово…

— А придётся, сударь.

"С ложечки, с ложечки его покормите, господин учитель!"

— Фёдор Аркадьевич, да меня тошнит!

— Вы меня нянькой подрядили, Делик? Быстро, быстро — за маму, за папу, что там ещё…

"Что там ещё, что-то ещё", — барабанил за окном поезд, а Никита вдруг уставился на ведьму, сморгнул и принялся есть. "Я вызываю аппетит, — подумала ведьма, — это всё, что осталось от командира полка. Сегодня, — подумала она, — всё случится сегодня, кошмары просто так не снятся. Или уже случилось. С Андреем…"

Делик всё смотрел на неё, отправляя в рот ложку за ложкой, и ведьма спросила его — одними губами, но Никитос понял и прикрыл на секунду глаза. "Спит, — с облегчением поняла ведьма, — мой пират спит! Оно и понятно — ведь семи ещё нет!" "Тук-тук, — подтвердил поезд, — тук-тук-тук!"

Тук-тук, тук-тук-тук: ночь напролёт, день напролёт… Тяжёлый вышел день! Кое-как дотянув до конца уроков, истерзанная ведьма отказала в свидании пирату (пропустив мимо ушей слишком быстрое согласие) и отправилась на поиски куратора: жаловаться на последствия ночных ужастиков.

Не успела: по дороге к коттеджу преподов её перехватил великий сыщик.

— Мне велено отвести тебя к твоему врагу, прямо сейчас, — заявил Никитос, не утруждаясь предисловиями. — Ты пойдёшь?

Поезд немедленно умолк; не зная, чему удивляться больше, Ольга решила вовсе этого не делать и согласно кивнула.

— Под красным знаменем, — пробормотала она. — На поезде поедем?

— Ну да, — сказал Делик, тоже ничуть не удивившись, — только давай быстрее, я по дороге всё объясню.

Вот так, в шесть часов пополудни, ведьма оказалась в вагоне собственной галлюцинации: согласитесь, это было вполне достойным завершением кошмара.

Поезд — самый настоящий — летел через степь.

Вон из пределов гимназии.

***

Вагон, деревянный, древний, со щелями в палец шириной, продувался насквозь. Ветер шнырял по нему, как дитя, пробравшееся в кладовку: не пропуская в вожделенном хранилище тайн ни единого экспоната.

Маленькую ведьму содержимое вагона не интересовало нисколечко. Мешки с каким-то зерном, припорошенный соломой ржавый металлолом и гора старой обуви: грязь невероятная! Но остальные вагоны (в количестве трёх штук) оказались наглухо заперты, а вот в этом дверей не было вовсе. Великолепный обзор. Усевшись в тамбуре на верхней ступеньке, ведьма курила одну сигарету за другой и мрачно разглядывала окрестности. Тоже, в общем-то, глянуть не на что.

Степь да степь кругом.

Круг замкнулся.

Мадам Окстри, помнится, объясняла, что слова "начало" и "конец" исходят из одного корня, и сей лингвистический факт был, несомненно, исполнен глубоким философским смыслом. Семнадцатого августа Ольга сюда прибыла — степью, семнадцатого ноября уезжает — по степи. Большое sorry, мадемуазель Заворская, но пора и честь знать.

Радовало одно: поезд, похоже, никуда не спешил.

Круглый циферблат над высоченным заводским зданием всё ещё оставался в зоне видимости: последнее "прости" от любимой гимназии. Ведьма отвела взгляд от часов и тяжко вздохнула. Торопиться-то на самом деле было куда. Если её ушлый крёстный фей снимет их с поезда, страшно даже представить, чем это кончится. Нервы и у магов не железные — плюнет на принципы и запрёт на бо-ольшой амбарный замок. Вот уж, в натуре, good by, my love!

Следовало будить проводника.

Проводника капризы поезда не волновали: проводник лежал, свернувшись клубочком, на куче мешков в углу вагона. Ольга скинула с плеч накидку, постелила на мешки и плюхнулась сверху, но проводник даже не шевельнулся. Сладко дрых, как будто на родной кроватке. "А может, и не сладко…" — подумала ведьма, присматриваясь. Вид у проводника был ещё хуже, чем утром. Волосы на лбу слиплись от пота, под глазами чёрные круги, челюсти стиснуты. И когда бежали к остановке (той самой, трамвайной, у проходной завода), он отставал и задыхался. Он повалился на мешки, едва забравшись в поезд. "Разбудишь, если что", — сказал он и вырубился, глупый мальчишка, влетевший вместо неё в ожившее граффити, дурачок, которого шантажировали жизнью сокурсников. Жизнью тех, кого он и знал-то едва-едва. Дружба двух месяцев от роду — причём только с Андреем…

— Эй! — окликнула ведьма и потрясла проводника за плечо. Конвоира. Товарища по несчастью, Андрюшкин шайтан его нюхал!.. — Просыпайся давай! Никита!

Мальчишка, не открывая глаз, сел и поёжился.

— Что-то холодно…

— Это ты болеешь, наверное. Там прямо лето.

— Уже приехали?

— Если ты чего-нибудь не сделаешь, то мы вечно будем ехать. Время-то идёт!

— Время, по-моему, не идёт, — сказал Никита, высунув нос в тамбур. — Солнце где было, там и висит… Погано!