Михаил Попов - Богатырь - не звание! (СИ)

• Название: Богатырь - не звание! (СИ)
• Автор: Михаил Попов
• Жанр: Фэнтези

Не последним среди богатырей княжеских был Василий Игнатьевич. В самой Золотой Палате, подле князя Владимира сиживал. Да только сгубило его вино. Опустился, стал пьяницей на весь Киев известным. И кто поверит пьянице, что узнал про заговор против молодой и неокрепшей Руси? Всяк посчитает, что после лишней чарки привиделось. Вот и пришлось бывшему богатырю самому на заставы идти, об опасности упреждать. Но узнал по пути, что в Навьем мире, у самого Ящера, есть оружие чудесное…

В основу книги, легла былина Василий Игнатьевич и хан Батыга.

---

— Вот что, Тумын, — как ни в чем ни бывало, продолжил незнакомец. — Передай кагану так. Со дня на день, базилевсы пришлют в подмогу кагану наемное войско. А как придет момент, прибуду я сам. Пусть войско кагана будет наготове. Я скажу через какие заставы идти. Неожиданностей не будет, я о том позабочусь. Если сможем быстро до Киева дойти — ваша Русь. А уж о том, что бы князя не упредили простые мужики, сами позаботьтесь. У меня все дороги перекрыть сил не хватит. Но что смогу — сделаю. Все. Мне пора. Как бы не хватились, где один так долго пропадал. А ты, не забудь напомнить кагану об уговоре, — незнакомец понизил голос. С трудом удалось расслышать Василию последние слова: — Все должно сохраняться в строжайшей тайне!

— Каган помнит свои обещания, да живет он вечно!

— Так-то! — не говоря больше ни слова, незнакомец твердым шагом подошел к своему жеребцу, что в ожидании предстоящей скачки, уже в нетерпении бил копытом мягкую землю. Неуловимым движением вспрыгнув в седло, незнакомец последний раз обернулся. И почудилось Василию, что доводилось видеть этого незнакомца в Киеве.

До ночи просидел Василий в берлоге. Уже и хазары давно уехали, а боязно было. Только когда совсем стемнело, и на темном небе во всей красе засияла луна, он осмелился выползти из своего укрытия.

Ползком, по-ужьи, не осмеливаясь встать в полный рост, Василий полз подальше от этого страшного места. Не разбирая дороги, через холодные ручейки и колючие кусты. Остановился лишь когда вдалеке замаячили стены Киева. Тогда уж осмелился встать на ноги и помчался, словно тщась обогнать ветер поближе к родным стенам. Туда, где можно чувствовать себя в безопасности — поближе к корчме.

Совсем немного опоздал Василий. К тому времени как добежал до городской стены, крепкие ворота Киева закрылись на ночь. Как ни стучал, ни просил, не пустили стражники в город. Так и промаялся у ворот до утра. Да и утром, когда ворота наконец открыли, не хотели его пропускать. И правда — после ползания по лесной земле, выглядел что твой леший. Одежда изорвана, вся в глине, да и лицо не лучше. Благо, узнали его, хоть и с трудом, стражники. Да и как не узнать, когда такой пьяница один на весь Киев. Сжалились, пропустили.

Чуть живой, дотащился Василий до своей убогонькой хатки. Отмыл наскоро лицо и руки, с великим трудом отыскал портки и рубашку почище — и как до сих пор не пропил? И сел думу думать. Долго сидел, но так ничего и не надумал. Как ни поверни, все не так выходит. Без корчмы не обойтись, решил Василий. За чарочкой-другой, обдумать все крепко. Давно подметил — после вина голова проясняется и любую беду решить можно. Да как в корчму пойти, если денег нет, а в долг никто не нальет. Постарался Саргон — злыдень! И как только Светлый Князь позволяет иноземцам русского человека позорить? Эх, подумал Василий, моя бы воля, я б этих иноземных корчмарей всех на кол пересажал. А вино из их подвалов честным людям отдал.

Но делать нечего. Василий перерыл всю избу, каждую тряпочку встряхнул, в каждый угол заглянул, и нашел-таки несколько мелких монет! Как раз на пару чарок. Откуда только и завалялись? Раньше бы найти, глядишь, и не выпороли бы…

Окрыленный находкой, Василий помчался в кабак. Да не к этому злодею — Саргону, а к Даниле-Новгородцу. Корчма у него, конечно, похуже, зато жалел он Василия. То чарочку за так нальет, то работу подбросит. Дров там наколоть, или воды в кухню натаскать. А за работу накормит хорошо, а то и одежки какой подбросит. Не человек — золото!

— Здравствуй, батюшка! — отвесил Василий хозяину корчмы земной поклон. — Налей-ка мне чарочку…

— Ох, Василий, Василий, — покачав седой головой, вздохнул Данила, совсем как седоусый стражник Никитич. — И неужель все равно за ум не взялся? Не стыдно людям в глаза-то смотреть?

— Ой, не кори, батюшка. Брошу я это дело, вот не сойти с этого места. Только налей горемыке.

Василий выложил на стол все свое богатство. Данила покачал головой. Жалко парня. Молодой ведь еще, а уже руки трясутся, словно старик древний.

Василий сел в уголке, подальше от входа, и вновь задумался. Не помогало на этот раз вино. Только горше становилось. Кто ему пьянице поверит, что хазары опять на Русь собрались? Высмеют и вся недолга. И доказательств никаких нет. Вот горюшко!

Долго просидел Василий за чарочкой. И впервые за эти годы не в радость было ароматное вино. Еще вчера, такую чарочку залпом выпивал. А сегодня — весь день промусолил.

Не укрылось это и от Данилы-Новгородца. Что б Василий, да к вину равнодушен?! Кликнул отрока, что в помощниках бегал, а сам взял кувшинчик сильно разбавленного вина — не любил он это дело, да какой на Руси разговор без выпивки, присел рядом. Помолчали. Не хотелось Даниле первым в душу лезть, но и без внимания оставить кручину Василия он не мог. Вот и прихлебывал жиденькое вино молча. Захочет — расскажет, или совета попросит, а нет — так просто рядом посидеть, поддержку выказать. Василий с благодарностью взглянул на корчмаря, но не сказал ничего, потупил взгляд и горько вздохнул. Потом почесал затылок, и махнув рукой лихо опрокинул чарку в рот.

— Эх, батюшка, — не вынес молчания Василий. — Беда приключилась. Что делать, не знаю. А делать что-то надо. Я ж ночью в лес убег, и там в берлогу ведмедячью провалился. Как не убился — ума не приложу. Хотел вылезти, да в темноте чуть глаз не выколол. Махнул я рукой. Дай, думаю, посплю до утра, авось хозяин не вернется. Так и проспал. А утром, ни свет ни заря, от смеха громкого проснулся. Выглянул тихонечко, леший знает, знает кто в лесу шастает, и обомлел. Три самых что ни на есть хазарина…

На этом месте Василий сделал страшное лицо, дрожащей рукой наплескал вина из кувшина корчмаря в свою чарочку, выпил махом и горячо продолжил:

— Оказалось неспроста они сидят. Через некоторое время приехал еще один всадник. Этот не хазарин. И видно, не из простых. Держался ровно князь какой. И ведь видел его где-то, а вот где… Назвал он одного хазарина правой рукой кагана Бекмера, и велел передать, что ведомо ему, что уедут скоро богатыри из Киева. Тут-то и напасть надо. И еще сказал, что есть у него везде свои людишки, и потому проведет он хазар мимо застав богатырских без шума… Простились они, и разъехались. А я просидел в берлоге до темноты, да в Киев… Посоветуй, батюшка, что делать-то?

— А тебе, часом, не примерещилось, спьяну-то? Сильно боятся хазары князя киевского. Где уж им козни строить. Знают ведь, стоит на Русь сунуться — никто назад не вернется.

— Эх, батюшка, не веришь ты мне. А раз уж ты не веришь, где уж воеводам поверить? Знаю, что должен бежать, предупредить… А куда бежать? В Киеве всяк скажет — привиделось, мол, тебе упьянсливый. А то еще выпорют по-новой. Вот и сижу, кручинюсь… И ведь не то страшно, что выпорют, а что не поверят. Налетит хазарин, сколько беды будет, если не встретят его богатыри…

Данила пристально рассматривал Василия. Коли не врет — быть беде великой. Но вот поверить… Не раз Васька спьяну народ баламутил. Вот о прошлом годе, к примеру, спьяну пожар ему привиделся — весь Киев переполошил. А как по улицам бегал с топором — леших гонял — чуть пятерых людев не зарубил, насилу скрутили, топор отобрали… Эх, ведь добрый богатырь был, а что с ним зелено вино сделало?

Так и не дождался совета Василий. Опрокинул еще чарочку — на ход ноги, и тяжелой походкой двинулся к выходу.

Глава 4

Шумно на княжьем подворье. Воевода Претич недовольно поморщился. Зря князь дает богатырям столько воли. Не дело это. Случись беда какая, им неделю только в себя приходить. Претич покачал седой головой. Нет, нельзя так распускать дружину. Одно дело уважить отличившихся, почет им оказать, а другое позволять пить без меры. Как только еще не разнесли спьяну Киев? Один Илья во хмелю чего стоит! А тут таких не счесть. Да и хвалятся без умолку. Спорят — кто больше смоков задавил, кто больше колдунов полонил. Тьфу! Стыдоба! Негоже богатырю подвигами похваляться! Хорошо хоть Чаша, что у брехуна пустой становится, а за правду щедро вином одаривает, совсем завраться не дает.

В который раз пожалел воевода о прошедшей молодости. Уж он-то показал бы всем этим. Да что молодость! Он и сейчас покрепче многих будет. Ничего не смогли поделать долгие годы ни с прямой, широкой спиной, ни с зорким взглядом, ни с сильными жилистыми руками. Только и смогло время, что посеребрить усы, да длинные волосы.

Он проводил долгим взглядом пробежавшего мимо Алешу Поповича. Раздавшийся вслед за этим рев Ильи Муромца лучше всяких слов говорил? кто стал жертвой очередной шутки. Претич презрительно сплюнул. Богатыри, а ведут себя хуже чем дети малые.

— Воевода, — прервал мысли Претича еще безусый отрок в горящей жаром, под лучами яркого солнца, кольчуге. Чеслав — вспомнилось имя. Далеко пойдет отрок. Вырос уже из младшей дружины, хоть и пух еще под носом. — Воевода, там…