Ирина Глебова - Оборотень

• Название: Оборотень
• Автор: Ирина Глебова
• Жанр: Маньяки

Главный герой книги — двенадцатилетний мальчик Серёжа. Его отец-журналист приводит в дом человека, который ему представляется жертвой и с помощью которого он думает провести своё журналистское расследование. Но это — маньяк-убийца, на розыск которого брошены большие силы.

Мальчик и убийца проходят через роман рука об руку — жертва и преследователь. Их поединок богат на неожиданные повороты, поскольку у обоих неординарное мышление. Мальчик часто побеждает своей непредсказуемостью действий. Однако в конце концов оказывается в западне…

Расследование возглавляет майор Кандауров.

---

Незнакомый мужчина умер ещё до приезда «Скорой помощи» и милиции. Его приятель, в миг протрезвевший, и ещё какие-то люди держали Гриню. Он не сопротивлялся и не пытался убежать, был спокоен и апатичен. Суд учёл всё: и его тяжёлую судьбу, и прекрасные рекомендации с работы, и, главное, показания свидетелей происшествия: убитый зло насмехался над физическим недостатком парня, оскорблял его. Гриня мог бы получить и меньший срок, но всё же пострадавший не предпринимал по отношению к нему истинно агрессивных действий, и, к тому же, у него осталось двое ещё не взрослых детей. Гриня был осуждён на три года.

Возраст у него был уже не юношеский — двадцать три. Но выглядел он на семнадцать-восемнадцать. И когда, на втором году срока, в колонии появился Кабан — сразу выделил Гриню из всех. Кабана в колонии знали — кто лично, кто по слухам. И тут же вокруг Грини образовался вакуум, наполненный, однако, странной смесью почтения, страха и презрения. Через несколько дней Кабана, почему-то, перевели в ту же камеру, где обитал Гриня. А следующей же ночью этот мощный, заросший с головы до ног волосами человек с неожиданно сухощавым жёстким лицом, влез к Грине на нары и заставил его вытерпеть жестокую боль и испытать жестокое унижение. Гриня, ещё накануне поняв, в чём дело, был готов к подобному. И всё же… Утешало и придавало силы знание того, кто он есть на самом деле. А теперь ещё, после того случайного убийства на улице, Гриня перестал бояться забирать жизни людей. Он чувствовал, что будет делать это с лёгкостью. И следующим станет Кабан.

Гриня мог бы спокойно убить Кабана в любой день: ломом, лопатой, клещами или камнем. Но это нужно было сделать так, чтобы на него не пало подозрение. И ещё: Кабан должен был отдать Грине свою жизненную энергию, а значит — перейти в него частью своего тела. И когда, наконец, долгожданный день настал, Гриня был к нему готов. Подходило время для освобождения из заключения. Он так и рассчитывал: убить Кабана перед выходом из колонии, но не в самые последние дни, нет — это рискованно! Уже с полгода Кабан жил в другом бараке. Как ни бесновался, но чем-то не угодил начальству, был отселён от своего любимца. Грине жилось поспокойнее, хотя истерично-влюблённый взгляд насильника настигал его повсюду. И не только взгляд: Кабан пользовался любой возможностью для животного истязания парня, которое он называл «случкой».

В тот день Гриню послали навести порядок в дровяном сарае у дальнего угольного бункера. Он всегда считался одним из самых послушных и работящих заключённых, к тому же, кончался срок его заключения. Так что работать ему доверяли без догляда. И Гриня сразу понял, почуял — вот он, случай!

Отличный острый нож с откидным лезвием он раздобыл уже давно — это оказалось не проблемой для любимчика грозного Кабана. Всего и пришлось сказать: «Для самого!.. И не базарить, а то он тебя быстро акробатом сделает!» Он не обманул лагерного «умельца»: нож и в самом деле предназначался «для самого» — ловко вырезал все ненавистные места мерзавца, а потом — два мясистых куска из бёдер. А заманить Кабана оказалось делом простым, мимоходом Гриня шепнул ему:

— Через полчаса буду в сарае у «ямы»… Один…

И всё. К приходу Кабана у него уже был готов аккуратный мангал с горящими углями. Дело было сделано быстро, чисто. Через пару дней Гриня, да и все заключённые узнали, что Кабан объявлен в розыске.

Незадолго до освобождения Гриня узнал, что дома у него уже нет. Был среди вертухаев один лейтенантик душевный — он ему и сказал. Готовил Гринины документы к освобождению, послал запросы на прежнее место работы и жительства — вот и узнал.

— Ты, Забурин, — советовал он ему, — не теряйся. Вернёшься, иди сразу на прежнее своё место работы, в больницу. Твои коллеги о тебе очень хорошо отзываются, пишут, что готовы принять и помочь. Дом твой каким-то образом сумели на себя переписать родственники твоей опекунши. Ушлые, видать, люди. Но ты можешь попробовать отсудить, если сослуживцы возьмутся тебе помогать. Ну а не получится, всё равно больница тебе с жильём поможет, хоть и общежитие для начала. Ты же совсем молодой парень, всё впереди.

Гриня растроганно благодарил. А, выйдя за лагерные ворота, и вправду поехал в родной город. Но вовсе не за тем, чтоб следовать советам лейтенанта. Он уже знал наперёд свою жизнь и свои действия — своё предназначение.

Два дня он наблюдал за новыми хозяевами своего дома. Это были ещё молодые мужчина и женщина — мощнозадые, широкошеие, крикливые, вульгарно одетые в импортные вещи. Они пристроили, сделав прямо в воротах, гараж, и выезжали оттуда на иностранном автомобиле. По двору бегал мальчишка лет восьми, его толстые ягодицы обтягивали джинсы, на кроссовках от каждого шага вспыхивали лампочки. Гриня таких родственников у бабушки не знал и никогда о них не слыхал. Видно, хорошо они заплатили кому-то, чтобы отобрать у беззащитного арестанта дом. Слёзы наворачивались на глаза у Грини, когда он смотрел на любимые окна, деревья во дворе, видневшийся угол сарая… Сарай, похоже, перестройке не подвергался — это было прекрасно. Там, в сарае, Гриня ещё давно соорудил себе тайник. Он не держал в доме ни украденные лекарства, ни хирургические ножи, они были спрятаны там, в тайнике. Как чувствовал. Там же хранился и любимый бабушкин шприц — тяжёлый, стеклянно-железный. Когда-то, отведав бабушкиного тела и облив квартиру керосином, Гриня, прежде чем чиркнуть спичкой, положил себе в карман одну единственную вещь — этот шприц. На память.

В тайнике, в сарае, Гриня хранил и свои денежные сбережения. А они у него были немалые — за все семь лет работы. Во-первых, зарплату свою он тратил лишь частично — запросы имел очень скромные. И потом, в морге работы всегда хватало, он охотно брался за любую. Обряжал покойников, гримировал видимые следы вскрытия, оформлял документы и, как когда-то бабушка, ездил с раствором формалина бальзамировать усопших на дому. За всё это родственники его «клиентов» щедро платили. Гриня же всё складывал в копилку и, периодически, менял рубли на более надёжную валюту — доллары.

Родной двор охраняла громадная псина. Но вот уж это Гриню никак не пугало. На третий день, дождавшись, когда «родственники» все втроём уехали на машине, Гриня легко перемахнул забор — знал, где это делать. Пёс рванулся к нему, тявкнул, но не тут-то было! Через пару минут с горлом, почти перерезанным проволокой, он лежал неподвижно на земле. Сарай и вправду не трогали: так, побросали туда кое-какое барахло. Тайник остался незамеченным, всё в нём оказалось на месте. Для Грини это была большая радость.

Поворачивая за угол улицы, он последний раз оглянулся, посмотрел на дом — попрощался. Пока. Но знал, что вернётся сюда. Если эти наглые люди и правда родственники, то пусть вольются своею плотью в его плоть и продлят ему жизнь. Но не сейчас. Гриня прекрасно понимал, что соверши он «инкарнацию» родственников сейчас, подозрение сразу падёт на него — только что вышедшего из заключения бывшего хозяина дома, обиженного и обкраденного. Вся милиция страны бросится его ловить, и — конец планам! А вот когда он погуляет по родным городам и весям, оставляя то тут, то там тела, то и эти покажутся случайными в общем ряду жертв. Так что пусть ещё поживут, мальчишка подрастёт… А загадка с убитым псом не даст им душевного покоя: ведь дом не обкраден, ничего, как-будто, не взято…

Задерживаться в родном городе Гриня не стал. Его тянуло в те места, откуда он только что прибыл. Там остался первый после бабушки его «инкарнированный». Это будоражило и тревожило. А вдруг найдут раньше времени, вдруг заподозрят его? Нужно было дождаться начала отопительного сезона. Прошлой осенью Гриня видел, как в лагере разгружали уголь. Открыли угольный бункер и, не глядя, опрокинули туда целый кузов угля. Если так случиться и на этот раз, то будет Кабан считаться в бегах ещё очень долго.

В близком пригороде Ярославля Гриня снял комнатку у одинокой старушки в частном доме, был с ней внимателен и приветлив, говорил, что работает в городе на заводе. Прошёл октябрь, и ноябрь подходил к концу. По городу не ходило никаких страшных слухов, местная пресса ничего похожего не писала, вокруг колонии не видно было ни суеты, ни тревоги. И Гриня понял, что всё свершилось по его плану.

Надо было уезжать отсюда. Тем более, что два человека пополнили его жизненную энергию. К тому же второй из них, который попался ему в большом лесопарковом массиве города Углича, подтолкнул Гриню к осуществлению ещё одной прекрасной идее. Этот человек стал его первым сотрапезником, а значит, соединился с ним не только телом, но и душою. Впрочем, к подобному действию Гриня подсознательно готовился задолго. Не зря же он собирал лекарства — в основном, анестезирующие и кровоостанавливающие. Когда, найдя в поясничном отделе своего первого сотрапезника нужный позвонок, Гриня ввёл туда тримекаин, а потом, ещё до того, как вырезать из бедра кусок мяса, — вколол викасол, результат оказался потрясающим. Молодой мужчина был в сознании, но почти не ощущал боли. Кровь текла, но не так интенсивно, чтобы быстро лишить сознания и жизни. Правда, человек был невменяем от ужаса и непонимания — или, наоборот, понимания — того, что с ним делают. И всё же, прислонив его спиной к широкому стволу дерева, Гриня заставил свою жертву взять в руки обжаренный кусок собственного тела и надкусить его. Это оказалось нетрудно сделать: всего-то и пообещать, что не убьёт…