Мэтью Андерсон - Петр Великий

• Название: Петр Великий
• Автор: Мэтью Андерсон
• Издательство: Феникс : Зевс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1997
• ISBN: 5-85880-463-2

Петр Великий — одна из ярчайших личностей в Европе начала современной истории, всегда привлекала внимание историков. Профессор лондонского университета М. С. Андерсон в своей книге представляет хорошо знакомый образ несколько неожиданно: жестокость в общественных делах, недостаток привязанности в личных отношениях, грубость поведения — с одной стороны, и величие славных свершений, сделавших Россию серьезной самостоятельной политической и военной силой — с другой.

Но решительно отбросив раздутый исторический миф, автор детально анализирует огромную жизнь Петра и дает ей неоднозначную оценку.

Книга, бесспорно, будет интересна широкому кругу читателей.

---

Из всех аспектов экономической жизни России это было такое развитие промышленности, которое вызывало личный интерес Петра и в котором он достиг больших успехов. В сельском хозяйстве картина была совсем иной. Отрасль постепенно развивалась, заселялись незанятые земли, особенно в пограничных областях и Южно-центральной России. Землевладельцы довольно часто переводили крестьян в эти области из более густонаселенных, но менее развитых областей севера и центра. Внутренняя торговля зерном увеличивалась с открытием рынков в Москве, С.-Петербурге, Архангельске, Вятке, Нижнем Новгороде и других городах. Также развивался рынок льна и конопли. Но ни одно из этих достижений не было обязано царю и его действиям. Действительно, имел место ряд скорее отдельных и разобщенных правительственных усилий с целью улучшить сельскохозяйственные методы и производительность. Петр, увидев в завоеванных балтийских провинциях превосходство косы над серпом, применил типичный метод прямой закупки нескольких тысяч кос и послал их в различные российские области, пытаясь распространить их использование. Усилия были сделаны и в поощрении овцеводства (здесь была важна потребность в шерстяной ткани для армейского обмундирования), и улучшении животноводства. Для этой цели были импортированы овцы из Силезии и основаны правительственные конные заводы. Были инициативы, чтобы стимулировать производство шелка; но экспертов из Италии привезли для этой цели только перед самой смертью Петра. И ни одно из его усилий не имело какого-нибудь большого или длительного результата. Совершенствование сельского хозяйства оценивалось ниже в списке официальных приоритетов, чем рост промышленности. Оно также представляло проблемы, и материальные и психологические, очень большой величины. Неграмотное и весьма традиционное крестьянство, глубоко недоверчивое ко всем новшествам, было постоянным препятствием всем попыткам изменить жизнь и одновременно готовым в любой момент лишить власти любого правителя или правительство — факт, очевидный для многих современников. Вебер, ганноверский посланник, чувствовал в отношении российских крестьян, что «их умы кажутся такими затуманенными, а их чувства такими притупленными рабством, что хотя им преподают наиболее очевидные усовершенствования в сельском хозяйстве, все же они не заботятся сойти со старого пути, думая, что никакой орган власти не может понять его лучше, чем делали их предки»[108].

Создание торгового флота, чтобы покончить или, по крайней мере, сократить зависимость России от иностранцев в ведении растущей национальной торговли с внешним миром, было целью, близкой сердцу Петра. Она появилась, конечно же, из его интенсивного интереса ко всем морским вещам и укрепилась с ростом мощного флота, строительством новой столицы и ее быстрым развитием как важного морского порта. Англия к Голландия обогатились посредством обладания большими торговыми флотами и очень выгодней внешней торговлей: не могла бы и Россия обогатиться таким же образом? Этим стремлениям не было суждено сбыться. В пределах России, однако, кое-что могло быть выполнено, чтобы поощрить торговый класс (все еще слабый и ущемленный в статусе и уверенности в себе) и развить внутреннюю торговлю. Рост армии и флота, их потребности в многочисленных поставках различного рода имел сам по себе существенный результат. Административные изменения могли бы также содействовать этому. В 1699 году была основана Бурмистерская Палата, или Ратуша (от немецкого Rathaus), как центральный орган для сбора налогов в российских городах. Наиболее важным поводом для этого было сильное желание увеличить правительственный доход; но другой существенный повод был — усилить городской торговый класс, освободив его из-под контроля воевод и других провинциальных чиновников. Фактически новшество имело небольшой успех в отношении последнего. Петр требовал увеличения налоговых платежей с городов в обмен на ограниченную степень автономии, которую он предложил им; но они не желали принимать такую сделку. Ратуша оставалась, тем не менее, важным финансовым учреждением в течение большего времени правления царя. Это знаменовало известный шаг к более рациональной и централизованной системе сбора налогов, начиная с работы, прежде разделенной для выполнения между целыми тринадцатью различными приказами.

Значительная группа богатых и уверенных в себе торговцев только начинала развиваться в России, и ей суждено было медленно расти в обществе, все еще в основном остающемся военным. Российские торговцы, занимались ли они импортом или экспортом, всегда были в более невыгодном положении по сравнению с купцами Западной Европы. Они должны были оплачивать более высокие проценты по займам и более высокие проценты по страхованию груза; они не имели в своем распоряжении какой-либо точной на данный момент информации относительно рынков и цен, из которых их иностранные конкуренты извлекали выгоду. Все это усиливало их естественный консерватизм и робость. Результатом было то, что они торговали с Западом просто «пассивно», в своих собственных портах (хотя в торговле с Польшей, Венгрией, Оттоманский империей, Китаем и Персией, где у них не было таких препятствий, их позиция была намного более инициативна и агрессивна)[109]. Это означало, что заморская торговля, проводимая российскими торговцами на русских судах, о чем всегда мечтал Петр, не развивалась. Усилия в 1699 и 1725 годах сформировать русские торговые компании по образцу тех, которые успешно работали в Англии и Голландии, дали небольшой результат. Льготные нормы таможенных пошлин на товары, ввозимые на русских судах, были весьма неэффективны.

Малоактивные новые торговые предприятия российского царства обычно полностью зависели от правительственной инициативы и поддержки. Так, в 1717 году два российских фрегата прибыли в Ливорно, один из самых больших средиземноморских портов, из Архангельска с российскими изделиями, в то время как другое судно было послано из С.-Петербурга. В 1724 году декрет предписывал учреждение компании для развития торговли с Испанией (всегда привлекавшей как возможный косвенный источник золотых или серебряных слитков из Испанской Америки) и три обеспеченных правительством судна были посланы в испанские порты с российскими товарами. Но эти ограниченные усилия не были развиты: с 1750-х годов российская торговля со Средиземноморьем начинает практически сходить на нет. Недостаток капитала, оппозиция иностранных торговцев и правительств и сохраняющаяся нехватка предпринимательских навыков сделали честолюбивые схемы внешней торговли пока еще невозможными для осуществления.

Достижения Петра в русской экономической жизни были, таким образом, чрезвычайно неровны. Имелось существенное развитие. В производящих и металлообрабатывающих отраслях, стимулируемых новым спросом вооруженных сил, наблюдался быстрый и поразительный прогресс. Выплавка железа и меди, производство пушек и якорей, изготовление стрелкового оружия выросли как никогда прежде в истории России. В других отраслях промышленности, связанных с армией и флотом, типа производства ткани для парусов, и в одной или двух отраслях по производству предметов роскоши, тоже имел место заметный прогресс. Но все же это не привело к большим переменам в жизни русского населения, а если развитие и происходило, то это часто приводило к ухудшению положения, например к увеличению числа крестьянских хозяйств, «приписанных» для фабричного труда или даже купленных владельцами фабрик. Растущие требования правительства выполнялись более жесткой эксплуатацией существующей экономики, представленной в основном традиционным крестьянским сельским хозяйством, или в крайнем случае созданием новых ресурсов и поколения нового благосостояния. Упрекать Петра в этом было бы весьма несправедливо. Его экономическая политика была как разумной, так и последовательной, и даже успешной, как для любого другого правителя того века в Западной Европе. Действительно, и в его целях и во многих из его методов он часто очень походил на своих коллег-монархов на Западе. Но в экономической жизни, больше чем почти в любом другом аспекте своей многогранной деятельности, он был ограничен явной неспособностью бедного и малочисленного аграрного общества удовлетворить все свои потребности и осуществить свои надежды.

Религия и церковь

Петр не был глубоко религиозным человеком. Его формальное образование, со всеми недостатками, неизбежно включало значительный элемент традиционной набожности. Он довольно хорошо знал Библию и был постоянным церковным прихожанином, принимавшим активное участие в службах. Он верил в божественное происхождение власти, которой обладал, и в свои обязанности защищать православную веру и тех, кто исповедовал ее. Он, кажется, был вдохновлен в ряде случаев в течение своего властвования подлинным чувством, что являлся посланником Божьей воли — например, во время борьбы за Азов в 1695–1696 годах. В течение его правления имело место существенное увеличение числа церквей практически в каждой российский епархии, от общего количества 11 000— 12 000 в 1702 году до более чем 14 000 двумя десятилетиями позже[110]. Все же его вере не хватало как психологической глубины, так и интеллектуальной тонкости. Ни один из его соратников в свои годы становления не был достаточно хорошо информирован или подготовлен к обсуждению интеллектуальных аспектов религиозной веры, к чему сам Петр выказывал большой интерес в разные моменты своей жизни. Важнее другое: у него почти не было уважения к российской религиозной традиции: действительно, он был активно враждебен ко многим ее проявлениям. Ритуалы, традиционные обряды, внешние проявления религиозности, похоже, всегда вызывали у него сомнения в искренности или даже презрение. Его личная вера была реальной, но тоже была узкой и чрезвычайно практической, «верой простого солдата» в долг и созидательную мирную деятельность. Для него религия означала нравственность, образование, положительное действие. К литургиям и сакраментальным аспектам, которые для огромного большинства его подданных были единственными, имевшими истинный эмоциональный вес, он был нечувствителен. Раннее широкое знакомство с иностранцами, принадлежавшими к различным конфессиям (Гордон, набожный католик; Лефорт, по крайней мере формально, кальвинист), постоянные путешествия и перемена мест действия заметно развили в нем более терпимое отношение к религиозным вопросам, чем у любого из его предшественников. Эта терпимость была относительной. Петр поддержал насильственное или полунасильственное обращение в православие нехристианских народов востока и юга России, частично, по крайней мере, потому что это делало относительно свободных соплеменников, плативших налог, российскими подданными. Хотя с 1716 года он ослабил серьезное наказание, которому по закону все еще подвергались староверы, он заменил его обязательством платить налоги в двойном размере. Его отношение к евреям, кажется, было однозначно враждебным; а в 1719 году он приказал изгнать из России иезуитов, всегда подозревавшихся как орудие политического влияния католиков. Однако даже такой, очень ограниченной степени свободомыслия в религиозных вопросах было достаточно, чтобы поставить барьер между ним и массой его подданных.