Анри Труайя - Распутин

• Название: Распутин
• Автор: Анри Труайя
• Издательство: Ростов н/Д.: изд-во «Феникс», 1997. —256 с.
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1997
• ISBN: 5-222-00033-8

Григорий Ефимович Распутин — личность неоднозначная, могучая и таинственная. Кто из нас не слыхал о нем, хотя бы мимолетом. У кого-то он вызывает страх, кто-то пожимает плечами — растлитель, проходимец, пьяница. Но до сих пор еще, кажется, никто не удосужился взглянуть на него более пристально, чем А. Труайя, труд которого представляется читателю. Огромные пласты клеветы обрушены на такого неординарного и сильного человека, как Распутин, ведь чем выше личность, тем больше небылиц окружает его. Нелегкую задачу решал автор и, расчистив заросли предубеждений, явил миру нового, незнакомого и, скорее всего, истинного «старца Григория».

_{Н. Troyat Raspoutine © Flammarion, 1996 © Перевод: Шафирова Э. В., 1997 © Оформление, изд-во «Феникс», 1997}

---

12 октября по приказу императрицы Анна Вырубова телеграфирует старцу: «Врачи отчаянии. Единственная надежда Ваши молитвы».

Распутин получил депешу в тот же день, в полдень. Он сидел в кругу семьи за столом. Старшая дочь Мария прочитывает ему телеграмму. Немедля он встает, проходит в залу, где висят самые почитаемые иконы, и велит Марии следовать за ним: «Голубка моя, надо совершить очень важное таинство. Пусть это удастся… Ничего не бойся и не разрешай никому сюда входить… Если хочешь, можешь остаться, но молчи и не мешай. Молча молись, про себя!». Бросившись на колени, он кричит: «Излечи своего сына Алексея, если это в твоей власти. Отдай ему мои силы, Господи, пусть они помогут ему излечиться!». В этот момент лицо его начинает светиться, он не чувствует себя, обильный пот заливает лоб и щеки. Он задыхается от неимоверных усилий и падает как подкошенный. Подтянул ногу к животу, другая выпрямлена. «Как будто он испытывал ужасную агонию, — вспоминала Мария. — Я думала, он умирает. Не знаю, сколько прошло времени, он открыл глаза, и улыбнулся. Я дала ему остывшего чаю, он выпил с жадностью. Через какое-то время стал прежним». Теперь Распутин уверен в благоприятном исходе болезни цесаревича. Мышечные конвульсии, которые он испытал во время таинства, считает он, — это последние приступы боли у Алексея. Он освободил ребенка, взяв на себя его боль по воле Божьей. Так действует шаман, избавляя страдальца от физических или душевных мук. Они меняются местами с больными, забирают на себя физические или духовные страдания, сбрасывают их и после мгновенно возвращаются назад в свою собственную оболочку. Этому телепатическому методу облегчения боли на расстоянии Распутин научился во время своих дальних странствий в молодости у бурятов, якутов и киргизов. Но он смешал их языческие обряды с христианскими. Соприкасаясь с ними, сам стал шаманом, провидцем, способным мыслью даже провести суда, которым грозит опасность. Это, казалось бы, примитивное колдовство научило его разбираться в возможностях и способностях разума больше, чем нравоучения священников, которые он пытался заставить себя слушать. Он знал, как быть везде. Находясь в Покровском, в своем доме, с семьей, он тем не менее был сейчас в Спале, у изголовья маленького больного. Он чувствует его каждой мышцей, каждым нервом, всем своим большим и кряжистым телом. Закончив таинство, вмещающее в себя молитву и изгнание дьявола, колдовство и разговор с душами умерших, он отправляется на почту — и летит депеша императрице: «Болезнь не такая уж страшная. Не давай врачам изгаляться!»

Получив телеграмму, императрица оживает. Спаситель вновь с нею. Можно надеяться, утверждает он из своего далека. И действительно, на следующее утро температура падает, гематома начинает рассасываться. В четырнадцать часов врачи констатируют — кровотечение прекратилось. Они объясняют этот феномен просто совпадением — получение телеграммы и естественное течение болезни. Если только, добавляют они, облегчение не наступило благодаря тому, что императрица, получив телеграмму Распутина, успокоилась и перестала нервировать ребенка демонстрацией своего отчаяния. По их мнению, лихорадочное состояние окружающих может вызвать у Алексея сильное напряжение, которое мешает рассасыванию гематомы. Это псевдонаучное объяснение приводит Александру Федоровну в отчаяние. Всем своим существом она верит, что любое сомнение по поводу свершившегося чуда — величайший грех перед Господом. Ее сын спасен только благодаря посредничеству Распутина, из людей она обязана только ему одному. Прочь все нападки, этот человек — исключительная личность. Посланец Всевышнего на бренной земле. Второй мессия. И пока он при дворе, цесаревич, его отец с матерью, вся Россия будут ограждены от несчастий. Анна Вырубова рядом с Ее Величеством государыней и в беде и в радости. Обе испытывают такое восторженное благоговение!

21 октября 1912 года Николай II отправляет письмо своей матери, 24-го возобновляет охоту на лосей, прогулки в лесу и политические обсуждения. 2 ноября газеты публикуют последний бюллетень, сообщающий о выздоровлении наследника трона, и 5-го вся семья возвращается в Царское Село. По случаю выздоровления цесаревича поклонницы старца празднуют в салонах победу незаслуженно оклеветанного злопыхателями и завистниками святого. Первейшая забота императрицы — просить «спасителя» Алешеньки согласиться как можно скорее вернуться из Покровского. Он задерживает свой отъезд на несколько недель, чтобы без всяких сомнений стать еще более желанным. У него могущественные враги, и он во что бы то ни стало доведет их до белого каления, чтобы одержать победу над камарильей, которая ему угрожает. Наконец, внутренне собравшись, в декабре появляется в Санкт-Петербурге.

Императрица с сердцем, переполненным благодарности, встречает его у Ани Вырубовой. На этот раз он с женой и дочерьми. Вся семья выглядит празднично. Подают чай. Царица берет Прасковью за руку и любезно обращается к ней: «Вы простите нас, что мы так часто отнимаем у вас мужа? Мы не стали бы этого делать, если бы не было жизненной необходимости для нас и короны!». При этих словах ее голос дрожит и красные пятна проступают на лице от волнения. Прасковья отвечает: «Господь благословил вас и позволил Григорию Ефимычу помочь вашему мальчонке!». Около Александры Федоровны все четыре дочки, великие княжны. Им нравятся девочки Распутина — Мария и Варвара. Распутин, восседающий в центре по-домашнему теплого кружка, составленного только из женщин, раздумывает над странным обстоятельством и доволен им: семьи сибирского мужика и Их Величеств, подружившись, сидят у самовара. Преграды исчезли — Россия народная и Россия придворная понимают и любят друг друга. Болтуны из Думы и дворянских кругов ничего не смогут сделать против союза скипетра и плуга. Пока царь и народ едины, империя будет процветать. В знак благодарности императрица записывает Марию, старшую дочь Распутина, в Стеблин-Каменский лицей в Санкт-Петербурге.

Весной Их Величества совершили круиз по фьордам на яхте «Штандарт», в августе — отдых в Петергофе и, наконец, оседают в Ливадии. Царевич, ослабленный прошлогодним приступом гемофилии, в ортопедическом протезе — ему еще трудно опираться на больную ногу. Лечат грязями. Едва он начинает свободно передвигаться и играть, как вновь падает. Подкожная гематома вокруг колена. Боль усиливается. К счастью, Распутин совсем рядом, на даче, недалеко от Ялты. И вот он уже тут, усердно молится, успокаивая мгновенно подурневшую от страха царицу, приказывает выбросить все лекарства и оставить ребенка в постели на несколько дней. Мало-помалу боль прекращается, гематома исчезает. Врачи упорно считают, что кровотечение прекратилось само по себе, благодаря длительному отдыху. Но Александра Федоровна заявляет снова и снова, что причиной излечения служит Распутин, добрый гений, избранный Богом для защиты императорской семьи и через нее — России.

Дальше происходит то, что так естественно для низких и подлых людишек — чем больше царица привязывается к нему и выражает свою благодарность, тем сильнее враги старца впадают в ярость. Уже кое у кого мелькает мысль даже о его физическом истреблении.

Среди тех, кто более всех хочет избавиться от него, — генерал, ультра-монархист Богданович и его жена, которые подговаривают директора департамента полиции Белецкого избавиться от «чудовища» во время прогулки на катере между Севастополем и Ялтой. Предупрежденный об этом министр внутренних дел Николай Маклаков решает рискнуть и дает делу ход. Илиодор беснуется в своей келье монастыря Флоричева, добиваясь от властей положить конец дьявольскому возвышению «беспутного Григория». Нападки столь грубы, и он так безудержно призывает к мятежу своих бывших прихожан в Царицыне, что Священный Синод, доведенный до крайности, отстраняет его. На что Илиодор подписывает собственной кровью письмо, из которого следует, что он отрекается от православной веры и отделяет себя от церкви. Лишенный сана, он возвращается в свою родную деревню и принимает светское имя Сергей Труфанов, создавая новую религиозную общину. Это общество, не похожее на церковную иерархию, называемое «Новые Галилеи», состоит из женщин и девушек, объединенных ненавистью к Распутину. Их основная цель — арестовать лжестарца и кастрировать его, чтобы помешать втягивать в грех невинные создания. В октябре 1913 года Илиодор всецело поглощен подготовкой элегантных нарядов, «таких, как он видел в салонах», чтобы дать возможность какой-нибудь из этих фурий проникнуть в окружение Распутина и предъявить ему счет. Но жертва провокации была предупреждена заранее. Труфанов решает отложить исполнение задуманного. А пока пламенными речами продолжает поддерживать у заговорщиц чувство ненависти. Самая решительная среди них — некая Киония Гусева, «духовная дочь» Труфанова. Некогда она была, говорил он, девушкой «умной, красивой, серьезной и целомудренной». Из чувства ненависти к физической красоте она молила Бога «освободить» ее от красоты как можно быстрее. Господь внял мольбе и после первых отношений с мужчиной она заразилась сифилисом и у нее провалился нос. Обезображенная и разъяренная, она полностью отдалась культу Труфанова и бичеванию их общего врага Распутина. Обтянутые кожей скулы, глаза, сверкающие злым, фанатическим огнем, она кричит в запале больного человека тем, кто желает ее слушать: «Да, Гришка — исчадие ада! Я задушу его!». И монах-расстрига потирает руки и ухмыляется от счастья. Хотя, надо сказать, он удерживает ее от излишней спешки. Нужно, советует он, дождаться благоприятного момента, следить за ним неустанно и открыто пока не действовать.