Эндель Пусэп - Тревожное небо

• Название: Тревожное небо
• Автор: Эндель Пусэп
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Когда облака остались позади, я не имел никакого понятия о своем местонахождении. Внизу бесконечные леса. Изредка виднеются деревушки, еле заметные речки и ручейки. И ни одного порядочного ориентира, который можно бы сличить с картой. Сомнений не было лишь в том, что курс наш — на запад, домой. Я провел расчет времени, пытаясь прокладкой на карте определить, где мы находимся. Однако ничего не получалось. Внимательно изучая то карту, то наземные ориентиры, наконец заметил внизу между лесами прямую линию железной дороги, которая почти перпендикулярно пересекала маршрут полета. Снова взялся за карту. Это могла быть только дорога между Муромом и Ковровом. Черт побери! Было бы на борту хоть одно живое существо, с кем можно обменяться парой слов! Ведь один как перст, и улаживай тут всякие непредвиденные дела между небом и землей.

Бели это та дорога, что я предполагаю, то вскоре с левой стороны должно появиться и шоссе Муром — Владимир. Ну что ж, подождем.

Наконец появилось и шоссе. И примерно через четверть часа еще одно, Гусь Хрустальный — Владимир. Впереди виднелся и сам город, издревле славившийся своим хрусталем и фарфором. На душе стало спокойно. Все идет отличнейшим образом.

Увлекшись ориентировкой, я и не заметил, что наступило время перекусить. Теперь желудок сам напомнил об этом. Съестное, уложенное в корзиночку нашей славной Марией Александровной, заведующей столовой, находилось в штурманской кабине. Рукой туда не дотянуться. Стало быть, мне надо покинуть свое место и доверить самолет автоматам, управляемым с так и не обнаруженного командного самолета. А если… После короткого раздумья, махнув рукой на все «если», слез с сидения и принес корзину. Конечно, ничего не случилось. Самолет шел прежним курсом. Моторы рокотали ровно и монотонно.

Пока я освобождал корзинку от еды, самолет мой, как и десятки других, мчался к своему аэродрому. Только на борту всех других каждый из 6–7 человек экипажа был по горло занят своим делом. Мы же были только вдвоем — я и самолет. Или, вернее, самолет и я. Главным из нас был он, самолет, ибо он отлично мог обойтись (да и обходился) без меня, а я без него — не мог.

Вскоре за нами осталась железная дорога Муром — Москва, затем шоссе, еще одна железная дорога… А еще через полчаса впереди показалась бетонная дорожка аэродрома вылета. Круг над аэродромом. Посадка. Все!

Успех этого полета еще больше окрылил изобретателей и конструкторов. С раннего утра до поздней ночи копошились они над механизмами самолета и устройствами радиоуправления. Время от времени отправляли самолет в воздух, летали и сами, чтобы довести или отрегулировать в полете то или иное приспособление. Все работали с увлечением, и интерес к делу изо дня в день возрастал. Даже у меня.

Как-то вечером, после ужина, меня вызвали к телефону. Учащенно заколотилось сердце: неужели мне снова доведется попасть в настоящее военное небо?!

— Капитан Пусеп у телефона.

— Здравствуй, капитан! — донесся до меня знакомый голос Шевелева.

— Как там ваши дела? Радиомашина еще летает?

Мне казалось, что суть разговора отнюдь не в наших экспериментах и в испытании дистанционного управления, а в чем-то другом.

— Здравствуйте, Марк Иванович, — старался я подавить волнение. — Летаем понемножку…

— Передай Рубену Григорьевичу, что я тебя отзываю, а вместо тебя пришлю Сашу Тягунина. Ты его тоже знаешь. И не жди его. Приезжай сразу в штаб.

Этого не потребовалось мне дважды повторять. Чуть ли не вприпрыжку вернулся я в казарму, передал распоряжение Шевелева Чачикяну, распростился с ним, с другими товарищами и поспешил в штаб 81-й авиадивизии тяжелых бомбардировщиков. Во мне все ликовало. Ур-р-аа! Не иначе, как на заводе построили новую машину и Марк Иванович, как и обещал, пошлет меня за ним.

…Вскоре в составе 432-го авиаполка 81-й дивизии тяжелых бомбардировщиков с санкции Ставки Верховного Главнокомандующего была создана Особая группа, в задачу которой входила подготовка двух самолетов ТБ-3 или, вернее, как их тогда называли ТМС ТБ-3 (ТМС — телемеханический самолет) к боевому применению. В составе этой группы работали инженер-полковник В. Я. Кравец (он же командир группы), инженеры И. Г. Казаков и Р. Г. Чачикян, летчики-испытатели капитаны В. А. По-номаренко и А. Н. Тягунин, бортинженер В. Г. Мосеев, несколько техников и механиков, а также штурман командного самолета ДБ-3 М. С. Карагодов и летчик-испытатель Наркомата авиапромышленности В. Новосильцев.

Как только были проведены несколько тренировочных полетов с боевым грузом и успешным результатом, Особая группа получила боевое задание: торпедировать занятый фашистами мост через Волгу у города Калинин. Но это задание осталось невыполненным, ибо во время подготовки самолета ТМС ТБ-3 к боевому вылету на одном из моторов вспыхнул пожар… И надо* отдать честь готовившим самолет инженерам Казакову, Мосееву и Чачикяну, которые, не имея под рукой ничего более подходящего, сумели укутать горящий мотор ватными чехлами и спасти самолет-торпеду от неминуемого взрыва. А ведь на нем умещалось четыре тонны взрывчатки… Но обгоревший двигатель вышел из строя и до его замены вылет не мог состояться.

Новое боевое задание Особой группе было дано почти два месяца спустя. Цель — скопище железнодорожных составов с фашистскими войсками и военной техникой на железнодорожном узле города Вязьма. От аэродрома, где базировалась Особая группа с самолетами-торпедами, линия фронта проходила тогда, в феврале 1942 года, всего навсего в 20–25 километрах. Из-за загруженности аэродрома как самолетами, так и личным составом десантных войск, автоматический взлет ТМС ТБ-3 был запрещен и экипаж в составе командира капитана Тягунина, инженера Чачикяна и бортинженера Мосеева поднял его вручную, с тем, чтобы после последней проверки всех механизмов выброситься на парашютах. На борту самолета-торпеды находилось пять тонн тола.

Вслед за самолетом-торпедой поднялся командный самолет ДБ-3 с экипажем в составе командира корабля капитана Пономаренко, штурмана майора Карагодова, радиооператора Кравца и бортстрелка. После двухкратной проверки всех систем радиоуправления (во время которых у капитана Тягунина дважды сдали нервы и он выключал автоматическое управление), экипаж самолета-торпеды дал сигнальную ракету — «Принять под радиоуправление». Еще одна проверка выполнения эволюции по радиуправлению на этот раз уже с командного самолета. Все в порядке. Самолет-торпеда на боевом курсе. По команде Тягунина бортинженер Мосеев открывает нижний люк. Первым прыгает Мосеев, за ним — Чачикян и последним, как положено, командир корабля капитан Тягунин.

В пустой теперь пилотской кабине корабля-торпеды по-прежнему работают штурвал, педали руля поворота, как будто ими управляет летчик-невидимка. ТМС ТБ-3 держит курс на цель — на Вязьму.

Экипаж командного самолета увидел вражеские истребители и оператор дал радиокоманду «Выше!». Самолет-торпеда тут-же скрывается в облаках. Вслед за ним уходит в облака и командный ДБ-3. Через несколько минут дается команда «Ниже!» я самолет-торпеда спускается под облака. Вслед за ним, в кильватере, самолет ДБ-3. Скоро цель. Но тут зенитчики фашистов обнаружили самолеты и открыли по ним интенсивный огонь. Бортстрелок командного самолета, целясь по вспышкам зениток, поливает их длинными очередями из пулемета. Начиненный взрывчаткой, ТМС ТБ-3 спокойно движется по курсу среди разрывов зенитных снарядов. Цель! Инженер-полковник Кравец дает команду «Пикирование!», но… самолет-торпеда продолжает горизонтальный полет. Команду повторяют второй, третий раз… Все безрезультатно. ТМС ТБ-3 исчезает впереди в низких облаках.

К вечеру на аэродром прибыли выбросившиеся на парашютах члены экипажа самолета-торпеды. Вернулся и командный самолет ДБ-3. Происходит отнюдь не нежное объяснение между обоими экипажами и руководителем полетов. Все это — бесполезно, боевое задание так и осталось невыполненным, а труд большого коллектива прекрасных советских людей пропал зря… Все прояснилось на следующее утро, когда инженеры и техники приступили к осмотру командного самолета ДБ-3. Обнаружилось, что, подавляя из пулеметов зенитные батареи на земле, бортстрелок перебил пулей свою передающую антенну, которая была прикреплена к стабилизатору самолета… Естественно, что никакие радиокоманды с этого момента больше проходить не могли.

Командующий Авиацией дальнего действия генерал Голованов доложил о всем случившемся в Ставку Верховного Главнокомандующего и Сталин приказал отложить применение второго самолета-торпеды до выяснения судьбы первого, улетевшего в неизвестность. Через два месяца было получено сообщение от партизан, что в районе Смоленска в расположении немецко-фашистских войск произошел огромный взрыв при падении неизвестного самолета.