Филип Фармер - Мир Реки: Темные замыслы

• Название: Мир Реки: Темные замыслы
• Автор: Филип Фармер
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-21953-7

Наряду со знаменитым «Многоярусным миром» «Мир Реки» Филипа Хосе Фармера — вершина творчества этого великого мастера. Грандиозный замысел эпопеи, действие которой разворачивается на берегах таинственной Реки, опоясывающей планету, где проживают воскрешенные неизвестно кем и непонятно для каких целей миллиарды представителей человечества всех эпох, стран и народов, великие исторические личности, непосредственно участвующие в сюжете, блеск фантазии и радуга приключений — это и есть причина причисления «Мира Реки» к классике не только фантастики, но и мировой литературы в целом.

Содержание:

В тела свои разбросанные вернитесь, перевод с английского Н. Сосновской

Волшебный корабль, перевод с английского С. Трофимова

Темные замыслы, перевод с английского В. Ковалевского, Н. Штуцер

Составитель: А. Жикаренцев

Оформление серии: А. Саукова

---

— А ты не помнишь знака Льва Руаха?

Казз кивнул и минуту спустя вручил Бёртону рисунок. Бёртон был разочарован, хотя особых причин для этого вроде не было. Символ Руаха был совсем не похож на символы обоих подозреваемых.

И вот теперь, шагая по палубе, Бёртон задумался над тем, почему он ожидал, что символы на лбу Руаха будут схожи с символами этих двоих? Что-то, казалось, стучалось ему в мозг, какое-то подозрение, суть которого он никак не мог нащупать. Была между этими тремя людьми какая-то связь, но она ускользала от него каждый раз, когда ему начинало казаться, что он уже поймал ее.

Хватит ему размышлять. Пора дело делать.

Большой белый тюк, лежащий у стенки каюты, оказался неандертальцем, закутанным в белые покрывала. Ориентируясь на звук громкого храпа, Бёртон подошел к нему и тряхнул за плечо. Всхрапнув в последний раз, Казз проснулся.

— Время?

— Время!

Сначала, однако, Каззу приспичило облегчиться прямо через борт. Бёртон зажег фонарь с рыбьим жиром, и они спустились по сходням на причал. Отсюда они вышли на берег, а потом направились к своей цели — к маленькой пустой хижине, расположенной в двух сотнях шагов от причала. Сначала они сбились с пути, и им пришлось поплутать в тумане, прежде чем они наткнулись на нее. Войдя внутрь, Бёртон притворил дверь. Казз еще вечером бросил охапку дров и стружек в каменный очаг. Вскоре затеплился слабый огонек. Казз уселся в бамбуковую качалку, стоявшую перед огнем, и тут же закашлялся от дыма, который легкий сквозняк выдувал из трубы в комнату.

Погрузить Казза в гипнотический сон оказалось совсем нетрудно. Он постоянно служил медиумом Бёртону все эти годы в тех случаях, когда Бёртон решал позабавить местную публику, демонстрируя свои способности гипнотизера.

Теперь Бёртон припомнил, что Монат и Фрайгейт всегда присутствовали при этих представлениях. Нервничали они тогда или нет? Если да, то очень умело скрывали беспокойство.

Бёртон велел Каззу вернуться к тому времени, когда он в присутствии нескольких завтракавших приятелей упомянул, что у Спрюса на лбу нет клейма. Мало-помалу продвигаясь дальше, он подвел Казза к тому моменту, когда неандерталец вошел в хижину Моната. Вот тут-то он и наткнулся на первое сопротивление.

— Ты уже в хижине?

Казз, глядя перед собой, но явно видя лишь прошлое, ответил:

— Я у двери.

— Входи внутрь, Казз.

Казз сделал усилие и задрожал.

— Не могу, Бёртон-нак.

— Почему не можешь?

— Не знаю.

— Может быть, в хижине есть что-то страшное?

— Не знаю.

— Может, кто-нибудь сказал тебе, что в хижине есть что-то плохое?

— Нет.

— Тогда тебе нечего бояться. Казз, ты отважный человек, не так ли?

— Я знаю, что я такой и есть, Бёртон-нак.

— Так почему же ты не входишь внутрь? Казз потряс головой:

— Не знаю, что-то…

— Что-то? А что именно?

— Что-то говорит мне… говорит мне… не могу вспомнить. Бёртон прикусил нижнюю губу. Горящие сучья трещали и шипели.

— Кто говорит тебе? Монат? Фрайгейт?

— Не знаю.

— Думай!

Лоб Казза избороздили морщины. Снова затрещало пламя. Услышав его, Бёртон улыбнулся:

— Казз!

— Да?

— Казз! В этой хижине находится Бесст. Она кричит! Неужели ты не слышишь ее воплей?

Казз распрямился и огляделся по сторонам; его глаза широко раскрылись, ноздри вздрагивали, зубы ощерились.

— Я слышу ее. Что там случилось?

— Казз! В хижине спрятался медведь. Он напал на Бесст. Бери копье и убей медведя, Казз! Спасай Бесст!

Казз вскочил, его рука сжала воображаемое копье; он прыгнул вперед. Бёртону пришлось отшатнуться в сторону, чтобы освободить Каззу дорогу. Казз споткнулся о стул и рухнул лицом вниз.

Бёртон поморщился. А вдруг удар выведет Казза из транса? Нет, Казз уже вскочил на ноги и готовился к следующему прыжку.

— Казз! Ты уже в хижине! Вот он медведь! Коли его! Убей медведя!

Оскалив зубы, Казз схватил воображаемое копье обеими руками и всадил его во врага.

— Эй-й! Эй-й! — последовал поток похожих на рычание слов. Бёртон, который выучил кое-что из родного языка Казза, понял их.

— Я — Человек-Который-Убил-Белозубого! Умри же, Волосатый-Который-Спит-Всю-Зиму! Умри, но сначала прости меня! Я должен это сделать! Умри! Умри же!

— Казз! Он убежал прочь, — крикнул Бёртон. — Медведь выскользнул из хижины! Бесст спасена!

Казз перестал разить копьем. Теперь он стоял прямо, недоуменно оглядываясь по сторонам.

— Казз! Уже прошло несколько минут. Казз! Бесст ушла. Ты теперь стоишь в хижине! Внутри ее! Тебе нечего бояться. Ты вошел в хижину, и тебе нечего опасаться. Но кто там сейчас с тобой?

Казз! Ты находишься в хижине спустя несколько минут после того, как увидел, что у Спрюса на лбу отсутствуют знаки. Кто тут в хижине, кроме тебя?

Неандерталец утратил свирепое выражение лица. Он тупо смотрел на Бёртона.

— Кто? Ну, как же — Монат и Пит.

— Отлично, Казз. Теперь… кто первым заговорил с тобой?

— Монат.

— Скажи мне, о чем он говорил? Скажи мне также, что говорил Фрайгейт.

— Фрайгейт не говорил ни слова. Говорил один Монат.

— Скажи мне, что он говорил… что он говорит сейчас?

— Монат говорит: «Теперь, Казз, ты позабудешь все, что происходило в этой хижине. Мы поговорим минуту, а потом уйдем. После того как ты выйдешь отсюда, ты не вспомнишь ни как входил в хижину, ни как вышел из нее. Все, что было между этими событиями, ты забудешь. Если кто-нибудь спросит тебя об этом времени, ты скажешь, что ничего не помнишь. И это не будет ложью, потому что ты действительно все позабудешь. Верно ведь, Казз?»

Неандерталец кивнул.

— «А еще, Казз, просто для того, чтобы не сомневаться… Ты в первую очередь должен забыть то, как я повелел тебе выбросить из памяти случай, когда ты сказал мне и Фрайгейту, что у нас на лбу нет знаков. Ты сейчас помнишь тот случай, Казз?»

Казз покачал головой:

«Нет, Монат».

И он тяжело вздохнул.

— Кто это вздохнул? — спросил Бёртон.

— Фрайгейт.

Видимо, это был вздох облегчения.

— Что еще говорит Монат? Говори и то, что ты ему отвечал.

«Казз, когда я говорил с тобой в тот первый раз, сразу же после того, как ты сказал нам с Фрайгейтом, что у нас на лбу нет знаков, я тебя попросил сказать, что Бёртон рассказывал о своей встрече с Таинственным Незнакомцем. Я подразумевал того, кто мог назваться этиком».

— А-а-а! — воскликнул Бёртон. «Ты помнишь это, Казз?» «Нет».

«Конечно нет. Я велел тебе все позабыть. Но теперь я прошу тебя вспомнить. Ты помнишь тот разговор, Казз?»

Последовало молчание, длившееся секунд двадцать. Затем неандерталец произнес:

«Да. Теперь я помню».

«Очень хорошо, Казз. Говорил ли тебе Бёртон что-нибудь об этом этике? Или о ком-нибудь, все равно, о мужчине или женщине, кто бы заявил, что является одним из тех, кто воскресил нас из мертвых?»

«Нет, Бёртон-нак никогда не говорил мне ничего подобного».

«Но на будущее помни, что, если он когда-либо скажет нечто похожее, ты сразу же придешь ко мне и расскажешь.

Ты сделаешь это, однако, когда никого рядом с нами не будет. Где никто нас не подслушает. Ты понял?»

«Да, я понял».

«А если меня по какой-то причине не будет, если ты не сможешь отыскать меня, потому что я умер или путешествую, ты обратишься к Питеру Фрайгейту или Льву Руаху вместо меня. Понял?»

— Значит, и Руах тоже! — тихо сказал Бёртон.

«Да, я понял. Я скажу Питеру Фрайгейту или Льву Руаху, если тебя не будет».

«И ты расскажешь им об этом, только если рядом никого не будет, где не может быть подслушивающих. Ты понял?»

«Да, я понял».

«Отлично, Казз. Все очень хорошо. А теперь мы уйдем. И когда я дважды щелкну пальцами, ты забудешь и это, и тот первый раз».

«Да, я это понял».

«Казз, ты еще… ой, ой! Кто-то нас зовет! А времени на придумывание объяснений у нас нет! Пошли!»

Бёртону оставалось только додумать, в чем смысл последней неоконченной фразы. Монат, должно быть, хотел сказать Каззу, что тому следует говорить, если кто-нибудь спросит, о чем был разговор. Это было удачей для Бёртона. Если бы у Казза было хоть сколько-нибудь надежное прикрытие, то Бёртон так и не заметил бы ничего подозрительного.

Глава 26

— Садись, Казз, — сказал Бёртон. — Устраивайся поудобнее. Посиди тут немножко. А я сейчас уйду. Через некоторое время сюда придет Монат, и он будет говорить с тобой.

— Я понимаю.

Бёртон вышел из хижины и с минуту постоял неподвижно. Он мог бы выдать себя за Моната и в самом начале этого спектакля. Вероятно, это помогло бы быстрее преодолеть сопротивление Казза, и Бёртону не пришлось бы прибегать к этому трюку с Бесст и медведем.