Мари Кордоньер - Роковые мечты

• Название: Роковые мечты
• Автор: Мари Кордоньер
• Издательство: Панорама
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-85220-505-2

Женщины с сильными характерами, способные во имя любви подняться над предрассудками общества; женщины, успешно справляющиеся с эгоизмом и самонадеянностью представителей «сильного» пола; женщины, доказывающие неоспоримое преимущество благородства души над благородством происхождения, — таковы героини романов современной немецкой писательницы Мари Кордоньер.

На русском языке романы публикуются впервые.

Мисс Валерия ищет избавления от судьбы, предначертанной ей суровой аристократической семьей…

---

Мари Кордоньер Роковые мечты

Твоего я не вижу лица в этой мгле.
Я не знаю, кто ты, но все мысли мои о тебе.

Шекспир. «Ромео и Джульетта»

Глава 1

В то холодное сентябрьское утро я еще не знала, что навсегда прощаюсь со своим детством. Полная каких-то странных предчувствий, я решила нарушить заведенный распорядок дня в замке Кардуфф, хоть это и грозило мне наказанием, убежала от всех и поднялась на надвратную башню замка. Какой глупой и легковерной девчонкой я была, восставая против установившихся традиций!

Я оперлась о каменную кладку между зубцами башни и посмотрела вниз. Диск солнца, которое толькотолько поднялось над горизонтом, просвечивал сквозь стелющийся туман. Все эти дни стояла холодная ясная погода — в такую погоду хорошо собирать хмель, — и солнце, конечно, разгонит туман через несколько часов.

Но сейчас моим глазам открывалась удивительная картина: клубы тумана представлялись моему воображению одетыми в пышные платья дамами, которых я видела на бережно хранимой мною в шкатулке — вместе с портретом матери — газетной вырезке, и я представила, как вместе с другими семью девушками знатных фамилий несу шлейф платья королевы Виктории на ее коронации в Вестминстерском аббатстве, состоявшейся всего два года назад.

Мне нравилось отождествлять себя с королевой Великобритании, потому что мы родились в один и тот же день, 24 мая 1819 года, и потому что наши судьбы были отчасти похожи. Как и она, я была единственным ребенком; ее отец, принц Эдуард, умер через год после ее рождения, мои родители погибли в дорожной катастрофе, когда мне было два года; ее воспитывала мать, принцесса Саксен-Кобург-Готская, я же воспитывалась в доме своего деда, лорда Уильяма Фредерика Верна, маркиза Кардуфф. Сэр Уильям принадлежал к одной из самых знатиых фамилий Великобритании — его далекие предки служили еще Вильгельму Завоевателю, — так что я могла бы по праву быть одной из тех девушек, которые несли шлейф платья королевы. Моя мать, Августа Верн, была младшей дочерью маркиза, но мой отец, Джордж Друфф, был не знатного рода.

Сходство наших судеб не простиралось слишком далеко, потому что я целых восемнадцать лет прожила в замке на берегу Медуэя, а королеве Виктории, конечно, удалось повидать свет. Мои мечты нарушил сердитый женский голос:

— Куда это она запропастилась?

По крутым ступенькам, ведущим на смотровую площадку башни, пыхтя, поднималась горничная, Лили Брэдшоу, доверенное лицо моей бабки, леди Мери, и я не ожидала от ее появления ничего хорошего. Поднявшись на площадку и даже не поздоровавшись со мной, она сказала:

— Только что с постели и уже на башне! Не девушка, а какой-то сорванец! А между тем бедный Эдвард волнуется, почему мисс Валерия не пришла к нему в назначенное время читать книжку.

Лили Брэдшоу в своем черном платье с накрахмаленным передником очень напоминала столб худобой и отсутствием каких-либо округлостей. Между нами давно установились враждебные отношения, так что, разговаривая со мной, она всегда смотрела поверх моей головы и обращалась ко мне в третьем лице, как бы подчеркивая мою никчемность. Разумеется, я не обращала на это внимания, и, как я заметила, слуги в замке делали то же самое.

— И надо же тому случиться, — продолжала она, — что именно сегодня приезжает новый учитель, который будет заниматься с Эдвардом. Новое лицо в его окружении, конечно, еще больше подействует ему на нервы. Как жаль, что никто не хочет этого понять!

— Какую чепуху вы несете, Брэдшоу! Эдварду решительно все равно, появится ли перед ним новый учитель или сам лорд Мельбурн. Если бы вы не носились вокруг него как потревоженные куры, он, наверное, меньше бы нервничал. Впрочем, можете сменить кислую мину на своем лице на что-либо более приличное — я сейчас же иду к нему.

На желтых щеках Лили Брэдшоу, словно на тронутых заморозком кленовых листьях, появился яркий румянец; из ее горла вырвалось что-то похожее на клёкот, но я опередила ее и бросилась вниз по лестнице.

Эта маленькая победа очень подняла мое настроение.

Прежде чем идти к Эдварду, я взглянула на себя в зеркало. Я знала, что миловидна, но мои прямые черные волосы приводили меня в отчаяние. Как бы я хотела, чтобы над моим лбом вились, как у королевы Виктории, кудрявые завитки! Моему горю могла бы помочь завивка, но прибегнуть к услугам Брэдшоу я, конечно, не могла. Поэтому я немного взъерошила свою прическу, так что одна прядь упала мне на лоб. Впрочем, эту попытку обратить на себя внимание не заметили бы ни дед, ни сэр Генри, отец Эдварда, которые, самое большее, лишь мирились с моим существованием. Это могло только вывести из себя мою бабку, леди Мери, и без того недовольную моими постоянными нарушениями распорядка дня и разного рода вольностями в одежде и манерах, которые, по ее мнению, были не к лицу настоящей леди.

Жизнь в замке Кардуфф текла размеренно и скучно. Никто из соседей не бывал у нас, единственным развлечением было воскресное посещение церкви. Такое времяпрепровождение, очевидно, раздражало сэра Генри, и он иногда исчезал на несколько недель, говоря, что у него есть дела в Лондоне.

Наверное, и я бы страдала от невыносимой скуки, если бы не многочисленные поручения и обязанности, к которым теперь прибавилось утреннее чтение Эдварду.

Когда я вошла к нему в комнату, будущий маркиз сидел на полу и горько рыдал, потому что служанка, принесшая ему завтрак, наступила своей толстой ногой на герцога Веллингтона, и героя Ватерлоо постиг бесславный конец.

Леди Мери, как ни пыталась, не могла его утешить. Она расхаживала по комнате и наносила подолом своей черной юбки еще больший урон войскам обеих сражающихся армий, что, конечно, только пуще расстраивало бедного Эдварда. В самый последний момент я нагнулась и спасла от гибели Наполеона.

— Бабушка, — сказала я, — если ты оставишь Эдварда в покое, он сразу же перестанет плакать.

— Валерия! — обернулась ко мне бабушка и, кажется, только теперь заметила мое присутствие. — Ты неизвестно где пропадаешь, а бедный ребенок никак не может без тебя успокоиться. Что это ты сделала со своей прической? Зачем эта глупая прядь на лбу?

За те восемнадцать лет, что я провела в замке Кардуфф, я научилась выслушивать читаемые мне нотации с самым покорным видом, разумеется, не принимая ничего всерьез. Если бы жива была моя мама или ее старшая сестра, тетя Сара, которая умерла в родах и которая была, по отзывам слуг, добрейшим и самым отзывчивым существом в целом свете, меня бы, конечно, очень расстроили их замечания, но всю эту сухую риторику я пропускала мимо ушей.

Я присела и обняла за плечи плачущего Эдварда.

— Не надо плакать, Тедди, — сказала я. — Герцог Веллингтон, как отважный полководец, получил ранение на поле боя и теперь отправится в лазарет, где врачи помогут ему опять встать в строй. Я попрошу у Бейнса немного клея, и думаю, что уже завтра герцог будет опять командовать своими солдатами.

Всхлипывания вдруг прекратились, и Эдвард обеими руками обнял меня за шею, так что я потеряла равновесие и повалилась на пол.

— Вэл, только ты одна не обижаешь меня! — сказал будущий маркиз, которому шел двадцать третий год, но умственное развитие которого находилось на уровне пятилетнего ребенка.

Всякий раз, когда я смотрела в его голубые глаза, видела его большое, неповоротливое тело, меня охватывало острое чувство жалости.

Выйдя из комнаты Эдварда, я встретила служанку, которая спешила во флигель сообщить сэру Генри, что в замок прибыл учитель. От нее-то я и узнала об этом волнующем событии.

Сэр Генри, отец Эдварда, муж тети Сары, старшей дочери сэра Уильяма, маркиза Кардуфф, уединялся во флигеле, чтобы писать историю рода Вернов, который насчитывал уже восемь веков. Узнав недавно об этом, я подумала, какую все-таки злую шутку подстроила судьба, если этот род закончится на слабоумном Тедди.

Мне очень хотелось посмотреть, каков из себя этот новый учитель, потому что ничто не могло бы так нарушить застойное бытие обитателей замка, как появление свежего человека. Кроме того, я была убеждена, что очень важно знать, как выглядит этот человек, еще до того, как удастся с ним поговорить. Ведь он согласился заниматься со слабоумным молодым человеком, играющим в солдатики.

Я пробралась в галерею и, присев за перилами, смотрела на молодого человека, стоящего в холле и явно нервничающего, потому что никто пока не приглашал его пройти в гостиную или библиотеку, как об этом пишут в романах. Рядом с ним на мозаичном полу стояли два чемодана. Наконец по главной лестнице в холл спустился сэр Генри.

Они приветствовали друг друга наклоном головы, причем поклон учителя скорее смахивал на полупоклон. У учителя был приятный, в меру высокий баритон, но я не слушала, что он говорил, а старалась рассмотреть его, насколько это позволяли резные стойки перил, за которыми я скрывалась.