Мари Кордоньер - Плутовка Ниниана ; Сила любви ; Роковые мечты

• Название: Плутовка Ниниана ; Сила любви ; Роковые мечты
• Автор: Мари Кордоньер
• Издательство: Панорама
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-85220-505-2

Женщины с сильными характерами, способные во имя любви подняться над предрассудками общества; женщины, успешно справляющиеся с эгоизмом и самонадеянностью представителей «сильного» пола; женщины, доказывающие неоспоримое преимущество благородства души над благородством происхождения,— таковы героини романов современной немецкой писательницы Мари Кордоньер.

На русском языке романы публикуются впервые.

---

Моя гувернантка, мисс Муллингфорд, то и дело твердила мне, чтобы я старалась держать свой длинный язык за зубами, но как я могла удержаться, если шла рядом с красивым молодым человеком.

— К сожалению, — говорила я, идя по переходу, — вы сможете познакомиться с вашим воспитанником только завтра. Вы скоро сами убедитесь, что он очень милый и послушный мальчик, который любит играть со своими игрушечными солдатиками. Его слуга Питерс рассказал ему про Ватерлоо. С тех пор герцог Веллингтон стал его кумиром. Но сегодня утром Эдвард очень сильно расстроился, поэтому его пришлось уложить в постель.

— Уложить в постель, дав ему сильно действующее успокоительное, — прервал меня О'Коннелл.

— Мы даем ему успокоительное лишь в исключительных случаях, когда он бывает сильно возбужден, — ответила я и замолчала, потому что поняла: сэр Генри не сообщил учителю, в каком опасном состоянии находится его сын и как бесконечно мала надежда на то, что удастся облегчить его положение. Но я бы ни за что на свете не сказала Александру О'Коннеллу, что все его усилия будут напрасны. Вместо этого я заметила:

— Конечно, вначале он будет испытывать страх перед вами, ему будет неприятен строгий распорядок дня. Но я думаю, он к этому привыкнет, вы сумеете завоевать его доверие, и дело пойдет на лад.

Удивительно, что он мне ничего на это не ответил! Наконец мы пришли в большую светлую комнату, где Эдвард играл в солдатики. Питерс уже навел в ней порядок, убрав все следы утреннего разгрома.

— Эдвард завтракает в девять часов, — сообщила я, — а затем он поступит в ваше распоряжение. Думаю, что вам придется построить его обучение по не совсем обычному плану…

— Мисс Валерия, — прервал он меня, — я очень благодарен вам за советы, но надеюсь, что мне будет позволено выполнять мою работу так, как я считаю это нужным. Интересно, где я могу найти этого Питерса?

Вот вы, оказывается, как заговорили! Ну что ж, посмотрим, как вам удастся наладить отношения с Эдвардом без меня! Подумав все это про себя, я пожала плечами и сказала:

— Если его не окажется в комнате, вы можете вызвать его, дернув вон тот шнур. — Я показала рукой на витой шнур, висевший рядом с дверью. — Может быть, вы хотите посмотреть учебники, по которым будете заниматься, если, конечно, вы не привезли с собой другие?

Я вложила в свои слова столько иронии, сколько мне позволяли мои возможности. В темно-голубых глазах мистера О'Коннелла блеснула искорка смеха, но сразу погасла, и я услышала:

— Не сомневаюсь, этим учебникам столько же лет, сколько и стенам замка.

Это было возмутительно, потому что учебники покупала мисс Муллингфорд. Я сделала два решительных шага и открыла дверцы книжного шкафа.

— Можете лично убедиться, — сказала я, — что это новые учебники, мистер О'Коннелл. Но дело не в них, потому что, несмотря на все старания ваших предшественников, Эдвард до сих пор никак не может освоить алфавит. Я помню, мне было четыре года, а Эдварду почти восемь, когда началась вся эта морока. Она продолжается до сих пор, хотя доктор Бэнкхёрст твердо заявил, что Эдвард так и останется в своем умственном развитии на уровне пятилетнего ребенка, потому что у него неизлечимая болезнь мозга. Но сэр Генри продолжает приглашать к Эдварду учителей, потому что не согласен с приговором врачей, и бедный Эдвард опять и опять испытывает напрасные мучения.

Как я ни старалась сдерживать себя, все-таки высказалась!

— Доктор Бэнкхёрст — лечащий врач Эдварда? — пристально посмотрев на меня, задал вопрос Александр О'Коннелл.

— Он домашний врач семьи Верн, — ответила я, — но его мнение поддерживают и другие врачи, которые осматривали Эдварда.

— Я могу поговорить с доктором Бэнкхёрстом? — спросил Александр О'Коннелл.

Только теперь я поняла, в каком неприятном положении оказалась: ведь сэр Генри, конечно, догадается, откуда учителю стали известны такие подробности; вполне возможно, что и дедушка будет этим недоволен.

— Вам лучше всего, — сказала я, — обратиться сначала к сэру Генри. В конце концов, ему решать, что хорошо, а что плохо для его сына.

Александр О'Коннелл помолчал, подошел к книжному шкафу и стал рассматривать корешки книг. Потом достал лежавший на верхней полке альбом с моими рисунками и стал его перелистывать. Я давно забыла о существовании этого альбома, так как считала, что у меня нет таланта к рисованию, хотя мисс Муллингфорд была противоположного мнения.

— Странно, но эти рисунки не могут принадлежать умственно отсталому молодому человеку, — сказал мистер О'Коннелл.

— Вы, по-видимому, не обратили внимания на подпись, — пояснила я. — Эти рисунки сделаны моей неумелой рукой.

Я была близка к тому, чтобы вырвать у него из рук переплетенный в черный сатин альбом, но потом, подобно дедушке, гордо подняла голову и заносчиво посмотрела на него.

— Напротив, чувствуется уверенность и мастерство, — сказал Александр О'Коннелл и подошел к окну, чтобы получше видеть. — Эти рисунки полны какого-то странного настроения. Замок, например, очень смахивает на тюрьму. Вы так сделали намеренно или это чистая случайность?

Не веря своим ушам, я подошла к нему и посмотрела на свой рисунок. Мне показалось, что зубцы башни нарисованы криво, а сам замок чересчур массивен и приземист. «Уж не издевается ли он надо мной?» — подумала я, но тем не менее заставила себя как можно натуральнее рассмеяться и сказала:

— Вы видите в этих рисунках то, чего в них нет, мистер О'Коннелл. Это всего-навсего жалкие попытки как-то убить время. Вам еще предстоит убедиться, какая невыносимая скука жить в замке Кардуфф!

Но он мне не ответил, продолжая рассматривать рисунки. Я обратила внимание на его длинные пальцы с хорошо ухоженными ногтями. Странно, у домашнего учителя были руки аристократа. Я посмотрела ему в лицо и вдруг залилась краской — он смотрел не в альбом, а на меня, и взгляд его темно-голубых глаз был каким-то странным, точно он что-то забыл и пытается вспомнить.

— Все, что вам нужно, вы узнаете у Питерса. Извините, но мне надо идти, — пролепетала я и опрометью выбежала из комнаты.

Прибежав в свою комнату и успокоившись, я решила, что Александр О'Коннелл вряд ли оценит мои умственные способности выше, чем способности моего кузена Эдварда.

Глава З

Прошло две недели, но я все еще не могла привыкнуть к тому, что теперь в замке Кардуфф живет красивый молодой человек. Мне все еще казалось, что он только что приехал. Я постоянно думала о нем, и у меня было при этом такое чувство, словно я парю в облаках. До его приезда я мечтала о том, как, одетая в роскошное платье, я сяду в карету и поеду на бал, где буду танцевать с красивыми молодыми людьми. Я все время вспоминала королеву Викторию и безнадежно завидовала ей, потому что у нее было все то, чего не было у меня. Но теперь передо мной каждый день появлялся Александр О'Коннелл, и я с трепетом и восхищением смотрела на него, потому что он был живой человек, а не выдуманный герой моих грез.

Впрочем, наши встречи происходили лишь за столом да во время моих посещений комнаты Эдварда. Причем всякий раз, как я там появлялась, мне казалось, что Александр О'Коннелл очень этим недоволен. Эдвард, наоборот, радовался, увидев меня, как ребенок бросался на шею и горячо обнимал, так что я всегда боялась, что он помнет мне платье.

— Это хорошо, что ты рад приходу мисс Валерии, — говорил Александр О'Коннелл, — но надо заниматься делом, Эдвард. Покажи мисс Валерии свою тетрадку. Пусть она посмотрит, какие красивые буквы ты пишешь.

Эдвард, показав мне тетрадку, говорил диктаторским тоном:

— Вэл должна остаться! Я хочу, чтоб она была тут!

Вообще, с ним за это короткое время произошла большая перемена: он стал послушнее, спокойнее, меньше капризничал.

У меня было всего три платья, так что я не могла, как королева Виктория, каждый день появляться в новом наряде, но я старалась произвести на своего кумира впечатление тем, что прикалывала к платью новую брошку или повязывала свои непокорные волосы красивой лентой и, конечно, затягивала свой корсет так, что моя талия была как у осы, и мне даже трудно было дышать.

За столом я сидела всегда напротив Александра О'Коннелла. Слева от меня сидел сэр Генри, справа от учителя — бабушка, а во главе стола сидел дедушка, сэр Уильям, маркиз Кардуфф. Мы молча ели, и лишь иногда разговор заходил об успехах Эдварда. Вопросы задавал сэр Генри или дедушка, а учитель отвечал на них почтительно, но с большим достоинством. Мне иногда казалось, что его взгляд на какую-то долю секунды вдруг загорается ненавистью и презрением ко всем нам. Но я тотчас прогоняла эту мысль, потому что она казалась мне просто нелепой. Я считала, что это я вызываю ненависть и презрение нового учителя.