Мари Кордоньер - Плутовка Ниниана ; Сила любви ; Роковые мечты

• Название: Плутовка Ниниана ; Сила любви ; Роковые мечты
• Автор: Мари Кордоньер
• Издательство: Панорама
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-85220-505-2

Женщины с сильными характерами, способные во имя любви подняться над предрассудками общества; женщины, успешно справляющиеся с эгоизмом и самонадеянностью представителей «сильного» пола; женщины, доказывающие неоспоримое преимущество благородства души над благородством происхождения,— таковы героини романов современной немецкой писательницы Мари Кордоньер.

На русском языке романы публикуются впервые.

---

Ниниана услышала шепот:

— Если бы у меня было королевство, я бы отдал его за одну-единственную твою мысль!

Она ощутила его дыхание, которое уже смешалось с ее собственным. Ожидая прикосновения его рта, она подняла ему навстречу свои губы.

Хотя это явное молчаливое приглашение и не давало ответа на его вопросы, оно заставило его забыть обо всем на свете.

Опыт Нинианы по части мужчин ограничивался лишь некоторыми смелыми поцелуями и пережитой сценой во дворце кардинала. Однако она сознавала, что полностью отдается ему. Слившись с его ртом, Ниниана прижалась к нему и ответила на его объятия со всей своей страстью. Мир вокруг нее исчез. Реальным оставался лишь поцелуй, увлекший ее в водоворот неудержимых эмоций. Волны незнакомых ощущений прокатились по всему ее телу, прерывая дыхание. Прижавшись к нему, Ниниана почти потеряла сознание. Ее губы раскрылись сами собой под его жадным напором. Она почувствовала, как внутри ее, подобно вулканической лаве, скопился горячий поток.

Вопросы, которые хотел задать ей Ив де Мариво, в один момент исчезли из его сознания. Осталось только страстное желание любить Ниниану.

Глава 12

Сначала возникло лишь беспокойное ощущение опасности. Потом послышались шорох, грубый смех, звон шпаг и торопливые шаги обутых в сапоги ног. Туман вокруг Нинианы рассеялся. Сопровождавший ее многие месяцы страх, который она старалась подавить, вдруг опять охватил ее. Тяжело дыша, она отвернула голову от поцелуев Мариво. Затем молниеносно вырвалась из его объятий и бросилась к двери.

— Пусти меня… там солдаты… слышишь… они идут…

Ее паника возникла так неожиданно, что растерявшийся Мариво отпустил ее. Только его стремительный прыжок к дверной ручке сумел в последний миг помешать Ниниане выскочить в коридор. С растрепанными волосами, полурасстегнутым лифом и диким взглядом, она отбивалась от его стальных объятий.

— Пусти… солдаты…

— Тихо! Успокойся, дорогая! Это только смена караула. Никто не причинит тебе зла. Мы ведь в той части дворца, где располагается гвардия.

Лишь постепенно, словно издалека, смысл успокаивающих слов стал доходить до Нинианы. Голос, полный любви, тепло ласкающих ее рук, сила твердой груди, к которой она прижалась, вселяли уверенность. Спокойствие медленно передавалось от него к ней.

— Тихо, любимая! Дверь заперта. Комната находится в моем распоряжении, когда я несу службу в Лувре. Никто не посмеет нам помешать.

Ниниана покраснела. Долгий день и треволнения сказались на нервах сильней, чем она предполагала. Силы были на исходе. Лишь этим объяснялась истерика от стука солдатских сапог. Устало уткнулась она в бархат на его груди. Как чудесно, что впервые за долгое время появилось плечо, на которое можно опереться.

— Ты боишься солдат… — это было скорее утверждение, чем вопрос.

Все еще дрожа, Ниниана кивнула.

— Они разрушили родительский дом, убили слуг, изнасиловали служанок. И отца моего убили. Он скончался на моих глазах.

Слова прерывались рыданиями. Раньше она не плакала по поводу своих утрат, теперь же слезы лились из нее потоком.

Ее признание подтвердило предположение барона. Он так и думал, что только ненависть и жажда мести заставляли ее шпионить. Но раз он добился ее доверия, он должен решить, чем можно помочь ей и ее родным.

Скорее всего она происходила из семьи, участвовавшей на стороне Орлеанских и королевы в заговоре против Ришелье. Ее нервный срыв однозначно доказывал, что долго она такого напряжения не выдержит.

Он нежно поцеловал ее в опущенный лоб и погладил вздрагивающие плечи, сказав сочувственно:

— Много ужасного свершилось за последний год. Не скоро заживут раны и исчезнут трещины, разделившие семьи. Но все уже в прошлом! Тебе больше нечего бояться. Никто не причинит тебе зла, успокойся…

Сочувствие, с которым он старался ее утешить, помогло Ниниане. Слезы высохли, и постепенно отступила острая боль, сменившись приятной расслабленностью.

Барон де Мариво с облегчением почувствовал, как начало уходить из ее тела напряжение от испуга. Она не противилась, когда он поцелуями стал стирать следы слез с ее щек. Вкус влаги был солоновато-сладким. Никогда еще он не ощущал такого разрывающего сердце желания защитить другого человека, избавить от слез и страданий, подарить ему счастье и удовлетворение.

Каштановая прядь волос выбилась из прически и упала на красивое плечо. Мариво последовал за прядью кончиками пальцев до впадины между ключицей и шеей, затем нагнулся и поцеловал это место.

Ниниана тихо вздохнула, но приняла его ласку. Она даже откинулась назад, чтобы помочь ему туда добраться. Словно в полузабытьи, позволяла она ему все более интимные нежности, все более целенаправленные ласки. Закусив нижнюю губу, покорно ждала, пока он медленно спускал с ее плеч верхнюю часть платья. Пальцы, поглаживая плечи, спускались все ниже, смело проникая в пространство между шелком и кожей. У нее вырвался сдавленный стон, когда он добрался до ожидавших его затвердевших сосков. Голова ее бессильно откинулась назад, а пальцы погрузились в его волосы, жесткие и тяжелые, как густой мех. Она почувствовала, как Мариво поднял ее на руки и понес к старомодной кровати с мягкими подушками, на которую она сначала не обратила внимания.

— Пожалуйста… пожалуйста… — просила Ниниана, сама не зная о чем.

— Потерпи, моя радость! Доверься мне… Я хочу тебя любить, только любить…

Одну за другой снимал он мешавшие детали нарядной одежды. С ловкостью знатока вынул булавки из лифа и развязал шнуровку верхних и нижних юбок. Снял туфли и спустил вниз чулки. Наконец она оказалась перед ним в одной шелковой тонкой рубашке.

Совершенные линии гибкой фигуры угадывались сквозь материю. Темные тени виднелись между ног и в ложбине между высоких крепких грудей. Если в дымчатом платье она была соблазнительной, то в рубашке почти из ничего стала воплощенным искушением.

— Как ты прекрасна, — бормотал барон.

Ниниана не стала ничего возражать, пытаясь понять чудо любви, связавшее ее с этим мужчиной.

Двадцать с лишним лет прожившая на юге страны, где люди отличались горячей кровью и бурным темпераментом, она не могла остаться безразличной к отношениям между мужчиной и женщиной. Но никогда не испытывала сама никакой страсти. В ее кругу не заключались браки по любви. Они заключались по желанию отцов для сохранения или увеличения состояния, приобретения благородных титулов. Затем требовалось как можно быстрее произвести на свет наследника. Симпатии и любовь не учитывались в таких тщательно обдуманных и заключенных письменно соглашениях. Если везло, то в семье возникал дружеский целенаправленный союз, как между ее родителями. При неудаче начинались постоянные свары, как в королевской семье.

Раньше Ниниане никогда не пришло бы в голову, несмотря на традиции, честь, воспитание и благородную фамилию, так просто отдаться мужчине. Сейчас же ничто не казалось ей естественней и желанней, чем такой поступок. Барон имел право видеть, любить и ласкать ее тело. Без ложного стыда сняла она последнюю часть одежды и скользнула в его объятия после того, как и он освободился от торжественного одеяния. Свечи вместе с пламенем камина освещали комнату колеблющимся красноватым светом. При таком освещении высокая мускулистая мужская фигура походила на бога войны. Световые блики скользили по темной коже, открывая все шрамы и подчеркивая атлетичное сложение. Ниниана не могла отвести от него взгляд, в котором читались легкий испуг и восхищение.

— Мне боязно, — прошептала она.

— Снова?

Ив де Мариво попытался успокоить ее. Но затем понял, что в данном случае страх не связан с нервным срывом, вызванным стуком сапог.

— Меня не надо бояться, моя радость! — произнес он успокоительно и крепче прижал ее к себе. Укротив немного свою страсть, он вложил весь свой опыт в приятную игру предварительных поцелуев, которыми стал покрывать ее лицо. Как легкие крылья бабочек, касались они ее висков, век, ямочек в уголках рта, голубоватых вен на писках. Чувственное тепло окутало Ниниану. Она ощущала, как уходит беспокойство там, где остаются следы от ласковых губ. Она трепетала под их прикосновениями, и короткие, прерывистые звуки, слетавшие с ее полуоткрытых губ, обещали барону близкую победу.

Его поцелуи становились смелее, продвигались дальше, ласкали пульсирующую жилку на шее, пробовали на вкус шелковистую кожу небольших, гордо вздымавшихся грудей.

Он восхищался совершенством холмиков, затем нежно тронул губами бутоны, затвердевшие от страсти. Ниниана механически поворачивала голову из стороны в сторону, не обращая внимания на сбившуюся с волос украшенную жемчугом сетку. Ее тело пронзили огненные молнии, скопившиеся где-то глубоко в лоне.