Сабин Бэринг-Гулд - Книга оборотней

• Название: Книга оборотней
• Автор: Сабин Бэринг-Гулд
• Издательство: Азбука
• Жанр: Эзотерика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-389-01025-3

Волк-оборотень, вервольф — один из наиболее ярких персонажей народной фантазии, излюбленный герой фольклорных и художественных произведений от античности до наших дней. О нем писал Петроний в «Сатириконе», он действующее лицо исландских саг, герой романов Александра Дюма-отца «Предводитель волков» и современного испанского писателя Альфредо Конде «Человек-волк». Не забывает о вервольфе и Джоан Роулинг в своем знаменитом «Гарри Поттере»…

«Книга оборотней», опубликованная впервые в 1865 году Сабином Бэринг-Гулдом, англиканским священником и проповедником, писателем, агиографом, исследователем и собирателем фольклора, давно уже стала классикой. Автор рассказывает об удивительных превращениях, якобы происходивших с людьми в разные эпохи, описывает исторические процессы над серийными убийцами (в том числе Франсуа Бертраном и знаменитым маршалом Жилем де Рецем, сподвижником Жанны д’Арк), исследует психофизическую природу оборотничества. Написанный живым и ярким языком, этот труд безусловно привлечет внимание тех, кого интересуют аномальные явления нашей действительности и вопросы, связанные с особенностями человеческой психики. Книга переведена на русский язык впервые.

---

Маршал и советник короля, он повлиял на многие важные события и пользовался полным доверием монарха. Он сопровождал Карла на коронацию в Реймс и удостоился чести нести хоругвь, предоставленную для такого случая аббатством Сен-Реми. Отличаясь отвагой на поле боя и прозорливостью в делах королевского совета, он зарекомендовал себя выдающимся военачальником и проницательным политиком.

Внезапно, к всеобщему удивлению, он оставил службу у Карла VII, ушел в отставку и, вложив меч в ножны, поселился в своих владениях. Смерть деда по материнской линии, Жана де Краона, в 1432 году неслыханно обогатила его: доходы де Реца достигли восьмисот тысяч ливров, но его расточительность привела к тому, что через два года он потерял значительную часть наследства. Своему родичу Жану V, герцогу Бретонскому, он продал Молеон, Сент-Этьен-де-Мальмор, Лору-Ботро, Порни, Шантоле и другие поместья, а епископу Нантскому и капитулу кафедрального собора уступил свои владетельные права.

Ходили слухи, что эти чрезмерные уступки имели целью подкупить герцога и епископа, с тем чтобы один не конфисковал у него имущество, а другой не отлучил от Церкви за преступления, в которых его негласно обвиняли. Но возможно, эти слухи не имели под собой основания, поскольку герцог упорно сомневался в виновности родственника, а епископ явился наиболее рьяным инициатором суда.

Маршал редко появлялся при дворе герцога, но часто со свитой, достойной короля, посещал Нант, где останавливался в «Отеле де Ла-Суз». В свиту входили две сотни вооруженной охраны, а также многочисленные пажи, дворяне, священники, певцы, звездочеты и т. п. Всех он весьма щедро оплачивал.

Когда де Рец покидал город или перебирался из одного поместья в другое, его отъезд сопровождался ропотом несчастных, которые в его присутствии молчали из страха перед ним. Едва свита маршала скрывалась за поворотом, люди разражались слезами, воплями и проклятиями. Матери оплакивали своих детей, младенцев, похищенных прямо из колыбели и едва ли не из материнских объятий, ибо по опыту было известно, что пропавшие малыши исчезали бесследно.

Но ни в одной другой местности этот страх не был так велик, как в деревушках поблизости от замка Машкуль — мрачной крепости с массивными башнями, окруженной глубоким рвом. Именно здесь, невзирая на угрюмый и отталкивающий вид замка, предпочитал жить де Рец. Крепость могла выдержать любую осаду: мост поднят, решетка опущена, ворота заперты, охрана вооружена, кулеврины на бастионе заряжены. За исключением слуг, никто посторонний не проникал в это таинственное убежище, без того чтобы не сгинуть там бесследно. В окрестностях люди со страхом шептались о бесовщине и колдовстве, но все отмечали, что часовня замка была увешана роскошными парчовыми гобеленами, церковная утварь украшена драгоценными камнями, а одеяния священников отличались большой пышностью. Очевидна была также чрезвычайная набожность маршала: говорили, что он ежедневно трижды слушает мессу и страстно любит духовную музыку. Передавали также, что он испросил разрешения у папы на то, чтобы в церковных шествиях перед ним шел служитель с серебряным крестом. Но когда над лесом сгущалась тьма и в замке одно за другим освещались окна, крестьяне указывали на одно окно наверху обособленной башни, свет из которого прорезал ночную тьму. Поговаривали, что в этом окне время от времени виднелись вспышки красного пламени и оттуда доносились пронзительные крики, которым в притихшем лесу вторил только волчий вой, когда звери выбирались из своего логова на ночную охоту.

В строго определенные дни и часы подъемный мост опускался, в воротах замка появлялись слуги де Реца и раздавали деньги, одежду и еду толпе нищих, ожидавших подаяния. Среди попрошаек попадались дети, и слуги нередко заманивали их на кухню обещаниями угостить каким-нибудь лакомством. Если кто из малышей поддавался на посулы и шел на кухню за угощением, больше его уже не видели.

В 1440 году долготерпению народа пришел конец, и маршала во всеуслышание обвинили в убийстве детей, которых он якобы приносил в жертву дьяволу.

Это обвинение достигло ушей герцога Бретонского, но тот отнесся к нему равнодушно и не предпринял бы ничего, чтобы выяснить правду, не настаивай на этом один из его приближенных. Тогда же Жан де Малеструа, епископ Нантский, а также благородный и просвещенный Пьер де Лопиталь, великий сенешал Бретани, обратились к герцогу, без обиняков требуя расследования обвинений.

Жан V неохотно согласился на то, чтобы выступить против своего родича, к тому же славно послужившего Франции и занимавшего такое высокое положение, но в конце концов уступил настоятельной просьбе и позволил арестовать де Реца и его соучастников. Это трудное задание было возложено на некоего сержанта по имени Жан Лаббе. Тот собрал отряд численностью двадцать человек, и в середине сентября они объявились перед воротами замка, потребовав, чтобы сир де Рец сдался им. Узнав, что у ворот находится отряд людей в мундирах герцога Бретонского, Жиль поинтересовался, кто ими командует. При имени «Лаббе» он вздрогнул, побледнел, перекрестился и отдал себя в их руки, рассудив, что судьбе противиться невозможно.

Дело в том, что за несколько лет до этого один из его звездочетов поведал маршалу, что однажды он попадет в руки какого-то «Аббе», и до сего времени де Рец полагал, что пророчество предсказывало ему судьбу монаха (аббата).

Жиль де Силле, Роже де Бриквиль и другие приспешники маршала предпочли бежать, но Анрие и Пуату остались с ним.

Подъемный мост был опущен, и маршал вручил свой меч Жану Лаббе. Сержант почтительно преклонил колено и развернул документ с печатью Бретани.

— Изложи мне содержание документа, — с достоинством произнес Жиль де Рец.

— Справедливый государь Бретани настоящим обязывает вас, монсеньор, следовать за мной в благородный город Нант и там очиститься от обвинений, выдвинутых против вас.

— Я немедленно последую за вами, друг мой, и я рад повиноваться монсеньору герцогу Бретани. Однако пусть никто не скажет, что сеньор де Рец отпустил вестника без достойной награды, а потому я попрошу моего казначея Анрие вручить вам и вашим спутникам двадцать золотых монет.

— Благодарю вас, монсеньор! Да ниспошлет вам Господь благоденствие на многие лета.

— Моли Господа, дабы Он ниспослал мне прощение и отпущение грехов.

Оседлав коней, маршал покинул Машкуль в сопровождении Пуату и Анрие, разделивших его судьбу.

С живым интересом наблюдали жители окрестных деревень, как грозный маршал Жиль де Рец скачет по улицам в окружении солдат герцога — без единого охранника из числа своих. Народ толпился на улицах и дорогах, земледельцы оставляли свои поля, женщины покидали кухни, батраки бросали скот прямо в ярме — и все толпились вдоль дороги, ведущей к Нанту. Кавалькада двигалась в молчании. Даже толпа, собравшаяся поглазеть на происходящее, примолкла. Внезапно какая-то женщина пронзительно воскликнула:

— Мое дитя! Верни мне мое дитя!

И вся толпа разразилась гневными выкриками, которые не стихали по Нантской дороге, пока главные ворота крепости Шато-дю-Буффе не захлопнулись за спиной узника.

Среди населения Нанта начались волнения и беспорядки из-за слухов, будто расследование окажется фиктивным, герцог не даст в обиду родича и предмет всеобщей ненависти отделается конфискацией части своих владений.

Вполне вероятно, события приняли бы именно такой оборот, если бы не решимость епископа Нантского и великого сенешала. Они взывали к герцогу, пока не добились его согласия на тщательное расследование дела и публичный суд.

Жан V доверил вести дознание вице-инквизитору Жану де Тушерону, который должен был собрать доказательства вины маршала. Приватно ему дали понять, чтобы не слишком усердствовал и по возможности смягчал обвинения.

Уполномоченный герцогом, Жан де Тушерон приступил к расследованию 18 сентября, имея единственного помощника, Жана Тома. Свидетелей опрашивали поодиночке или группами, если речь шла о родственниках. Войдя, свидетель становился на колени перед представителем герцога, целовал распятие и, возложив руку на Евангелие, клялся, что будет говорить правду, и ничего, кроме правды; после этого, не будучи прерываем, он излагал все, что ему было известно в связи с обвинением.

Первой свидетельствовала Перрин Лоссар, проживавшая в Ларош-Бернаре.

Со слезами на глазах она поведала, что два года назад, в сентябре, сир де Рец со своей свитой проезжал через Ларош-Бернар по пути из Ванна и остановился у Жана Коллена. Свидетельница жила в доме напротив того, в котором поселился барон.

Ее ребенок, самый замечательный мальчик в деревне, десяти лет от роду, привлек внимание Пуату, а может, и самого маршала, когда тот стоял у окна за плечом своего казначея.