Оливия Уэдсли - Несмотря ни на что

• Название: Несмотря ни на что
• Автор: Оливия Уэдсли
• Издательство: Харьков: Изд.-комм. фирма «Гриф»
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995

Бестселлер известной английской писательницы о всепоглощающем пламени любви, о человеческих страстях и невероятных жизненных ситуациях.

---

Она сидела у туалетного стола, склонив голову, с письмом в руках.

Сколько лет уже, как они с Леопольдом только друзья? Семь, по меньшей мере. Она настояла на этом, но в глубине души знала, что он продолжает любить ее.

Теперь он молил ее, сдержанно, но страстно, перейти к чему-нибудь большему, к близости более глубокой. Она давно знала, к чему он клонит, но не разделяла его желания… Леопольд интересовал ее, был ей приятен. Его великодушие, стойкая честность, его блестящий ум внушали ей восхищение. Он с убеждением готов был защищать грешников всех сортов, — к себе же относился с неумолимой требовательностью.

Но все его достоинства не покорили ее сердца. Он оставался верным другом, но в ней никогда не просыпалась потребность настоящей близости с ним. Его дружба оставляла ее одинокой внутренне.

Это предложение любви, которое она не могла принять, сегодня усилило ощущение неудовлетворенности. Перечитывая слова: «Я испытывал муки Тантала, благодаря упорному присутствию молодого Теннента», она снова представила себе всю сцену: вызывающе молчавший Джон, корректный и спокойный Маркс, шутивший, несмотря на тайную муку, и она, немного смущенная, чувствовавшая, что что-то «не так» Но что хотел сказать Леопольд своей фразой о Джоне?

Она случайно посмотрела в зеркало и увидела, что бессознательно улыбается — застенчиво и радостно. Невольно прижала руки к груди. Да, Леопольд угадал правду, как сейчас угадала и она сама.

Лицо Джона, такое, как сегодня в сумерках у озера, всплыло перед нею. Миссис Сэвернейк отвернулась от зеркала и изорвала в клочки письмо Маркса.

На улице застучали колеса автомобиля. Как будто он остановился у ее дома?

Она прошла в соседнюю, неосвещенную комнату и выглянула на улицу.

На противоположной стороне улицы стоял автомобиль. Человек, сидевший у руля, подняв голову, неподвижно смотрел вверх, на ее окна.

Миссис Сэвернейк узнала автомобиль Джона. Джон не видел ее, скрытую темной шторой.

Да, это несомненно Джон. Она вспомнила, что он был сегодня без пальто, а у этого мужчины в автомобиле ярко белела в темноте сорочка.

Какая женщина устоит против призыва молодости и любви? Романтика в нас никогда не умирает. В юности есть ослепительные возможности; мечта может каждую минуту осуществиться. Потом, позднее, умирают надежды, но не умирает романтика. Она питается неувядаемыми цветами воспоминаний — и такой пустяк может порой оживить ее: звук песни в сумерках, аромат, ощутимый одно мгновение, шепот летней ночи, чье-нибудь волнующее мимолетное прикосновение.

Романтика сердца не умирает, и она — как ласковое небо над усталой землей: заглядевшись в него, мы можем забыться на минутку. Мы не забыли зари, сиявшей нам некогда, но и эта тихая синева, в которую мы глядим на склоне жизни, имеет свою красоту Она, если не насытит, то убаюкает сердце.

Миссис Сэвернейк смотрела на Джона в автомобиле на темной улице, словно видела опять зарю своей жизни.

Она вернулась в спальню только когда автомобиль бесшумно покатился дальше.

Лежа в темноте, она уговаривала себя, что у Джона это — временное увлечение. Но, вспоминая его слова, голос, страстный немой призыв, который был в его прикосновении, не верила этому. «Временное увлечение» не ищет доступа в святилище чужой души.

Она перебирала все воспоминания и видела, как незаметно нарастало в ней чувство к этому юноше, как глубоко он затронул ее.

История его отношений с Кэро не интересовала ее. Тут все казалось понятным. Она боялась за Джона в ту ночь после постигшего его двойного удара. Ей чудилась в нем какая-то жестокость, непреклонность души. Но он ни в чем не выказывал ее во время дальнейших встреч. Он проявил столько мужества, стойкости, так хорошо держал себя. И люди, мнение которых она ценила, находили, что от Джона можно многого ожидать в будущем.

Миссис Сэвернейк на минуту задержалась на этой мысли. Кое-что и ей предстоит сделать, чтобы обеспечить ему успех.

Внезапно холодная жуть закралась к ней в душу в этот предрассветный час.

Неужели же она окажется одной из тех женщин, которых она всегда и жалела, и втайне презирала? Женщин, которые привлекают молодых людей, чтобы снова разжечь угасающее пламя своей жизни?

Нет, никогда, — твердила она себе гневно. Она — не одинока, в ее жизни много радостей и привязанностей. Она — личность, у нее много друзей, мужчины еще влюбляются в нее, она не принадлежит к числу несчастных, пытающихся чаровать, хотя чары их давно исчезли.

Она признает только честную игру и не желает давать поддельную мишуру вместо подлинного великолепия.

Но, мучаясь этими сомнениями, она знала в глубине души, что красива и привлекательна. Ей говорили и зеркало, и все ее друзья-мужчины. Нет, на нее сегодня просто нашел «покаянный стих»! Это выражение развеселило ее. Никакое душевное смятение не могло уничтожить присущего ей немного циничного, немного легкомысленного юмора. Жизнь снова показалась ей занятной. И она крепко уснула.

А утром веселый цинизм окончательно восторжествовал. Надо быть очень молодым и без памяти влюбленным, чтобы натощак, до завтрака, быть настроенным сентиментально.

Миссис Сэвернейк, сидевшая в постели в шелковом кимоно и читавшая письма, пока девушка наливала ей кофе, была совсем другое существо, чем та женщина, что вчера металась без сна, трепетала от стыда и радости, колебалась, мучилась сомнениями. Проснувшись, она вспомнила, правда, о Джоне, но небрежно отмахнулась от мысли о нем. И была довольна собой, довольна тем, что обычная ясность духа вернулась к ней.

— Боже, до чего мы бываем глупы! — пробормотала она, усмехаясь и принимаясь за чтение газет.

Лорд Мэйнс произнес прекрасную речь в Палате. Она приводилась пока в сокращенном виде. Мэйнс быстро выдвигался в политическом мире. Миссис Сэвернейк с удовольствием подумала о его настойчивом ухаживании за нею. Они и до сих пор оставались приятелями, и он приезжал к ней советоваться о своих делах.

Джон еще больше отодвинулся в ее мыслях на задний план. Завтракала она в обществе очаровательного иностранного дипломата. Сознание, что новая шляпа очень идет ей, привело миссис Сэвернейк в великолепное настроение. Разговор ее с дипломатом на его языке был более блестящим, чем всегда, она чувствовала себя в том «контакте» со всеми, который обеспечивает успех на всяком жизненном поприще.

После ленча миссис Сэвернейк отправилась по магазинам с леди Карней. Леди Карней было семьдесят лет, она была очень некрасива, устрашающе умна и красноречива и, вместе с тем, — милейшая из женщин. В ней не было ни тени вульгарности или мелочности, но в критике своей она подчас бывала беспощадна.

Обе дамы прошли по Бонд-стрит, заходя в магазины. Современные моды вызывали насмешливое неодобрение леди Карней.

— Огорчает тот факт, милая моя Виола, — говорила она своим скрипучим старческим голосом, — что нынешние женщины стремятся прежде всего к оригинальности костюма, но оригинальность эта весьма дурного тона. Одеваться выдержанно теперь считается неприличным. Вечерний туалет — и сапоги; деревенский сарафан — с шелковыми чулками и вышитыми туфельками! А это безобразное раскрашивание физиономии! Помню, Карней говаривал мне: «Слава Богу, Мари, что ты некрасива. Это такое освещающее зрелище! Смотришь на тебя и знаешь, что у тебя все — свое, не искусственное». Я никогда не знала наверно, хотел ли он, как рыцарь, выказать свою благодарность безобразной женщине, которая была его женой, — или он просто хотел сказать этим, что я бы выглядела еще безмерно некрасивее, если бы захотела помочь природе. Никогда не стоит особенно вдумываться в комплименты. Это рискованно. Можно открыть то, чего автор комплимента вовсе и не хотел сказать… Я очень рада, Виола, что вы не краситесь.

— Я бы боялась показаться вам на глаза! — сказала весело миссис Сэвернейк.

— Ну, однако, мне пора, — объявила через некоторое время старая дама чуточку ворчливо. — Я устала, мой друг. Если вы намерены ехать домой, я, с вашего разрешения, поеду с вами. Если же нет — возьму такси и отправлюсь домой.

— Поедем ко мне, — сказала миссис Сэвернейк.

Входя вслед за леди Карней в переднюю, она вспомнила, что Джон должен прийти в половине шестого. Было двадцать минут шестого.

Она уверила себя, что рада присутствию леди Карней.

Разговаривая с ней, все время прислушивалась, не раздастся ли звонок. Вот он прозвенел. Открылась и захлопнулась входная дверь. Через минуту Джон появился в гостиной. Леди Карней, по-видимому, в первый раз видела его. Он взял чашку из рук хозяйки и сел рядом с гостьей, в профиль к миссис Сэвернейк. Он едва взглянул на нее, здороваясь. И миссис Сэвернейк вдруг почувствовала испуг при мысли, что он сердится на нее.

Джон беседовал с леди Карней, а Виола смотрела на его четкий профиль и вспоминала вчерашние сомнения в серьезности его увлечения.