Игорь Матвеев - Ты только живи

• Название: Ты только живи
• Автор: Игорь Матвеев
• Издательство: Мн.: Книжный Дом
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-985-17-0271-4

В книгу вошли любовные романы «Пепел сгоревшей любви», «Ты только живи» и повесть «Любийца» Игоря Матвеева, хорошо известного читателям по его предыдущему роману «Прощай, Багдад…».

Инна ведет поиски любимого мужа, следы которого теряются в далекой Греции. Правда о его исчезновении становится для Анны новым испытанием ее чувств…

---

Все ясно: ему не по пути.

В следующий момент водитель добавил еще что-то, и Лида перевела:

— Вообще-то ему в Камариотису, но за пять евро он даст крюк и отвезет нас в Хору.

Выбора не было.

Я кивнул, и мы загрузились в машину.

Узнав, что на Самотраки я впервые, шофер выключил приемник и добровольно взял на себя обязанности гида. Через пару минут я узнал, что остров был населен еще за две тысячи лет до нашей эры, что когда-то здесь проживало несколько десятков тысяч человек, но сейчас осталось менее трех тысяч, и что большинство населения занимается рыбной ловлей, разведением скота и выращиванием оливок.

— А вон Фенгари, — махнул рукой водитель. — Самая высокая гора на Самотраки, более полутора километров.

В просвете между деревьями по правой стороне мелькнула окутанная тучами зазубренная вершина.

Фенгари, Фенгари… что там говорила о ней Инна? Что-то вроде того, что линия, проведенная на карте Георгием Апостолиди, проходит через вершину Фенгари.

Минут пять спустя мы миновали указатель поворота на Камариотису, потом деревушку с названием Алония; вдали, у подножия гор, показались красные черепичные крыши Хоры.

— Между прочим, столица острова, — объявил наш гид. — Где вас высадить?

— Если можно, поближе к замку.

Шофер кивнул.

— Пятнадцатый век. Построен итальянским родом Гателлузи, которые в то время владели островом. Но на вашем месте я начал бы с Палеополи. Там интересный археологический музей.

«Так бы мы и поступили — если бы были туристами», — подумал я.

Попетляв некоторое время в узких, идущих на подъем переулках, машина остановилась.

— Дальше не могу, потом не развернусь, — объявил «экскурсовод». — А замок — вон он.

Я расплатился.

Мощеная большими темными камнями улица вела к развалинам, над которыми, словно обломки зубов, виднелись остатки двух квадратных башен. По обе стороны улицы стояли белостенные оштукатуренные домишки, разительно отличавшиеся от тех, которые привык видеть в Беларуси я.

26

В одном из дворов мы заметили фигуру пожилой женщины, накладывавшей что-то в стоящую на земле жестяную миску. Внушительных размеров черный пес стоял рядом, радостно и нетерпеливо повиливая хвостом в предвкушении трапезы.

Лида окликнула ее. Женщина повернулась и, выслушав вопрос, указала на соседний дом.

Как раз в этот момент на его пороге возник парень с забинтованной рукой на перевязи. На правой скуле его красовалась немалых размеров ссадина. Заметно хромая, юноша побрел вглубь двора, являя собой живую иллюстрацию опасностей лихачества на мотоцикле.

— Племянничек, — пробормотал я. — Это написано у него на физиономии.

Моя спутница позвала молодого человека. Тот обернулся и подошел к нам. На вид племяннику Спироса — если это был он — было лет двадцать. У него были густые темные волосы, квадратный волевой подбородок, правильной формы нос. Выразительные карие глаза вопросительно взглянули на нас.

— Скажи, что мы хотим поговорить с господином Спиросом, — попросил я Лиду.

Девушка перевела, и он сказал что-то, из чего я выловил лишь имя Харлампия.

— Приглашает нас в дом. Дядя готовит завтрак.

Ну что ж, воспользуемся греческим гостеприимством.

Мы последовали за парнем и в следующую минуту оказались в небольшой комнате, насыщенной запахами жареного мяса, долетавшими из кухни.

Я огляделся.

Возле стены стоял продавленный диван, застеленный старым покрывалом, в одном углу комнаты возвышалась обшарпанная тумбочка с допотопным телевизором, в другом — этажерка с несколькими разлохмаченными книгами. С потолка свисал старомодный пыльный абажур. Зато на столе, стоявшем у противоположной стены, лежал вполне современный ноутбук и несколько компакт-дисков. С обратной стороны полуоткрытой двери я заметил прикрепленный скотчем плакат полуобнаженной Бритни Спирс — не то чтобы я очень разбирался в современной музыке, просто я видел фото этой модной певички в журналах своего сына. Слово «Spears» было перечеркнуто черным фломастером и над ним написано «Spiros». Я хмыкнул, оценив юмор молодого человека.

Он крикнул что-то в направлении кухни, и на пороге возник толстый мужчина лет пятидесяти с густой седой бородой, в замасленном фартуке, просторных серых штанах и шерстяных носках. Наверное, так и должен выглядеть типичный грек, хотя насчет носков, честно говоря, не уверен.

Его черные блестящие глаза смотрели удивленно и пытливо.

— Калимера.

— Калимера, — ответили мы с Лидой.

— Туристы? Впрочем, нет, туристы не интересуются старым Спиросом, — шутливо заметил он. — Здесь есть достопримечательности и подостойней. Так кто вы?

Лида объяснила.

— А, Димитрос, — кивнул Харлампий. — Помню. Не может быть, вы сначала перекусите чего-нибудь?

Мы отказались.

— Тогда, может, выпьете нашей рецины? — не дожидаясь ответа, он скомандовал племяннику: — Никос, сходи к Мавридисам.

— Что такое рецина? — вполголоса спросил я у Лиды. — Не самогонка, случайно?

— Домашнее вино, — пояснила девушка.

Парень вышел, а гостеприимный дядя сдвинул стол на середину комнаты, принес два стула. Вынес куда-то ноутбук и диски.

— Вы располагайтесь на диване и спрашивайте, что вас интересует.

Мы сели. Откуда-то, видно, из кухни, появился большой рыжий кот и стал тереться о ногу Спироса. Я достал из бумажника фото.

— Он?

Наш собеседник взглянул на снимок.

— Он самый. Димитрос.

— Он говорил вам, зачем приехал на Самотраки?

— А зачем они все сюда приезжают? Наверное, отдохнуть, покупаться, побродить по нашим лесам. Пляжи у нас здесь чистейшие. Правда, сезон уже закончился, но погода была неплохая. Но мне, честно говоря, было не до него — своих, рыбацких, дел по горло. Сдал ему комнату — и все.

— Он был один? Без женщины?

— Один.

— И к нему никто не приезжал?

— Не замечал.

— А что-то из крупных вещей у него имелось?

— Сумка была. Не скажу, чтобы очень большая. Так, средних размеров. Складная удочка.

«Ага, с лодкой теперь понятно, — подумал я. — Выдавал себя за туриста. Или за рыболова-спортсмена».

— Он звонил кому-нибудь?

Спирос ненадолго задумался.

— При мне — один раз. По мобильнику. Кстати, за день до своего исчезновения.

Я насторожился.

— А вы не слышали, о чем был разговор?

— Нет. Я был в доме, он — на улице. Просто видел в окно, что он с кем-то разговаривает.

— И сколько дней он прожил у вас?

— Э… — Харлампий подумал пару секунд. — Дня четыре.

— Он заплатил вам за комнату вперед?

— Да, сразу за неделю. Но неделю он не прожил… исчез.

— Как?

Спирос уже открыл рот, чтобы ответить, но в это время вернулся племянник, державший в руках бутыль литра на три с темно-вишневым вином. «А я пью? Что здесь пить?» — вспомнил я реплику из «Кавказской пленницы».

Никос поставил бутыль на стол, сходил на кухню и принес три стакана и тарелку с нарезанным сыром, после чего направился из комнаты. Рыжий кот бесшумно последовал за ним.

— А ты? — бросил вслед племяннику Харлампий, но молодой человек лишь махнул рукой.

— Переживает. Разбил новый мотоцикл, купил всего месяц назад, — пояснил Харлампий. — Хорошо хоть сам цел остался.

Он разлил вино.

— Ваше здоровье.

— И ваше.

Я отпил из стакана. Вино действительно было отменным — прохладным, с легкой кислецой и не очень крепким.

— Хорошее вино, — заметил я.

Спирос слегка порозовел от похвалы.

— Не магазинное, с этими, как их, сульфитами, а домашнее, настоящее! Мы его и в Александруполис возим, на продажу. Да. Так что вы там спрашивали?

— Как исчез Захаропулос?

— Кто? — не понял Спирос.

— Ну, Дмитрий.

— А, Димитрос. Взял у меня лодку, порыбачить там, поплавать вдоль побережья, но к вечеру не вернулся. Я решил, что он, возможно, заплутал и причалил где-то в другом месте — неподалеку от Лаккомы вдоль берега есть еще пара деревень: Дафнес, Китада. Но он не появился и на второй день. А потом — потом наши мальчишки нашли на берегу мою лодку.

— Где нашли?

— Неподалеку от Лаккомы.

— И в каком она была состоянии?

— В нормальном. Даже бензина в баке оставалось еще литра два.

— А мог ваш постоялец просто оставить лодку и срочно уехать назад в Александруполис? Сами говорили, что в тот день он с кем-то разговаривал по телефону.

Спирос пожал плечами.

— Кто его знает… Вот потому я и не хотел писать заявление в полицию.

— Но все-таки написали?

— Мне эти бумажные дела… — покривился Харлампий. — Я бы и не писал, да Янис сказал, что надо. Он человек образованный, ему, конечно, виднее.

«Похоже, речь идет о Теодориду», — подумал я, но на всякий случай спросил: