Игорь Матвеев - Любийца

• Название: Любийца
• Автор: Игорь Матвеев
• Издательство: Мн.: Книжный Дом
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-985-17-0271-4

В книгу вошли любовные романы «Пепел сгоревшей любви», «Ты только живи» и повесть «Любийца» Игоря Матвеева, хорошо известного читателям по его предыдущему роману «Прощай, Багдад…».

---

Наверное, можно пойти в милицию, все рассказать, и тогда этот, как выражаются менты, висяк будет… Будет ли? Раз уж Бондарев такая сволочь, он заявит, что никакого брелка и в глаза не видел. Как теперь доказать, что я нашла его в гараже? И машины у него давно нет. (Кстати, не затем ли он и продал ее, чтобы замести следы?) Но самое главное: Саньки этим все равно не вернуть…

Бодрая трель мобильника заставила меня очнуться. «Неужели он?» — со страхом подумала я. Расстегивая молнию сумочки, заметила, как дрожат мои пальцы.

Но это была Люба. Я сбросила вызов. Взглянула на часы на приборной доске: двадцать минут десятого. Я опаздывала уже на пятьдесят минут…

И я заставила себя поехать на работу.

Как же мне не хотелось никого видеть! Увы, избежать этого было невозможно. Подъезжая к офису, мельком бросила взгляд в зеркало на свое серое лицо и мрачно подумала: «Косметика здесь бессильна».

Плевать. Меня тревожило другое: как дотянуть до конца рабочего дня, нет, как выдержать хотя бы до обеда? Как вообще вычеркнуть из памяти страшные события последнего часа?

Я столкнулась с Любой в коридоре.

— Ну, Наташка, ты… — начала она и осеклась. — Что с тобой?

— Отстань, — бросила я и прошла мимо.

Включила компьютер, подвинула к себе распечатку текста договора с карандашными правками Виктора. Тупо уставилась в прыгающие перед глазами строчки: «Настоящий договор между компанией «Мебсервис», именуемой в дальнейшем Заказчик, в лице ее Генерального директора Виктора Лицкевича, и компанией «Туранлар», именуемой в дальнейшем Поставщик, в лице ее…»

Прошло четверть часа, а я так и не продвинулась дальше преамбулы. Потому что на втором «hereinafter referred to as…»[3] поняла: я должна уехать из этого города. Хотя бы на время.

Но решать все надо быстро. Когда я не вернусь вечером, он начнет искать меня. Звонить на мобильный, домашний. Можно не отвечать, можно забить его номер в «черный список», но это не спасает положения: он обратится за помощью к своим коллегам. И те, несомненно, очень скоро найдут меня. Так что времени в обрез.

После смерти Саньки моя мать уехала к сестре в Самару, сдав квартиру какой-то бездетной паре и взяв оплату за год вперед: она чувствовала в случившемся и свою вину. Мы только перезванивались, и я знала, что у нее все в порядке — если можно назвать «порядком» состояние женщины, недавно потерявшей внука.

Теперь наступила и моя очередь бежать от своего прошлого. И от настоящего. Я поеду к ней.

Дверь открылась, и вошел Виктор. Наверное, Люба успела предупредить его, что со мной творится что-то непонятное, потому что он ни словом не обмолвился о моем опоздании, а осторожно спросил:

— Как там с договором, Наташа?

— Пока никак, — я подняла голову. — Вот что, Виктор. Дай мне отпуск за свой счет, хотя бы на неделю. С завтрашнего числа. А перевод я сегодня закончу.

Я специально сказала «на неделю», чтоб его не хватила кондрашка. Мне б только вырваться, а там фиг меня поймаешь…

Он ошарашенно посмотрел на меня.

— Ты что?! Где я найду тебе замену на неделю?

— Попроси пока Любу, — равнодушно произнесла я. Мне бы его заботы…

— Люба не знает английский так, как ты. И у нее своя работа.

— А у меня… семейные обстоятельства. В общем так: завтра я не выхожу. Хочешь — увольняй. Договор закончу к концу дня. Не успею, останусь после работы. Все.

Он потоптался, сердито глядя на меня, рявкнул: «Черт бы тебя побрал!» и вышел, громко хлопнув дверью.

Поставив себе задачу, я начала работать, как скоростной переводильный автомат, щелкая сложные юридические термины, как орехи. Я даже не слишком задержалась: все было готово к началу восьмого. Срочный перевод помог мне дожить до вечера и не свихнуться от переживаний. О том, что завтра будет новый день и не будет перевода, думать не хотелось. Жаль, что нельзя забить в «черный список» моей памяти то, что произошло сегодня утром…

Теперь надо было направить договор на согласование Мустафе в «Туранлар». Гм… а если тот что-то поменяет, внесет в него свои поправки? Кто разъяснит их шефу? А, плевать. Конечно, я поступаю с Виктором по-свински, но жизнь поступает со мной…

Я оборвала себя. Подключилась к Интернету и вышла на «mail.ru». Письмо с приложением, как назло, несколько раз зависало. Я уже была на грани того, чтобы изо всех сил врезать кулаком по клавиатуре, когда на мониторе появилась заветная надпись: «Письмо отправлено».

Я выключила компьютер, надела куртку. Погасила свет, прошла гулким пустым коридором. В вестибюле уже сидел ночной сторож — отставник, нанятый Виктором на полставки после того, как пару месяцев назад в наш офис попытались вломиться некие злоумышленники.

Он поднял голову от залистанного до лохмотьев «Спид-инфо» с полуобнаженной красоткой на обложке, улыбнулся.

— Что-то вы поздновато сегодня, Наталья Викторовна…

Мне удалось выдавить ответную улыбку.

— Дела, Николай Сергеевич. До свиданья.

19

Колеса вагона отстукивали: сов-сем-не-так, сов-сем-не-так, сов-сем-не-так…

Занавески окна были наполовину раздвинуты, и в просвете виднелись бежавшие навстречу столбы, деревья, какие-то редкие постройки. Пересекли реку — сквозь ажурные конструкции моста блеснула на пару секунд спокойная гладь воды с одинокой лодкой на середине.

Почему в моей жизни все выходит не так? Совсем не так? Почему одним — все, другим ничего? Почему одним дается, а у других забирается — даже то немногое, что у них было? Неужели тому, кто сотворил этот мир, было, как говорят в уголовной среде, западло создать в нем всеобщую гармонию, чтобы все были одинаково счастливы? Или одинаково несчастливы — тогда хоть было бы не так обидно?

В купе нас было всего двое. Напротив меня сидел средних лет мужчина, напоминающий стареющего хиппи — длинные неопрятные волосы, седая щетина. Нездоровый цвет лица наводил на мысль об известном пороке. Одет он был соответственно: замызганная куртка с вытертыми локтями, джинсы с парой вовсе не декоративных заплат, разбитые кроссовки. Правда, хиппи уже вымерли, как динозавры, оставалось предположить, что передо мной — бомж. Хотя, конечно, бомжи не разъезжают в купейных вагонах…

— А вообще я хороший, — вдруг проговорил он, и я вздрогнула от неожиданности.

— Почему вы думаете, что, ну… что я думаю, будто… э?.. — начала я, запуталась — и тут же поняла, что выдала себя.

— Да, ладно, — он улыбнулся. — Я что, первый год живу? По одежке, как известно, встречают — и плохо делают. Ну, да вам простительно: вы — женщина.

— И что с того?

— Женщины, извините, как сороки: их привлекает то, что блестит. Я блистаю другим: головой. Не лысиной, до этого еще не дошло, а умом.

Это было сказано не столько хвастливо, сколько грустно. Я внимательнее взглянула на своего попутчика и решила, что определение «замызганная», пожалуй, можно заменить на «затертая», а заплаты на джинсах, учитывая современную моду, выглядят где-то даже э… гармонично. Что до цвета лица — ну, почему человек не может просто болеть?

— Ну вот, уже лучше. Впрочем, речь не обо мне, — продолжал мужчина. — О вас.

— То есть?..

— То есть речь о вас, молодой красивой женщине, попавшей мм… как говорится, в переплет. Хотите выпить?

Право слово, если странный незнакомец взялся удивлять меня — то это ему удалось. Я имею в виду не столько предложение выпить — такое в поездах случается сплошь и рядом, — сколько упоминание о переплете.

— Н-нет, спасибо.

— Ясное дело: с незнакомыми мужчинами вы не пьете. Но я уже сказал: я хороший. Так что со мной можно. Чуть-чуть. Вам не помешает, — с легким нажимом выделил он.

Мой попутчик полез под столик, вытащил оттуда дипломат с затертыми пластмассовыми боками. Щелкнул замками и извлек плоскую бутылку коньяка. Я успела заметить, что еще там лежала пара книг и листы бумаги, покрытые неровным торопливым почерком.

— Если хотите записать меня в алкоголики, будете неправы. Никак нет. Скорее, я философ-практик. Или практик-философ. Давно замечено, что когда другие средства бессильны, проблему можно снять некоторой дозой алкоголя. Временно, конечно, но иногда важна и короткая передышка. Заметьте, некоторой дозой, а не лошадиной: последнее приводит к спиванию — гм… или спитию? — индивида. Так я иду за стаканами?

Я махнула рукой.

— Замечательно, — констатировал незнакомец и, отодвинув дверь купе, исчез в коридоре.

Через несколько минут он вернулся с двумя гранеными стаканами и плиткой шоколада. Усевшись, налил в стаканы коньяк на два пальца, поломал шоколад.

— Меня зовут Глеб.

— Меня — Наташа.

— Со знакомством, Наташа.

Мы чокнулись.

Глеб развернул обертку. Я взяла кусочек шоколада.

20

После второй порции я ощутила, как по телу разливается приятное тепло. Нет, мои неприятности не растворились в алкоголе, не пропали, но они отодвинулись и как-то потеряли свою остроту, словно в видоискателе старого фотоаппарата чуть-чуть сбили резкость. А минут через десять я почувствовала, что вполне созрела, чтобы рассказать ему все. Случайный попутчик сродни священнику, готовому выслушать твою исповедь: все твои тайны уйдут вместе с ним на каком-нибудь безымянном полустанке.