Иоанна Хмелевская - Автобиография. Старая перечница

• Название: Автобиография. Старая перечница
• Автор: Иоанна Хмелевская
• Издательство: М.: «Фантом Пресс»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-86471-425-6

В девяностые годы пани Иоанна написала несколько книг своей «Автобиографии», после чего снова переключилась на детективы. Но вот прошло время, и знаменитая писательница решила вернуться к описанию своей жизни, благо за эти годы с Иоанной Хмелевской произошло немало интересных событий. Первые книги назывались «Первая молодость», «Вторая молодость», «И опять молодость». И вот очередной автобиографический том — под названием «Старая перечница». Пани Иоанна все так же молода, бодра, наблюдательна и остроумна. В ее жизни за последние годы случилось немало перемен, она переехала в новый дом и завела новую машину, благодаря которой окунулась в новые приключения, — обо всем этом пани Иоанна рассказывает, как всегда, весело и с большим оптимизмом.

---

На мой взгляд, нам, полякам, ближе языки романской группы, чем германской, хотя в польском прорва заимствованных у немцев всяких шлафроков (халатов), спацерков (прогулок), хебелей (рубанков) и прочих вихайстеров (без понятия, что означает это немецкое слово, хотя миллион раз называла им всякие непонятные штуковины).

Вторая моя внучка, Каролина, тоже двуязычная, польско-французская. Если она говорит по-польски, полякам в голову не придет, что школу она закончила французскую, точно так же как французы ни в жизнь не догадаются, что она не француженка. С одного языка на другой Каролина переходит незаметно для себя, с легкостью необыкновенной, и говорит на обоих языках без всякого акцента. А вот еще одна моя внучка, если заговорит по-польски, любой догадается — выросла девочка в доме, где говорят по-английски, такой у нее ужасающий акцент… Да и не у нее одной. Ее двоюродная сестра, старше на целое поколение, лишь после трех месяцев пребывания на родине овладела, можно сказать, родным языком и произношением.

Из всех моих знакомых лишь один человек одинаково свободно владеет польским, немецким и датским. Это Алиция. Понятия не имею, как для датского уха звучит ее акцент, а вот что касается немецкого, немцы не сомневаются — их собеседница австриячка.

Но вернемся к Монике. Ей дарован природой счастливый языковой дар, я бы сказала — дух языка, и если она сама изобретает какие-то новые словечки, то непременно в соответствии с этим духом.

Лексикон Моники пополнился таким оборотом, как «не хохочи меня», а также всевозможными причастиями и деепричастиями, действительными и страдательными, настоящего и прошедшего времени, которые изобретались ею с легкостью необыкновенной. Как-то она ответила маме, заставлявшей ее что-то съесть:

— И я потолщею аки бык! Нет, аки баран… Нет, аки этот, ну, что в лесу… ага, кабанка!

Как-то мы все сидели в парижском бистро. Весь день гоняли по Парижу, ноги гудели от усталости, а есть хотелось безбожно. К вечеру сумки наши напоминали баулы — накупили всего по мелочи: дешевые сувениры-химеры из собора Парижской Богоматери, шейные платки с парижскими мостами, пепельница с Триумфальной аркой, упаковка камамбера, три парика из «Самаритянки» и…

Отступление. Однажды мы с Зосей и Моникой решили проверить, вернувшись в гостиницу, чем же набиты наши сумки. Почему такие тяжелые?

С младых лет я знала, что положено приличной женщине держать в сумочке: пудреницу с зеркальцем, губную помаду, расческу или щетку для волос, носовой платок… И ничего больше. Сигареты, в случае надобности, обязан предложить спутник дамы, он же за все расплачивался, документы даму не интересовали, она даже не знала, что это такое. Ключи? Какие ключи? Прислуга всегда откроет дверь. Познания я эти почерпнула из книг. Чтиво то еще — должно быть, довоенное…

Так вот, вытряхнули мы содержимое своих сумок и принялись откладывать лишь необходимые вещи. Давайте по порядку. Паспорт, загранпаспорт, документы на машину, права и ключи от зажигания, страховки — уже целая куча. Портмоне и кошелек с мелочью, тоже порядочный вес, кредитные карточки, ключи от квартиры, пудреница с зеркальцем, пишущие орудия, носовые платки, вроде бы легкие, но все же… Пилка для ногтей, сигареты, зажигалка, походная пепельница — это у меня, зато у них больше косметики. Календарик, блокнотик. Пожалуйста, только самое необходимое!

Сложили в сумочки — получите вашу неподъемную тяжесть.

Конец отступлению.

Итак, рухнули мы на стулья в кафе. Хотелось бы избавиться и от балласта. Повесить сумку на спинку стула? Хорошо бы, но не всякий стул выдержит. А кроме того, несподручно каждый раз лезть к себе за спину, желая извлечь из сумки то или се. Удобнее положить сумку на свободный стул. Опять же, не всегда такой стул найдется. За нашим столиком не нашлось. Мы огляделись.

— Вон та расфуфыренная перечница заняла целых три стула! Может, отобрать у нее один?

Роберт говорил о даме приблизительно моего возраста, но сильно молодящейся. Выпендрилась, как на свадьбу. И макияж, и одежда… невооруженным глазом видно, что изо всех сил пытается стряхнуть с себя возраст, да не очень-то это у нее получается.

На следующий день ситуация повторяется. Опять осматриваемся в поисках свободного стула.

— Есть! — радуется Моника. — Вон там, там! Видите? Та самая охмуренная горчичница!

Сначала мы не поняли, потом дошло.

Если бы у Моники была возможность хотя бы месяца три пожить на родине, она говорила бы, как и положено прирожденной польке.

Полагаю, хватит развлекаться, пора заняться и серьезным делом.

Все люди делятся на две категории: одни должны показываться миру, а другие нет. Ведь существуют профессии, представители которых просто обязаны заботиться о своем внешнем виде. А есть профессии, для представителей которых внешний вид не имеет значения.

Актер, телеведущий, манекенщица, певица, артисты эстрады… Люди, по долгу службы обязанные производить хорошее впечатление: продавщица, медсестра, стюардесса, официантка, да просто служащие, постоянно имеющие дело с людьми. Из элементарного уважения к ним они обязаны выглядеть прилично, и кое-кому это стоит немалых усилий. Что ж, noblesse oblige, как говорится, положение обязывает.

С другой стороны, абсолютно никакого значения не имеет внешность в таких профессиях, как дровосек, писатель, художник, швея-мотористка или кухарка. Переплетчик тоже может позволить себе не думать о том, как он выглядит, если работает дома. На качестве труда всех перечисленных выше специалистов никоим образом не сказывается ни лысина, ни роскошная шевелюра, ни прекрасные зубы, ни полное отсутствие таковых. Да-да, художник может создавать шедевры независимо от того, лыс он, беззуб или с бородой до пояса. Поэт создает прекрасную лирику, пребывая в самом расхристанном виде, и это не мешает его стихам быть гениальными. Опять же, скульптор имеет право ваять чудную статую хоть в драных подштанниках, это его личное дело. Предполагается, что на публичное обозрение будет выставлена его скульптура, а не он сам. Главное — результат труда, а не внешность трудяги.

Но в наши дни все изменилось. Новомодные веяния заставляют человека бросать любимое занятие и мчаться вставлять зубы, покупать новые подштанники взамен заношенных любимых, влезать в пошлый пиджачишко, краситься, бриться, стричься. И все ради чего? А ради того, чтобы выставить себя на всеобщее обозрение. А именно — в телевизоре.

В наши времена телевидение превратилось в настоящую напасть. Кого только в телевизоре не увидишь. Одни лезут туда по собственной воле, других тащат силком. И никому нет никакого дела, хочешь ты в телевизор или нет.

А если у несчастного художника одна нога короче другой и он старательно скрывал свою колченогость? А у несчастной писательницы возраст, четыре подбородка и косоглазие и она вовсе не желает все это публично демонстрировать? Может, она пишет свои романы от первого лица и героиня — авторское «я» писателя — молодая прекрасная женщина, а тут вдруг взорам читателей предстает старая развалина? Поклонники в шоке.

У нас в стране есть певица с удивительно чарующим голосом. Так наше телевидение вдруг решило представить ее на голубом экране, причем предварительно ее попросили что-нибудь сказать телезрителям. Этим своим чарующим голосом. В результате вся общественность возопила в ужасе:

— Господи помилуй, пусть она только поет, не заставляйте ее говорить!

Как-то я своими ушами слышала признание нашей известной писательницы Магдалены Самозванец на вечере в Союзе литераторов: «Я не умею говорить, я умею только писать!» И это было все, что она сказала от себя, далее читала по бумажке заранее написанное.

Да, уметь все — удел далеко не каждого!

В журналистах чрезвычайно развит стадный инстинкт, куда один, туда сразу же устремляется вся отара. Все сразу же подхватывают мелькнувшую тему и упомянутого кем-то автора. Ну точь-в-точь как в дни моей молодости вели себя владельцы огородных участков вокруг Варшавы. Какая-то светлая голова занялась помидорами и неплохо на них заработала, тут же все последовали примеру первого счастливца, помидорами завалили город, он уже лопался от них, никто их больше не покупал. Тогда другая светлая голова вспомнила об огурцах, переключилась на огурцы, потом настал черед цветной капусты, и она дружными кудрявыми рядами двинулась в наступление на несчастного варшавянина… Так вот, журналисты действуют по такому же методу. Кто-то первым выискал автора, давай эксплуатировать его, вся свора кидается на беднягу и ну пичкать им телезрителя. Результат — автор раз и навсегда опротивел всем; увидев в очередной раз его физиономию на экране или в газете, человек лишь плюнет в сердцах.

Вот такое счастье выпало однажды и мне, и очень быстро я опротивела сама себе.