Лев Вирин - Солдат удачи. Исторические повести

• Название: Солдат удачи. Исторические повести
• Автор: Лев Вирин
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9901167-3-3

Лев Вирин — историк, искусствовед, экскурсовод, рассказчик, автор сказок. Книга Льва Вирина «Солдат удачи» состоит из четырёх исторических повестей. Особенность книги — глубокое проникнове­ние в быт центральной Европы и огромное количество доступно из­ложенного исторического материала для детей и подростков.

…

---

—              Что ж дальше? — Ивану было весьма интересно.

—              Послал гетман його в Цареград, отвезти султану в подарок пят­надцать рабов-христиан. Запорожцы його пымали, да и отдали воеводе Ромодановскому. И тут вывернулся! В Москве к большим боярам подо­льстился, с самим Голициным подружився, тай стал у Самойловича вой­сковым товарищем. Тильки Самойлович ещё поплачет. Предаст його Ванька, як Дорошенку предал.

Полковник снова налил горилки. Иван пил осторожно: уж больно любопытные вещи рассказал Давыдов.

—Прижали Дорошенку в Чигирине. У нас пять тыщ казаков, а у Самойловича и москалей — втрое. Чого робиты, повинился гетман перед царём. Отдал клейноды: и булаву, и бунчук, и знамя. Государь про­стил його, хучь и послал в Вологду, а воеводой оставил. Самойлович от радости пляшеть. А Мазепа вже царю донос пишеть на запорожского гетмана Серко. Да тут обиделся султан за Дорошенко, послал войско...

Вкраина ты моя горькая, ненька Вкраина! Рвут тоби на части, жгуть, грабять и паны, и татарва, и султан. Да и москали тож на тоби зарятся. Тяжка рука Москвы, да вона хучь от разбоя прикроет. Видать, никто, окромя неё, Украйне не поможет.

Полковник заплакал и уронил голову на стол.

—              Спит, — через некоторое время молвил денщик. — Помоги уло­жить.

Два дня ждали генерального штурма. Турки взорвали две мины — первый раз не полезли, во второй пролом ворвались, но янычар до­вольно быстро вышибли. Узнали от перебежчика, что Каплан-паша привёл туркам на помощь три тысячи бойцов, много тысяч овец и под­вод с продовольствием. Утром кавалерия с сотней знамён прошли через мост к Днепру. Издали послышалась канонада.

Вечерний обход крепости полковник Гордон, как обычно, закан­чивал у своих драгун. Там Фишер оборудовал для себя просторную по­луземлянку: две лавки, стол, покрытый вышитой петухами скатертью, на полке — Библия, кувшин с квасом, несколько кружек — гемютлих5, как любил говорить Ганс.

—              Что слышно из армии? — спросил Фишер. — Пора бы им поше­велиться.

—Князь Черкасский привёл, наконец, четыре тысячи конницы. Какой смысл ждать столь ничтожную подмогу? — ответил Гордон. — Армия двинулась. Лазутчики донесли, вчера началось сражение с Ка- план-пашей. Молю Господа о победе. Иначе нам не выстоять.

—              Так и есть, — ответил Ганс и набил короткую голландскую тру­бочку. — Маркитанты продают отличный турецкий табак. И недорого. Откуда берут? Не хотите ли, господин полковник?

Гордон отказался.

—              Здесь становится жарко, — неторопливо продолжил Фишер. — Скоро турки будут нас взрывать. Я слышал, стрелецкие полковники хотят отступить за ретраншемент.

—Знаю. Начни отступать, не остановишься. Нынче ко мне при­шла целая делегация, дюжина пятидесятников из стрелецких полков. Уверен, их же командиры подучили. Говорят: «Пошто зря губить госу­даревых людей? Надо отступить!».

Я, со всей учтивостью, отправил их к наместнику Ртищеву. Ре­шает он. И к их собственным полковникам. Пусть не прячутся за мою спину. Кстати, Ганс, что у тебя с рукой?

Левая рука Фишера была замотана несвежим рушником.

Капитан сморщился:

—              Чепуха! Третьего дня повредил щепкой. Ядро ударило в пали­сад. Правда, немного нарывает, да у меня есть волшебная мазь. Зажи­вёт, как на собаке.

—              Смотри! А то я пришлю лекаря.

Гордон встал.

В этот день на город обрушилось 1008 ядер и 387 бомб.

Наутро в лагере турок было заметное смятение. Кто рвался к мо­стам, кто отступал. Многие уверяли, что осаду снимут уже сегодня. Од­нако перебежчик рассказал, что турки заготовили множество штурмовых лестниц и снаряжают новые мины.

Надо было воспользоваться замешательством врага и очистить пролом в замке. Наместник Ртищев одобрил план Гордона. Каждому полку выделили узкий участок штурма. Драгунам досталось четыре са­жени. Полковник сам отобрал лучших: впереди два десятка с лопатами и заступами, за ними солдаты с длинными пиками и с фузеями, сзади десять гренадёр. Пошли дружно. Турки встретили атаку гренадами и градом камней. Впрочем, от них большого вреда не было: драгуны шли в железных шлёмах. Однако отваги стрельцов и казаков хватило нена­долго. Они начали останавливаться, а там и попятились. Пришлось от­ступить и драгунам. Наместник был вне себя от гнева!

После полудня справа от пролома грянул мощный взрыв. И тот­час двенадцать знамён янычар бросилось на штурм — два часа кровавой резни, но наши всё-таки вышибли янычар из пролома.

Тем временем армия Ромодановского после жаркой битвы за­няла Стрелецкую гору. Победа! Взято много пушек. Эскижер-паша убит, Осман-паша ранен. Враг отступал.

Передовые части наших были уже видны с верхнего замка! На­местник поспешил сам увидеть идущую помощь! И тут, на валу, осколок турецкой бомбы раздробил ему челюсть. Так погиб наместник госуда­рев, боярин Иван Иванович Ртищев.

По единодушной просьбе всех полковников Гордон принял командование крепостью Чигирин. Ночью Патрик послал в армию ка­зака с грамотой:

«Турки бегут. Нельзя медлить ни часа! Поспешайте!»

Русская армия и казаки гетмана остановились в трёх верстах от Чигирина и принялись окапываться.

Назавтра было потише. Утром турки сняли с позиций четыре самые большие пушки. Со стены верхнего замка Гордон долго смотрел, как упряжки по восемь пар волов медленно тащили их на юг, по Крым­скому тракту. Это был добрый знак. «Боятся Ромодановского!» — поду­мал Гордон. Однако русская армия всё ещё стояла в трёх верстах от города за вагенбургом и, судя по батареям на флангах, вперёд не спе­шила. Патрик не мог понять нерешительности воеводы. Ромоданов- ский трусом не был.

Подьячий Гаврила вчера нос задирал, слово через губу цедил, а после гибели Ртищева стал перед прапорщиком Бекбулатовым заиски­вать: ближний человек полковника Гордона. Даже штоф водки подарил — помянуть боярина. Водку Иван взял, а вот пить с подъячим отказался:

—Извини. Не время сейчас. Дел много.

Ближе к вечеру пошёл к своим хлопцам. Сёмка даже заржал от радости:

—Горилка! От добре! Утречком не выпив, так сейчас.

—Полковник утром скликал охочих людей на вылазку, да Семён не пошел, — улыбнулся в усы Лёха. — Дескать, нема дурних, за горилку в пекло лезть.

—Так и ты не пийшов.

Семён споро достал откуда-то свои запасы: толстый шматок сала, цибулю5, полкаравая. Постелил в тенёчке замызганный плат, поставил оловянные чарки. Уселись на краю широкой ямы.

—Турок мину готовил, — рассказал Лёха, — а солдаты услышали. Ну, мы подрылись до их сапы да сбросили туда бомбу. Их и завалило.

Ваня поднял чарку:

—Помянем боярина Ивана.

Мужики выпили. Лёха сидел хмурый, молча жевал хлеб с салом.

—Ты што, хлопче, смурой такой? — спросил Сёмка, разливая по второй. — О смерти задумалси? Не журись! Вси там будем.

—Ксана из головы не выходит. Где-то она? Одна, с тремя малыми. Любой обидит.

— Брось, Лёха! Свет не без добрых людей. Да Ксана — девка бе­довая, себя в обиду не даст.

— А ты де жинку да дитей оставив? — спросил Опанасенко у Ивана.

— В Казани моя Марьюшка, у тестя. Он там протопоп в Успен­ском соборе. Будут сыты. Вот вернусь осенью, куплю дом, да и вызову их, — ответил Иван. — Ты-то женат, Сёмка?

Семён помрачнел:

— Вдовею. А яка у мени жинка була, хлопцы! Така гарная. Я её у татар из ясыря отбил. Гречанка. Чёрненькая, тоненькая. Плясать пой­дёт, глаз не отведёшь. Я с ней обвенчался, в законе жили. Померла ро­дами.Помянем рабу Божью Агафью. Пора вже другу жинку завести. От гулящих девок с души воротит. Да де таку кохану найдёшь.

Семён долил в чарки. От палисада спешил драгун с известием: