Вера Чиркова - Личный секретарь для принца

• Название: Личный секретарь для принца
• Автор: Вера Чиркова
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Вовсе не мечтала сеньорита Иллира, сирота бесприданница из маленького провинциального городка стать официальной фавориткой принца. И предприняла все меры, какие смогла изобрести, чтобы этого избежать.

Однако принц подошел на представлении кандидаток не к красавицам-блондинкам из степных областей и не к грезившей о нем шатенке из озерного края, а именно к ней. И отказаться подать ему руку никак нельзя, не простит такого пренебрежения ни знать, ни собственная тетушка.

---

Следующее утро Иллира встретила в самом радужном настроении. Постель была мягкой и удобной, комнату, выходящую окнами на восток, заливало нежное сияние зари, уэллин источал восхитительный аромат. За ночь он выпил почти всю воду и стал еще зеленее и больше.

Интересно, и до каких пор он может расти? — растерялась Иллира, но тут садовник принес кувшинчик с росой и девушке не хватило силы воли, чтоб не долить её в мисочку, ставшую уэллину явно тесноватой.

Решив позже озаботить поиском более просторной посуды служанку, сеньорита надела серое простенькое платьице, которое предназначалось для работы, и отправилась на кухню, попросить завтрак.

Кухня была расположена в угловом помещении западного крыла, выходящем окнами на хозяйственный двор и тренировочную площадку. Попасть в нее можно было через любую из двух дверей. Основная, широкая и высокая располагалась недалеко от черного входа, через который вносили продукты. Вторая, узкая неприметная дверца, вела в столовую для прислуги и именно через неё Иллира решила пройти, посчитав, что так ближе. Да и не хотелось мешаться под ногами слуг, таскавших в подвал корзины с провизией.

В просторной, удлиненной столовой, где царил длинный, чисто выскобленный дубовый стол, было сумрачно и тихо, и пока Илли шла до двери в кухню, ей отлично был слышен разговор чистивших овощи кухарок, который она не приняла на свой счет, пока не расслышала собственного имени.

— Говорят, сеньоре-то донесли… вот она и забегала.

— А как не забегаешь, ежели сеньора из-под носа уводят?!

— Враки это все. Сеньорита Иллира не такая девушка, чтоб юбкой крутить. Да и работает она, не покладая рук, даже кушать не ходит.

— Ну, причем тут работа, сама посуди, Омита! Каждой девушке любви хочется, тепла… ласки мужской! Чтож она неживая, что ли!

— Да за ней капитан вьюном вьется, зачем ей наше высочество!

— Затем, что высочество с нее глаз не сводит… мне уж точно доложили.

— Да и что с того?! А вот подкатится к сеньоре под бочок и забудет… как глазки строил, пока в походе был. Кому не известно, в походе все воины женихи!

— А я вам говорю, Иллира ваша сеньору выживет! Вот скоро в новый поход собираются… сеньора в окошко выть останется а сеньориту он снова с собой берет. Тогда и посмотрим, кем она вернется!

Стараясь ступать тихо, как мышка, Илли выскочила из столовой и стремглав помчалась на второй этаж, моля всех духов, чтоб никто из слуг не понял, откуда это она так мчится.

Добежав до своих покоев, Илли трясущимися руками отперла двери, проскользнула внутрь и снова заперла, потом таким же образом перебралась в спальню. И только тут рухнула прямо на ковер и зарыдала, закрыв лицо руками.

Душу рвала горькая обида на несправедливые слова всезнающих женщин, на проклятых лазутчиков, из-за которых все и завертелось, на принца, давшего пищу сплетням и даже на капитана, обещавшего прикрывать ее и отступившего в тень.

Она не задумывалась, почему слова и намеки, которые давным-давно привыкла не воспринимать, как нечто, заслуживающее внимания, вдруг стали острыми ножами, больно впивающимися в сердце. Возможно, это накатила расплата за тот страх и оцепенение, которые она приказала сама себе выкинуть из головы той ночью, когда ей казалось что еще секунда и они закувыркаются ломающей кости кучей вниз по склону, а может просто события всех последних дней наконец переполнились последней каплей…

А может даже не дней, а нестерпимо долгих, наполненных тревогой и ожиданием лет, прошедших с той ночи, когда она решилась на самый важный в её жизни поступок… на тайну, про которую она не должна не только говорить и думать, но даже вспоминать?!

Да откуда им знать, этим рассудительным всезнающим кухаркам, что она строго-настрого запретила себе даже мечтать о любви, о нежных теплых руках человека, который прижмет ее к себе так же крепко, как прижимал в тот раз принц и скажет что-то очень важное…

Такое, чего ей никак нельзя слушать, пока не пройдет последний срок, ради которого она заперла свое сердце на сто замков и поставила перед собой такие задачи, какие ставит себе далеко не каждый мужчина.

Девушка всхлипнула в последний раз, тяжело поднялась с пола и побрела умываться. Хорошо, что у нее есть пара кувшинчиков холодной росы, она точно должна вернее простой воды скрыть следы неожиданных слез.

Нет, нужно бдительнее следить за своим настроением, ну вот с чего она так расстроилась из-за обычной болтовни служанок?! — постановила Илли, разглядывая в зеркале припудренный носик, а то недолго и истеричкой стать. А она пока не имеет ни желания, ни права на слабость.

Его высочество был зол. Не сердился или злобился, не обижался и не гневался. Намного больше. Его просто переполняло от кончиков пальцев и до макушки неумолимое, яростное, желчное зло. И что злило больше всего, так это то что злиться было не на кого, кроме как на самого себя.

Ну не на мать же обижаться, и не на отца? Они сделали все так, как считали нужным, и действительно старались ему угодить. И за это говорит опыт его трех первых временных союзов. Он был доволен своими фаворитками, они были довольны им. Первые две даже печалились, расставаясь с ним, но уходили сами, прельщенные перспективами предстоящего брака. Как он теперь понимает, эти браки с достойными и вполне молодыми третьими и четвертыми сыновьями знатных, но обедневших семейств устраивались именно ее величеством для поддержки преданных воинов и придворных должностных лиц. И все складывалось по обоюдному согласию, и женихи знали про невесту всё и видели её на балах, и фаворитки имели возможность познакомиться с претендентами и сказать "да" или "нет".

Все всё понимали и все были довольны. И эта система прекрасно себя оправдывала и на нем и на его братьях, и на десятках молодых, горячих сеньоров, позволяя Леодийской знати не скатиться в пучину бурного разврата, царящего при дворе короля Блансии или дойти до откровенной продажи женских ласк в веселых домах, как в сытом герцогстве Дирлиндском. А бесприданницам, не обладающим никакими особыми способностями или редкой красотой, получить обеспеченную жизнь и достойного мужа.

Но вот теперь в его жизни все вдруг разладилось и виной всему он сам. Вот зачем он поторопился, пошел на поводу у событий, не отложил выбор на неделю, когда званый обед для претендентов на фаворитку состоится в королевском дворце?! Как раз к тому времени немного определился бы со своими желаниями и ощущениями…

Кандирд сердито стукнул кулаком по подлокотнику и зло сморщился, удар отозвался тянущей болью в заживающем боку.

— Вот ты где, — весело произнес за спиной голос Бенгальда и старший брат вошел в оружейную комнату. Прошагал к стоящему у окна столу, на котором сиротливо стыл завтрак, сем напротив Кандирда, пристально присмотрелся к его лицу, — что случилось?

— Я болван.

— Поздравляю. Наконец-то дошло.

— Ты думаешь, что меня задевает твоя язвительность?

— А я не язвлю, а констатирую факт, — спокойно пододвигая к себе чистую тарелку и начиная складывать на нее все то, что удостоилось его высочайшего внимания, отозвался тот.

Младший только едко фыркнул, и отвернулся к окну. Теперь он начинал понимать, почему Бенг с тех пор, как провел в своем замке реформу, напрочь отказался от законной фаворитки. Предпочитая тайком встречаться с одной из своих осведомительниц, имя которой оставалось неизвестно даже ему.

— Так что у тебя произошло? — не выдержал старший мрачной физиономии младшего, — сеньора Анирия устроила скандал?

— Хуже.

— Сцену ревности?

— Еще хуже.

— Сдаюсь. Никогда не видел от женщин ничего хуже, чем сцены ревности.

— А сцену нежной любви с жалобами на разрывающееся в разлуке сердце ты видел? — желчно фыркнул Кандирд, — Когда чувствуешь себя виноватым даже в том, что вчера шел дождь?!

— Ты прав. Это еще хуже. И что она из тебя таким маневром выдавила?

— Откуда ты знаешь? Впрочем я же сказал что болван. До меня все доходит с запозданием. Конечно выдавила… невероятным количеством слез и упреков. Обещание взять ее в поездку.

— Но ведь ты не сможешь взять ее к эльфам?!

— Она согласна ждать в приграничном поселке с остальным отрядом.

— Ты точно болван.

— А разве я сказал что-то другое? Я чувствовал себя виноватым… она ждала, переживала… а у меня при одном взгляде на нее даже зубы заныли. И это через несколько дней после церемонии! Ну и не смог отказать… она же ни в чем не виновата.

— Ты будешь сильно жалеть.

— Да я уже сильно жалею! Настолько сильно, что готов на любые отступные! Но она же ничего слышать теперь не хочет! Поет и прыгает, вещи собирает. Что мне делать?

— А что ты теперь можешь сделать? Попросить Бунзона дать ей перед отъездом слабительное или снотворное сочтешь ниже своего достоинства, уговорить себя, судя по всему, она не позволит. Так что пусть едет… но при первой попытке показать характер — отправляй назад, иначе проклянешь тот миг, когда проявил слабость.