Игорь Пыхалов - Реванш Сталина. Вернуть русские земли!

• Название: Реванш Сталина. Вернуть русские земли!
• Автор: Игорь Пыхалов
• Жанр: История
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4438-0261-9

Растранжирить наследства, нажитое поколениями предков, легко и просто Куда сложнее вернуть утраченное

В результате революции 1917 года и последовавших за ней иностранной интервенции и Гражданской войны Россия утратила целый ряд территорий На месте национальных окраин Империи возникли государства-лимитрофы — Польша, Финляндия, Эстония, Латвия и Литва. — где главной идеологией стала воинствующая русофобия

Выступая как рачительный хозяин, за время своего правления Сталин сумел вериуть в состав державы значительную часть утраченных земель. Об зтом рассказывает новая книга петербургского историка Игоря Пыхалова, автора бестселлеров «Великая оболганная война» и «За что Сталин выселял народы».

---

Разумеется, поляки продолжали настаивать на своём, угрожая гневом «мирового сообщества»: «Если царское величество скоро не отдаст Риги королю с провинциею, то Англия, Голландия и прусский король примут свои меры», на что русский резидент в Варшаве стольник Алексей Иванович Дашков с достоинством ответил: «Мы таких страхов не боимся; не из страха, но для исполнения договора царское величество удовлетворит в этом короля»[230].

Докладывая о ходе переговоров в Москву, Дашков предложил сыграть на противоречиях между Речью Посполитой и лично Августом как саксонским курфюрстом: «Если надобно, чтоб Рига несколько времени осталась за нами, то нужно здесь тайком подучить поляков, чтоб требовали у короля посылки уполномоченного от Речи Посполитой к царскому величеству относительно отдачи Риги с провинциею; король отнюдь не захочет, чтоб в Риге был польский гарнизон, и потому не пошлёт польского уполномоченного; и таким образом в их прекословии можно Ригу и не отдавать скоро. Королевские министры всеми мерами стараются, чтоб Рига была в руках королевских, и слышать не хотят о том, чтоб была в руках польских»[231].

В 1715 году русский посол в Англии князь Борис Иванович Куракин вёл переговоры с местными министрами о возможном посредничестве в заключении мира со Швецией. В данных ему инструкциях предписывалось объяснить англичанам русскую позицию следующим образом:

«Какая польза будет королю великобританскому и обеим морским державам принуждать царское величество Ригу и Ливонию уступить польскому королю и Речи Посполитой? Потому что эта корона непостоянная и беспрестанным переменам подлежащая, легко может их опять потерять; да хотя бы за нею и остались, то от непостоянства поляков купечеству будет всякое утеснение и тягость; тогда как царское величество обяжется заключить с морскими державами торговый договор для всех областей своего государства, договор на таких выгодных условиях, каких никогда прежде не было»[232].

Наконец, в 1719 году король Август отправил в Петербург в качестве полномочного посла мазовецкого воеводу Хоментовского с требованием выплатить обещанные субсидии и отдать Ливонию. На первое требование ему отвечали, что субсидии царь обязался давать на действующие против общего неприятеля войска, а где войска королевские действуют против шведов? На второе же требование было цинично сказано, что царское величество никогда не отречётся от своего обязательства уступить Ливонию Речи Посполитой, если последняя твёрдо и нерушимо пребудет в союзе с Россией. Поскольку подобное требование было явно фантастическим, фактически это был недвусмысленный отказ.

Наконец, подписанный 30 августа (10 сентября) 1721 года Ништадтский мирный договор между Россией и Швецией окончательно закрепил Прибалтику в вечное владение за нашей страной[233]. Оскорблённое в лучших чувствах ясновельможное панство регулярно поднимало вопрос насчёт Лифляндии и невыплаченных денег, однако ничего добиться не смогло. Соотношение сил коренным образом изменилось. Россия превратилась в мощную державу, в то время как раздираемая внутренними распрями и противоречиями Польша фактически утратила дееспособность.

Присоединив Лифляндию и Эстляндию к России, Пётр I оставил с носом и саксонцев, и поляков. Именно так и должен вести себя государственный деятель, радеющий об интересах своей страны, а не о соблюдении неких абстрактных моральных принципов.

ГЛАВА 5. ОТ РАЗДЕЛА К РАЗДЕЛУ

Пусть иноземцы осуждают раздел Польши: мы взяли своё

Н.М. Карамзин

Между тем Польша продолжала гнить и разлагаться. В 1733 году после смерти Августа II в Речи Посполитой развернулась борьба между двумя претендентами на престол: Станиславом Лещинским, в своё время изгнанным Петром I из Польши, и саксонским курфюрстом Фридрихом Августом, сыном Августа II. Вполне естественно, что Россия не могла оставаться равнодушной к вопросу о том, кто же станет преемником Августа II — ставленник Франции и Швеции Лещинский или «ничтожный жуир» Август III Саксонский. Основной задачей русской дипломатии того времени было сохранение своего влияния на Речь Посполитую и блокирование любых попыток усиления королевской власти — слабый сосед предпочтительнее сильного.

1(12) сентября 1733 года на сейме в Варшаве Лещинский был избран королём, после чего в Польшу вступила русская армия под командованием фельдмаршала Б.-К. Миниха. 24 сентября (5 октября) на территории, занятой русскими войсками, магнаты и шляхтичи, придерживавшиеся русско-австрийской ориентации, провозгласили королём Фридриха Августа[234]. Гданьск (Данциг), где укрылся Станислав Лещинский, был осаждён русскими войсками и 26 июня (7 июля) 1734 года капитулировал. Франция объявила войну Австрии, но военные действия велись нерешительно. 22 сентября (3 октября) 1735 года был заключён прелиминарный мирный договор от, согласно которому король Франции Людовик XV обязался склонить Лещинского к отречению от польской короны, что и произошло в 1736 году[235].

При Августе III Речь Посполитая уже не играла активной роли в международной политике, подчиняясь русскому влиянию. Однако при этом Российская Империя не стремилась к разделу Польши, предпочитая оказывать закулисное влияние на своего западного соседа. Однако в царствование Екатерины II эта политика была изменена. Виной тому стал «диссидентский вопрос».

Сегодня при слове «диссидент» воображение нашего соотечественника автоматически рисует образ сутулого, очкастого и бородатого субъекта интеллигентского вида, который перепечатывает ночью на кухне «Архипелаг ГУЛАГ», мешая спать соседям стуком пишущей машинки. В Речи Посполитой XVIII века «диссидентами» называли христиан-некатоликов. Таким образом, большинство современных белорусов и украинцев имеют все основания с гордостью заявить: «Мои предки были диссидентами!»

Польские диссиденты постоянно подвергались всяческим гонениям и издевательствам. Это касалось не только православного населения, но и проживавших в Речи Посполитой немцев-протестантов.

Один из самых вопиющих инцидентов, прогремевший на всю тогдашнюю Европу, произошёл в расположенном на западе Польши городе Торне (нынешняя Торунь), населённом преимущественно немцами. 16 июля 1724 года во время крёстного хода ученик иезуитского училища избил лютеранина, посмевшего не снять шапки. По окончании крёстного хода тот же ученик вновь затеял драку, за что был арестован местными властями. Товарищи арестованного попытались его отбить, в результате зачинщик тоже попал в тюрьму. Раздражённые ещё более, ученики схватили какого-то гимназиста-лютеранина, угрожая, что его не отпустят, пока их товарищи не будут освобождены. Не желая более терпеть подобные бесчинства, горожане ворвались в здание иезуитского училища, освободили заложника и как следует накостыляли юным дебоширам.

Начавшись с выходки хулиганствующих подростков, торунское дело закончилось трагически. Иезуиты подали жалобу в суд за «осквернение святыни». В результате бургомистр Ян Рёснер и девять человек горожан были приговорены к смертной казни, многие другие брошены в тюрьму. Кроме того, город обязали уплатить иезуитам 22 тыс. злотых за причинённые убытки, а в здании лютеранской гимназии был размещён католический монастырь Ордена Святого Бернарда.

Торуньское дело вызвало значительный резонанс в Европе. Англия, Дания, Швеция, Пруссия и Голландия выступили с протестами. Протестовал и Пётр I. За приговорённых вступился даже папский нунций. Однако поляки, как и положено, оказались святее Папы Римского. Приговор был утверждён сеймом и приведён в исполнение в Торне 5 декабря того же года[236].

После смерти Августа III с русской финансовой помощью на польский престол 7 сентября 1764 года был возведён Станислав Понятовский[237] — Екатерина II нуждалась в спокойном и послушном западном соседе для войны с Османской империей за выход к Чёрному морю.

Уступая ультимативным требованиям России, сейм был вынужден 24 февраля 1768 года предоставить «диссидентам» равные права с католическим населением Польши[238]. Это сразу же вызвало бешеную реакцию шляхты, привыкшей видеть в православных украинцах и белорусах бесправное быдло. Свободолюбивые поляки начали готовиться с оружием в руках отстаивать священное право издеваться над «схизматиками».

Уже 29 февраля в городе Бар была созвана так называемая «Барская конфедерация», которая объявила короля Станислава-Августа Понятовского низложенным[239]. Мятежников активно поддерживали Франция и Австрия. В свою очередь, Понятовский обратился за помощью к России. Посланные Екатериной II войска нанесли ряд чувствительных поражений конфедератам. В польской части Украины началось массовое восстание православных крестьян — гайдамаков.