Джастин Скотт - Девять драконов

• Название: Девять драконов
• Автор: Джастин Скотт
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: Триллер
• Год: 1996
• ISBN: 5-87322-191-Х

Самая большая сделка всех времен произойдет 1 июля 1997 года, когда в соответствии с договором между Великобританией и КНР Гонконг отойдет к Китаю. В романе описаны события начала 1997 года, когда гонконгское общество находится на грани хаоса и международные силы вступили в решительную схватку за доминирование в бывшей колонии. Это захватывающая история жестокой борьбы двух женщин, полных решимости контролировать жизнь самого изменчивого города мира.

«Победить может лишь та, которая знает, когда сражаться, а когда прекратить борьбу». Эта старинная китайская мудрость хорошо известна Вики Макинтош, дочери владельца крупнейшей торгово-промышленной компании Гонконга, и его любовнице, красавице-китаянке Вивиан Ло.

После гибели Дункана Макинтоша две женщины вступают в борьбу за главенство в «Макфар». Что же возьмет верх? Холодная расчетливость и воля представительницы шотландского клана или восточное вероломство?

---

— А как вы поймали этого кровожадного мистера Ма?

Викки уже видела слуг в ливреях, помогавших гостям выйти из машин.

— Не поймали. Не смогли доказать. Он выбил себе на этом вечере контракт, который сделал его богачом.

— Но они же дети! — воскликнула Викки, когда «даймлер» подъехал к дверям. — Слуги Ту Вэя выглядят так, словно им по двенадцать лет.

— Думаю, у него есть приют для сирот.

— Что?

— Мы навели кое-какие справки. Все дети получают хорошее образование. Многие потом учатся в университетах и имеют работу, когда их оканчивают.

— Как стипендиатки Макфаркаров? — Викки не могла удержаться от вопроса, но отец не отреагировал.

В нефритово-зеленом «роллс-ройсе», приехавшем раньше Макиштошей, сидели пожилой китаец и молодая леди, закутанная в меховую накидку до пола того же цвета, что и автомобиль. Ей помог выйти кланявшийся мальчик в алом фраке. Когда «даймлер» подался немного вперед и настала очередь Викки выходить из машины, она оперлась о маленькую руку. Ребенок казался не старше Миллисент.

— Тебе давно пора спать.

— Да, Мисси. — Мальчик едва улыбнулся.

Мэри Ли приняла руку как должное. Она и Питер, Викки и Чип пошли за Дунканом Макинтошем в холл, где два ряда одетых в алые фраки улыбающихся подростков образовали живой коридор к лифту.

— Ничем не могу помочь, но удивлен, — буркнул Дункан Макинтош, и его голос эхом отозвался под потолком высотою этажа в три. — Интересно, что думает Ту Вэй — какой век наступает?

— Ты имеешь в виду, какая династия? — засмеялся Питер.

Дункан тоже засмеялся, заглушив шепот Мэри:

— Вы — гости важного господина. Уважайте вашего хозяина.

— Верно, — пробормотал Питер, а Чип посмотрел на Викки с улыбкой симпатии.

— А как ты думаешь, какой век наступает?

— Я думаю только о ближайших шести месяцах.

Они все вошли в лифт, облицованный бледным камнем. Когда кабина зашуршала наверх, Викки с любопытством потрогала желто-зеленоватый камень.

— Это не мрамор. Это нефрит.

— Наверное, в тот год Ту Вэй много его наковырял, — сказал Дункан. — Послушай, Чип, отбей немного для дам.

— Нечем, тайпан.

Викки посмотрела на брата. Они не слышали, чтобы голос отца звучал так беззаботно со дня гибели Хьюго.

— Хорошо идут дела в Шанхае? — спросила она тихо.

Питер выразительно покачал головой:

— Нет.

Двери лифта раздвинулись в просторное фойе, которое вело к большой лестнице в ярко освещенный хрустальными люстрами бальный зал. Там гремела музыка и слышалась какофония разговоров на кантонском диалекте. Почти три тысячи экземпляров гонконгской элиты откликнулись на приглашение Ту Вэя. Пространство, оставленное для танцев, затопило море жестикулирующих людей, и мало кто танцевал. Похоже на старомодную фондовую биржу, подумала Викки, — биржевики стоят у компьютеров, чуть не наступая друг другу на пятки, и выкрикивают цены. Позади них располагалась стеклянная стена, сквозь которую открывался вид на темный залив, окруженный миллионами ярких неоновых огней. «Королева Елизавета II» покоилась посередине, как усыпанная бриллиантами шкатулка на черном бархате.

То, что на первый взгляд казалось сверкающими статуями в полный рост, расставленными по фойе, вниз по лестнице и на пьедесталах в бальном зале, при ближайшем рассмотрении оказалось мимами в усыпанных блестками трико. По тайному сигналу юноши и девушки синхронно меняли позы и застывали опять. Даже их лица сплошь покрыты блестками так, что невозможно было различить глаза.

Новая когорта слуг-подростков приняла накидки Викки и Мэри и повела Макинтошей к лестнице, где англичанин ростом в шесть футов и восемь дюймов объявлял прибывших громоподобным баритоном. Шедшая впереди них леди скинула свою нефритово-зеленую меховую накидку, открыв плотно облегавшее ее расшитое бисером и бусинами платье такого цвета, о котором Чип как-то заметил Викки, что его можно вытерпеть только в химической лаборатории по необходимости.

— Мадемуазель Анита Фэнг и Генри Вонг, — разразился англичанин, и мисс Фэнг стала спускаться под оценивающее бормотание, относящееся к ее платью, ее изумрудам и престарелому гурману и владельцу скаковых лошадей, сжимавшему ее локоть.

Слуги сопровождали их к голосистому герольду. Со своими пышными усами и статной выправкой он был похож на бравого сержанта, по ошибке отправленного англичанами в отставку. Но когда его взгляд упал на Макинтошей, стало ясно, что его импортировали в Гонконг на один вечер.

— Ваше имя, сэр?

Дункан Макинтош залился краской:

— То же, что и сто пятьдесят лет назад.

Англичанин смочил губы из хрустального бокала, стоявшего рядом на высоком столике на одной ножке, и понизил голос:

— Извини, папаша. Я здесь новичок. Мы с тобой просто два англичанина, а? Так что сказать?

— Неистовый и Могучий, — прорычал Дункан.

Викки пришла на помощь запаниковавшему англичанину:

— Еще давно, когда колония только образовалась, шотландцы брали себе имена по китайскому типу, чтобы произвести впечатление на местное население. Денты, например, стали «Бесценными и Милостивыми», что объясняет их последовавшее банкротство. Джардины — «Счастливая Гармония». Мы — немного поэнергичнее. Я надеюсь, вы объявите нас именно так, как вам сказали, прежде чем отец раскипятится.

Англичанин распрямился во весь свой гвардейский рост и, демонстрируя сноровку вышколенного актера, всунул слова в паузу между музыкальными фразами. Его голос прокатился по бальному залу, как рев прибоя:

— Неистовый и Могучий!

Глаза всех гостей устремились к лестнице.

Викки отпустила руку Чипа и встала рядом с отцом.

— Черт побери, ты собралась идти?

— Вместе с тобой.

— Хорошо, возьми еще Питера.

— Не я пасу его сегодня. Возьми его сам.

Она думала, что Мэри подтолкнет Питера вперед, но вместо этого та еще крепче прижалась к нему. Зная, что Мэри никогда не действует импульсивно, без плана, Викки пришла к выводу, что китаянка решила: для семейства Ли лучше, если Питер не будет в авангарде эксцентричного появления Макинтошей.

Викки игнорировала свирепый всполох в глазах отца, когда они начали спускаться. Может, к этому примешивался оттенок восхищения, а может, и нет. В этот момент Викки не задумывалась над этим. Слова отца о ста пятидесяти годах подняли ее дух. Ее отец в общем-то был относительным новичком в Гонконге. Но она была еще и дочерью своей матери, и это давало ей более старую кровную связь с городом, на которую многие из присутствующих не могли претендовать.

Из калейдоскопа лиц, смотрящих на них снизу, она выделила одно, почти физически ощущая жар пары глаз, следящих за их спуском. Удлиненные, красивые черты лица, необычайно высокие брови и буравящие глаза неизменно появлялись на фото в бесчисленных газетах и телерепортажах. Его окружала толпа, ловящая каждое его движение с почтительного расстояния. Он стоял — высокий и уверенно опиравшийся на трость — в ярком круге света в середине бального зала.

— Наш хозяин нас заметил, папа.

— Отлично, — ответил Дункан с наслаждением, и Викки пожалела что с ними нет ее матери, чтобы обуздать его или же, если она не сможет, позабавиться переполохом. — Давайте пойдем и поздравим его с Новым годом.

Они влились в бурлившую толпу у подножия лестницы. Викки почувствовала, что она накатывает на нее, как волны. Все грабежи Ту Вэй Вонга неизменно летописались, и поэтому каждый из присутствующих сотню раз слышал историю о том, как Дункан Макинтош лишился пароходной линии Фаркаров. А теперь это семейство здесь, у Ту Вэя, и скоро они встретятся нос к носу. Гонконгская сплетня в визуальном воплощении:

Девушка, идущая с ним рука об руку, должно быть, дочь тайпана — та, которая потеряла все его деньги в Нью-Йорке. Конечно, это не его любовница. Любовница — китаянка, китайский компрадор. А чем она торгует? Но как бы там ни было, семейное сходство безошибочно. Округлите челюсть старого разбойника, добавьте знаменитые белокурые волосы матери и нос, и вы получите ее портрет. А где же мать? В Англии — думают некоторые. Куда старые гуйло отправляют своих жен, когда хотят от них избавиться. Вовсе нет. Разве вы не слышали? Она пьет на яхте в Козвэй Бэе.

Лица вспыхнули любопытством. Что скажет тайпан борющегося хана Макфаркаров самому богатому человеку в Гонконге? А если более снисходительно, подумала Викки, что последний независимый шотландец скажет китайцу, который символизирует собой — больше, чем кто-либо из живущих, — оплот коммерческой силы на Востоке и замешанное на нервах партнерство капиталистического Гонконга и коммунистического Китая?

— Похоже, милые детки подросли настолько, что уже могут быть его телохранителями, — пробормотала Викки, обращаясь к отцу.