Иван Петров - Все, о чем вы мечтали

• Название: Все, о чем вы мечтали
• Автор: Иван Петров
• Жанр: Боевая фантастика

Захотелось написать что-то жизнеутверждающее, светлое, про дружбу и любовь. А чтобы был драйв - замутил историческое попаданство. Погулять по Европе накануне наполеоновских войн, посмотреть, как оно там, если нашими глазами... С главным героем - аристократом, чтоб красиво, чтоб прочувствовать. Побегать, повоевать, пообщаться с историческими персонажами. Попытался фантастику слить с реальностью, по возможности - без роялей в кустах и шапкозакидательства. Для начала парень проснется хомяком. Интересные были времена... Замечания нужны!)))

---

  Первым, кто меня выручил, был мундир. У немцев к мундиру врожденное почтение, сами стараются по любому поводу залезть и щегольнуть. Признак власти и того, что человек при деле, не сам по себе. Армия! Армию, силу, порядок уважают. Ать-два! Ать-два! Шире шаг! Стой! Равняйсь! В общем, действует мундир на местных как кобра на попугайчика. Без него нашедшие меня обыватели прикопали бы бродягу, даже если еще дышал. А одежку и прочие причиндалы, снятые с тела, взяли бы себе в награду за труды. И на этом все. Как обычно.

  Но - мундир! Стой! Ать-два!

  Сбегали за стражником. Нашли меня через сутки или двое, поэтому информация о залесской бойне уже поступила. Кто таков?!! Разбойник? А повесить на ближайшем суку и вся недолга.

  Но - мундир. Стой! Ать-два!

  Перенесли поближе к городу, пусть начальство решает. Положили на пригорок. Городок небольшой, начальству недалеко. Прибыло начальство - десятник стражи. Изьяли мундир, бумаги (бумаги!), что были под ним и прочую мишуру. Саблю там, ведро... Сапоги, чтобы не сбежал. Остальное, что осталось (меня, в кальсонах и рубахе) сгрузили в ближайший сарай и приставили часового.

  Крестик кипарисовый на груди. Католический. Ну и что? Что, разбойники католиками не бывают? Здесь и лютеране в городке, и кальвинисты, и прочие разные. Католики тоже есть. В общем, крест не помог.

  Пошло мое дело с вещичками дальше по инстанциям. Скукотища в государстве конкретная, развлечений никаких, поэтому к вечеру сам принц был в курсе, изволил посетить. Кто-то из наблюдательных прихлебал обратил высочайшее внимание на мои ручки. Да, не пианист, мозоли набиты. Не те, что бывают от благородных упражнений с холодным оружием, от фехтовального искусства. Что за хрень! Решил повесить. Затем решил подождать, вдруг поправляться начну, и тогда удастся повесить по суду за разбой и душегубство, при большом стечении подданных. Чтоб неповадно было. Чтоб знали - власть бдит! А сам помру - значит не судьба. Кому суждено быть повешенным, тот не утонет. Все в руце божьей.

  Потом поехал читать бумаги, смотреть мундир. Вызвал Кугеля в качестве эксперта.

  Вот Кугель и определил, что мундир подлинный, иностранный, наверно русский или австрийский (венгерский, то есть). Но и разбойник мог такой с трупа снять и носить. Посему решили выяснить, был ли такой заметный малый в гусарском прикиде среди тех, кто в плену чалился два года без обмена и выкупа. У нас же французы сидели, а русские и австрийцы типа союзники. Откуда такой хрен с горы? Изенбург, по своей мелкости и незначительности, в войне участия не принимал, совсем не в теме. Послали в Вюртемберг, оттуда основная масса пленных перлась.

  Потом сели бумаги читать. А бумаги какие? Церковная выписка из Вены, вроде свидетельства о рождении, что такой-то такой-то, мать баронесса Урсула фон Кинмайер, рожден в 1784 году, крещен, католик. Отец? Отец замазан надежно, прочесть не удалось. Письма еще. Одно от фельдмаршал-лейтенанта Австрийской армии барона Микаэля фон Кинмайера, фамилия c материнской совпадает. Короткая записка о высылке денег. Вот после фельдмаршала-лейтенанта я и попал к Кугелю: был переодет, перевязан, доктор осмотрел, дал советы, канцелярия назначила содержание до выяснения. И к фельдмаршалу тоже отправили запрос. Мол, есть такой, лежит раненный в мозг. Интерес имеете?

  И начал меня Кугель выхаживать. Первое время на руках во двор выносил, потом, когда вставать начал - плечом подпирал. Разговаривал, не давал замыкаться, унывать. Про себя именно из-за этого рассказал, по-другому из него клещами не вытянешь. Нет здесь книжек-историй, вот так и будил у меня интерес к жизни. Не рассказывать же пацану, как мельник задрал юбки жене пекаря? А иных приключений в округе нет.

  Стал я выздоравливать благодаря такой няньке. Телом. А сказать ничего не могу: тык-мык! - память потерял. Так ведь рана-то какая? Все-таки, пулей меня шибануло, как только череп выдержал. С такой черепушкой и каска не нужна, хоть по наследству передавай, классный череп. Зато по касательной - от затылка - всю голову распахало. Кугель никак понять не мог, почему сразу не убило. Что за пуля такая - в затылок и по кругу, до лба. Рад бы ему подсказать, но и сам не в курсе. Баллистика, брат! Сопротивление материалов! Научный факт, ешкин кот!

  Сдружились мы. Кугель мужик одинокий, семьи нет. Я одинокий, семьи нет. Учит меня, лечит. Как я к нему должен относиться? Так и отношусь - как к родному, ближе него у меня никого.

  Только начал выходить со двора. За Генрихом проковыляю, он гусей недалеко пасет - лягу на пригорок и поглядываю, а то задремлю. Хорошо, солнышко, лето. И тут - раз! Утром являются стражники, хватают меня и в тюрьму. Кугель полез защищать, еле до него докричался. Не хватало еще, чтобы и он рядом сел. Одного стражника вырубил, но обошлось. Не стали бучу поднимать. В своем доме, в своем праве. Приказ князя не довели, начали руки распускать. Хамить, подпрыгивать, за железки хвататься. В общем, обошлось.

   Теперь бросили в тюрьму уже в городе, в центре, в подвал соседнего с ратушей дома. Камера, окошко под потолком, камень вокруг, на полу тоже плиты - сеном немного припорошены. Как в кино - в кандалы заковали, кузнец приходил. Быстро, минут пятнадцать на все про все. Широкие такие оковы, связанные цепью, надели. В каждом дырка как для висячего замка. Туда пруток вставляют и расклепывают. Усе. Никак не снимешь, куда там наручникам. Три дня сидел, слушал, как помост на площади сбивают. Редко вешают, нет постоянной виселицы. Насколько я помню, если дворянин - должны голову рубить, а не вешать. Раз вешать собрались, значит ответ откуда-то пришел отрицательный. Не в мою пользу. А сам-то я - что? Сам я ничего сказать не могу. Существенного, чтобы не вешали.

  Три дня ни крошки не давали, только воду. Той - ведро, пей сколько влезет и дуй под себя. Цепь ножных кандалов сквозь стенной крюк пропустили, метра полтора свободы. Никаких стоков, канавок, дырок в полу. Закованными руками штаны надеть сложновато, цепь между кандалами короткая, всего три звена. Сбросил штаны и так сидел. Подстелил - и на них голым задом. Все одно только воду раз в сутки меняют, никто не видит.

  Ну, какие впечатления приговоренного к повешению о днях перед казнью в средневековой тюрьме? Никаких. Не те это воспоминания, которые стоит бережно хранить, боясь позабыть хоть немного. Старался больше спать. Закалка, жизнь приучила. Пытался не думать о смерти. Получалось.

  Свою казнь чуть не проспал. Еле успел натянуть штаны до колен. Стражники не стали издеваться, помогли.

  А принц вовсе дурак! Получил сначала информацию из Гессен-Касселя, что видели среди проходящих пленных такого расфуфыренного юнца. Потом получил из Вестфалии информацию, что не было такого среди отпущенных. Конечно, не было! Кто бы стал русского офицера, союзника, в германском плену держать? Он во Франции в плену сидел, там отпустили, а уж потом этот болван как-то прибился к французским отпущенникам. Ну, я так думаю. Вот, черт мне попался, загадка на загадке.

  Ну, ладно. Вешать так вешать. Утром, но не рано, часов в одиннадцать вывели. Площадь полна народа. Барабаны. Виселица, помост. Два стражника по бокам, но за руки не тянут, сам иду. Провели, поднялся по лесенке, поставили меня рядом с палачом. Местный чинушка раскатал лист, зачел. Я еще по-немецки тогда не очень: понял, что за разбой и убийства - к повешению. Чуть ли не я сам Кровавый Гизель! Палач петлю накинул, подтянул. Напротив трибуна, принц на троне, рядом на стульях две дамы, пониже скамейка - там придворные вперемешку. Стража перед трибуной и за троном в полном рыцарском доспехе, с алебардами. Клоуны! Спеть бы вам, гады! Интернационал или из Высоцкого что-нибудь. Ладно, не в настроении.

  Шучу. Не в голосе.

  И тут эта княжья морда - ручку так красиво вытягивает и вещает. Я думал - помилование, казнь заменяется бессрочной каторгой или еще чем-то приятным. Утопление вместо повешения? Три последних желания - покурить, выпить и бабу, а уж потом казнь и народные гуляния? Нет.

   Отменяет решение суда, не дает свершиться роковой ошибке. Князь бдит! Получен ответ от фельдмаршала-лейтенанта. Слава князю, слава князю, радуйтесь! И вы, барон, тоже радуйтесь. Освободить на месте, расковать, препроводить...

  Ну дурааак!

  Расковали. Поклонился я князю и пошел гусей пасти.

  Пришлют за мной от фельдмаршала. Сам пока занят, не может.

Глава 7

  - Хороший день, Алекс. Продал дом мельнику, завтра Шредер принесет деньги.

  - Ты с ума сошел! Зачем? Где мы жить будем?! Не продавай, что-нибудь придумаем.

  - Поздно, мы ударили по рукам. Жить будем у фрау Анны, там две комнаты. Она с Генрихом переберется в переднюю, а свою отдает нам в аренду. Чем вам не нравится мать Генриха? Хорошая женщина - добрая, чистоплотная. За отдельную плату постирает и приготовит так, что пальчики оближешь. Не то, что я.