Виктор Сафронов - Пляски демонов

• Название: Пляски демонов
• Автор: Виктор Сафронов
• Жанр: Прочие приключения

Аннотация:

Тибет… Балтика… Бывшие засекреченные базы в Арктике… Смертницам путём пластических операций вводится пластид и ампулы с сибирской язвой для операций возмездия в Москве и Питере.

---

— Порассуждал?

— Да!

— Хочешь в анабиоз, подарить себе вечность?

— Нет.

— Твердое и решительное? Без пафоса и истерик?

— Да.

— Молодец! Приступаем к водным процедурам.

И до сих пор, не смотря на хронические болезни, руками, которые все ещё меня слушаются, промокнул глаза влажной тряпкой.

* * *

У Егора Моисеевича Кронштейна — самопровозглашённого руководителя коммуны, не характер — кремень, под стать ему и наглядная агитация была на высоте. На высоте идеологического шатра, мы ежедневно наблюдали, полуоторванные портреты членов Политбюро, большой с несколькими дырами кумачовый плакат «Решения XXVI съезда КПСС — выполним». Но главная гордость Кронштейна это весёленькие, в розочках и завитушках плакатики о вреде курения, алкоголя, СПИДа и туберкулёза. Особенно своим видом притягивали глаз плакаты, показывающие продольные разрезы препарированного мужского тела с чёткими пояснительными надписями, выпукло демонстрирующими все перечисленные негативные причины, приведшие к смерти любителя запрещенных удовольствий и аморального образа жизни. Внимательно вглядываясь в развороченные внутренние органы покойников, все указывало на то, что основная беда подстерегает слабых духом, именно от употребления её проклятой, водки мерзкой.

Большая бутылка 40º-градусной продукции Спиртпрома не давала зрителям двух мнений — именно она, дрянь такая, выписала многим коммунарам путёвку в это благодатное место. Однако, плакат был как-то уж сильно заляпан и замызган. Интересующимся гражданам России Кронштейн популярно объяснял обслюнявленное свойство наглядной агитации — люди хотя бы и на бумаге, пытаются облобызать предмет своей страсти. Во-как! Видать не зря, они сегодня здесь, до кучи собрались.

Абсолютно сухой закон — это закономерность островного бытия. Но, как и в каждом правиле были большие фигурные скобки и исключения. Спирт или средство от обледенения, а также вкусный и такой душистый одеколон, конечно же, только в гигиенических целях и не как не иначе, руководитель коммуны раздавал в качестве поощрения особо отличившимся (после этого прятали вилки, которые потом так и не находили) либо палачам перед экзекуцией.

Пару раз и мне удалось участвовать в раздаче и получении дачных участков на Луне. Однако помня, главный армейский принцип о том, что болтаться на глазах начальства — себе дороже, оно тебе работу и так найдёт, старался держаться от него, как можно дальше и незаметнее. Хотя когда дело доходило до экзекуции и телесных наказаний, за чужими спинами не прятался и в качестве добровольца всегда делал первым шаг вперёд.

* * *

Среди направленного на Голомятный контингента имеется и не большое количество «не до конца демобилизованных бойцов» носителей так называемого военного сознания. Часть этой группы участвовала и в военных действиях. Все они попробовали жить на гражданке на полную катушку, как они говорили «и за себя и за того парня не вернувшегося с войны». Но не срослось, не получилось. Таких с грузом посттравматическим синдрома, с ночными кошмарами, видениями и неустойчивой психикой сдавали в коммуну, как правило жёны. Как им было уйти со службы, как сломать привычные стереотипы. Когда они были молоды и доступны посторонним мыслям, они размеренным укладом армейской жизни были на долгие месяцы и годы запрограммированы на выполнение чужих команд и исполнение ружейно-прикладных приёмов. Тем более им была знакома ситуация законного и санкционированного убийства и это главный закон войны: если не убьёшь ты, значит убьют тебя. На материке с таким багажом знаний жить было тяжело, это не США, где на оказание всесторонней помощи участникам вьетнамской войны, только в восьмидесятые годы было выделено четыре миллиарда долларов.

Нетрадиционный подход в работе с контингентом, брошенным на выживание в одиночку (хотя бы, чтобы они себе лбы о стены не поразносили) требовал напомнить о том, что они умеют переносить тяготы и лишения и способны преодолевать любые трудности и возникшие препятствия. Хотя остальному спецконтингенту этого и не требовалось, но рискнуть можно было. Поэтому:

— Сейчас главная задача стоит не в оказании помощи матерям-одиночкам на материковой части Родины необъятной, а главное переоснастить имеющееся вещевое и военное довольствие на радиоэлектронную разведку, прослушивание эфира, управление и связь северного пространства Отечества, — выкрикивал Кронштейн. — Наиболее отличившимся в деле сдерживания потенциальной агрессии со стороны блока НАТО, будут выданы саперные лопатки и дополнительные ломы, благо, на складе их имеется в достатке…

Старший прапорщик Кронштейн, алкоголик и сирота, как и положено отставнику, китель с себя не снимал, форменные брюки — гладил. Требовал, строго сдвинув брови, чтобы контингент называл его полковником: «А чё ты, вошь, залупаешься, три звезды видишь, значит — полковник, смирно мне здесь стоять и есть меня глазами, плесень…». По всем внешним признакам, строгий полковник был изгнан из СА на вольные хлеба за синьку. Судя по лопнувшим сосудикам и багрово-синюшному цвету на щеках, синячить он не прекращал и после отчисления из родного, такого в доску своего ПВО. Военруком в школу ходить, дурных нет, а здесь сплошная дисциплина, штрафбат и питание с разными деликатесами.

* * *

Шло очередное политзанятие, в роли агитатора, пропагандиста и комиссара выступал кто? Правильно, сам товарищ полковник.

— Для развития и укрепления базовых начал нашей независимости от ядерных держав, — кричал по бумажке, с импровизированной трибуны матерый человечище, — нам кроме дробовиков и ракетниц, нужны боеприпасы к ним. Еще мы требуем у администрации нашей области, по примеру соседей полярников, обеспечить достойных коммунаров личным оружием, заменив саперные лопатки, автоматами Калашникова… и пистолетами… А также ввести в повседневный обиход переносные зенитно-ракетные комплексы… Хотя я считаю, что было бы неправильно оставлять без внимания развитие сил противовоздушной обороны суверенитета нашего острова и коммуны при нем…

Публика, как всегда, не произнося не единого слова, внимательно слушала, т. е. спала. Время темное, полярная ночь, а в помещении тепло и разносятся такие знакомые с детства слова про то, что мы, до конца будем бороться за мир, и в результате камня на камне от него не оставим, но победим.

Егор Моисеевич картавя, брызгая слюной и отчаянно жестикулируя, продолжал призывать к сплочению:

— После сплошной оружезации и оборонодержания, когда мы подновим в полтора, — Он задумался, что-то отчаянно высчитывая в уме, после выкрикнул, ударив кулаком по трибуне…Нет, в два человеческих роста все ходы сообщения. Вот тогда, товарищи, мы в который раз сможем с трибуны враждебной нашему строю ООН, говорить о нашем суверенитете и во всеуслышание объявить о независимости. После чего силами, выросшими в нашем коллективе приступать к сочинению гимна, раскраске герба и флага нашей родины, острова Голомятного.

— А деньги, где взять деньги на покупку акварельных красок, не говоря уже про покупку китайских калашей и макарычей? — Раздался неуверенный голос из тусклых, задних рядов.

После этого вопроса стало понятно, что внутренняя оппозиция подняла свою змеиную голову, и будет делать все от неё зависящее, чтобы сорвать планы по скорейшему обретению суверенитета и независимости. Конечно, уж кому-кому, а Егору Моисеевичу известному специалисту по срыванию масок с оскаленных морд мирового империализма и его прислужника мирового сионизма, не впервой было отбивать идеологические атаки на основы. Он был готов к ударам в спину добрых начинаний, но всё равно поморщился:

— Отвечаю на прямой вопрос еще более прямым хуком, э-э-э, т. е. ответом, — Грозно закричал он, напугав разбуженные первые ряда. — Ни твоего собачьего ума дело, срань вонючая, это во-первых, а во-вторых, имеются кое-какие наработки…

Со стороны приятно было наблюдать за филигранной, ювелирной работой настоящего идеолога, по овладеванию умами народных масс, смело смотрящего всему залу в глаза. Впрочем, смелость взгляда основывалась и на том, что его милая женушка, «попка» из ИВС передала своему благоверному неучтенную после изъятия игрушку. Сейчас этот пистолет Макарова гордо висел у него на поясе, к сожалению своими размерами несколько умоляя мужское достоинство… Ну, да, ладно, не будем обращать внимания на эти мелочи… Хотя… Или… Нет, не будем…

— Так их, троцкистов проклятых, — Прочитал по бумажке поднявшийся со второго ряда пацан-синюган, и под ласковым, ободряющим взглядом Моисеича, с ненавистью взглянув ему в глаза, шепеляво просипел. — Да здлавствует, дологой товались Сталин!