Виктор Сафронов - Легионеры

• Название: Легионеры
• Автор: Виктор Сафронов
• Жанр: Прочие приключения

У каждого свой, непростой и тернистый путь в Иностранный легион.

---

Попросили союзников выяснить, были ли здесь пленные и где они? Как же они радостно согласились. С каким неподдельным желанием бросились выполнять эту простую просьбу. Еще бы, им их белые союзники, не просто разрешили, а попросили, с применением местных особенностей задавать вопросы, расспросить своих врагов о разных пустяках. А они в начале испугались, что тех несколько человек, оставшихся в живых у них заберут в белый плен. Будут их там кормить, поить. А когда они вернуться домой, будут на всех местных базарах смеяться над белыми и над ними…

К их большой радости этого не случилось.

Когда победители стали интересоваться у плененных соседей тем, что интересовало легионеров, последним пришлось отводить глаза в сторону и с позорной поспешностью покидать помещение. Такие зверства, хотя и среди них были люди с явными проявлениями садистских наклонностей, солдаты легиона видеть не могли.

* * *

Когда информация о пленных была получена в полном объеме. По указанным следам и зарубкам, сперва нашли Рысака, заваленного мусором и крестьянским инвентарем, а позже Пирогова. Оба были без сознания. Чуть позже, когда Алексей склонился над Пироговым и приложив ухо к его груди, попытался выяснить жив он или нет, тот открыл глаза, ничуть не удивился виду Алексея и что-то яростно зашептал ему, схватил рукой за отворот фирменной курточки. После опять потерял сознание.

— Он тебе угрожал? — спросил Сергей. — Он тебе мамой клялся, что отомстит?

— Да нет, по моему благодарил. Приз какой-то себе требовал, — неуверенно ответил Алексей и задумчиво продолжил. — Странное чувство у меня, от нас, от славян. Он тебя хотел изничтожить, Рысака также собирался на корм ракам отправить… А вот видишь, как все получилось… Из того, что местные нукеры нам пересказали, он-то Николку, не только спас от смерти, но и перевязал, и даже зачем-то глиной обмазал.

Сергей был меньше настроен на лирику и связанную с нею особенностью национальных черт характера. Поэтому открывая дискуссию довольно безапелляционно заявил:

«Почувствовал, убийца, свою выгоду. Оттого и глиной мазал…»

— Ты зол на санитара, поэтому не хочешь обращать внимание на его благородные поступки, — принимая вызов дискуссанта, отпарировал Алексей. — А злость, капрал… Она закрывает когтистой лапой твои глаза и не всегда помогает верно разобраться в жизненной ситуации…

Пока они обсуждали особенности национального характера, прибыли вертолеты. Обоих раненных подняв на носилки, отнесли на борт. Коля Рысак, обмазанный толстым слоем глины, с торчащими из нее разнообразными предметами, был очень тяжел. Но не бросишь раненного коллегу, тем более до вертолета не так и далеко нести оказалось. Разместили его по старой дружбе, у окна. Для находящегося в «полной несознанке» бойца, возможно это было и неважно, но не о нем речь. Важно для тех, кто это делал. Хоть что-то для него полезное сделали и то приятно.

Мертвых легионеров, которых арабы захватили с места взрыва, для обмена на своих живых, загрузили в другой вертолет. Там уже особо не церемонились, складывали как придется… Многие были с оторванными конечностями, неузнаваемо изуродованными взрывом лицами. Грязные, закопченные, с вывернутыми наружу внутренностями. Чтобы всех этих ужасов не было видно. Легион всегда имел в запасе большое количество специальных мешков закрывающихся на молнию. Именно в них и складывались останки молодых ребят, которые в виде закрытых мешков загружались в вертолет.

Траурно и протяжно загремели перегревшиеся на солнце вертолетные двигатели. Яростно вздымая клубы черной пыли, завертелись лопасти пропеллеров. «Двухсотый груз» — мертвые и «сотый груз» — раненные, отправились прямо в небо. Через минуту все стихло. Ветер быстро разогнал поднявшийся столб пыли.

Было только слышно, как за стенами дома, в котором и разворачивались события сегодняшнего дня, протяжно и долго, от невыносимой боли осипло кричали соседи и бывшие друзья. Свои же соплеменники, арабы, люди из соседних поселков, иногда даже связанные родственными узами, с наслаждением продолжали мучить своих земляков, не давая им спокойно умереть. При чем свои действия они объясняли просто и без затей. Если бы они попались в плен к тем, у кого вырезав язык, сейчас выкалывали глаза и отрезали мужские принадлежности, с ними проделали бы то же самое…

Скверная штука гражданская война. Пройдет немного времени и будет забыта причина раздора, из-за чего собственно конфликт разгорелся, а враждовать будут еще десятки и сотни лет. Много крови было пролито, еще больше прольется в будущем.

Нет, слушать эти страшные крики становилось не возможно. Конечно необходимо было вмешаться и прекратить эти дикие безобразия. Но здесь была одна интересная особенность. С позиции цивилизованных и образованных людей, к происходящему следовало относиться, как к событиям в дикой природе, смотреть смотри, как львицы грызут буйвола, но вмешиваться ни-ни… не смей и не моги… Вмешаешься, все испортишь. Нарушишь природный баланс и естественный отбор. Только хуже будет.

Пусть все идет как и шло за сотни лет до того, как сюда вторгся белый человек, сверх меры загруженный идеалами добра и любви.

* * *

Больше делать было нечего. Раненных и убитых нашли и отправили в т. н. тыл. Под усталыми, но довольными взглядами местных победителей, забрали свой автотранспорт, сами загрузились и отправились восвояси.

Если бы племя победителей, еще пару минут назад толпившиеся там, где пленных резали на куски и растягивали на импровизированной дыбе, не удовлетворили свои кровожадные инстинкты, то возможно просто так, они свои трофеи взятые в бою и не отдали бы. Однако, до краев напитавшись видом мучений своих врагов, они отпустили легионеров восвояси. А те, после всего увиденного, чему они были непосредственными свидетелями, хорошо, что не участниками, покидали это место с тяжелым чувством. Видели они, что оставались еще плененные женщины и дети, в чьем присутствии все эти зверства творились. Что с ними будут делать после их отъезда, даже думать не хотелось.

Двигались молча. Все увиденное не вязалось с теми рекламными глянцево-выставочными плакатами призывающими служить в легионе, хотя бы для того, чтобы бесплатно увидеть весь мир. За всех говорить сложно, но то, что увидели Алексей со Стивом, им обоим очень не понравилось.

От стыда за участие в этой кровавой резне, они старались не смотреть друг на друга. У обоих было абсолютно одинаковое чувство, как будто они вымазались в таком дерьме от которого им уже ни когда не удастся отмыться. Чтобы хоть как-то сгладить чувство вины и стыда, им хотелось поскорей принять участие в операции по уничтожению химического производства. К чему, собственно говоря их и готовили все последнее время.

Прибыв к месту расположения. Не заходя на ужин. Алексей со Сергеем пошли навестить раненных. Которых поместили в некое подобие госпиталя. Оба по-прежнему находились без сознания. Постояли, издали посмотрели. Одновременно вздохнув, пошли накачиваться углеводами, жирами и прочей пищей. При чем, сразу в столовую, даже не заходя на помывку. Война войной, а кушать хочется даже после жаркого и утомительного дня. Правда, кто-то слышал, что на гражданке, есть такие люди у которых отсутствует аппетит. Врут наверное? Так как даже представить себе такое, можно только в нездоровом состоянии.

Но на этот раз, по указанным выше дерьмовым причинам, к удивлению обоих, кусок в горло упорно не лез. Помог Кшиштоф Анальский. Он где-то дернул пол-литра технического спирта и только распив эту поллитровку, немного полегчало. Уныло поковыряв вилками в еде, оба поняли, что сегодня удовольствия от поедания продуктов питания достигнуто не будет и отправились спать.

Дальнейшая служба и участие в подобного рода операциях, из нормальных психически устойчивых личностей, готовила спившихся алкоголиков. Да потому, что только спиртным и можно было глушить и заливать свое непротивление творившемуся злу. Хотя, нет. Есть еще наркотики, но с этим успокоительным средством одна беда. Доза растет, а здоровья ее переваривать постоянно не хватает. Приходиться уже без желания глушануть совесть, загибаться от передозировки. С такими мыслями приходилось засыпать, ворочаясь с боку на бок в поисках нормальной позы.

* * *

Утро принесло новые события. Прибыл борт и двоих тяжелораненых отправили в стационарный госпиталь. Перед их отправкой, с ними удалось повидаться и попрощаться. Нашли время, упросили капитана отпустить их с занятий.