Иосиф Герасимов - Вне закона

• Название: Вне закона
• Автор: Иосиф Герасимов
• Издательство: ПИК
• Жанр: Современная проза
• Год: 1995
• ISBN: 5-7358-0187-2

---

Научное техническое общество дало ему возможность развернуться, он сумел сговориться с профессурой и довольно быстро стал кумиром лопоухих научников. А те занимались не только технарством, дух свободомыслия зарождался именно тогда, когда мысль расковывалась, а потому кое-кто тянулся к политикам, во всяком случае, не был чужим на диссидентских сборищах, где изучались неосуществленные мысли погибших или доживающих свой век в эмигрантском уединении бунтарей.

Когда Луганцев учился на четвертом курсе, кому-то на Лубянке очень понадобилось увеличить смету расходов политического управления, тогда-то быстро выявили группу диссидентов на Воробьевых горах, и Луганцева готовили к аресту, но нашелся умник, решил его приберечь. Во всяком случае, нигде Луганцев по тому делу не проходил, хотя следы его показаний виделись Илье Викторовичу отчетливо. Он потеребил Судакевича: мол, почему не открыл всего, что у тебя есть, мне этот Луганцев нужен, он в подведомственном объединении, и Судакевич сдался: ладно, он у нас на особом счету, уж очень хорош мужичок, может далеко пойти, если успеет.

Илья Викторович знал: рано или поздно знакомство с Луганцевым состоится. Повод обнаружился быстро: из объединения сообщили, что Луганцев собрался поехать в Югославию на конференцию, а из такой организации, где он работал, выехать не просто: только Илья Викторович и мог разрешать. «Пришлите его ко мне».

Кабинет у Ильи Викторовича был стандартный: ковер, большой стол, холодильник, телевизор.

Когда вошел Луганцев, Илья Викторович сидел за столом и поднялся не сразу, чтобы как следует разглядеть вошедшего. Луганцев, видимо, это понял или испытал нечто подобное раньше, потому ухмыльнулся. Верхняя губа его была как бы двойной — перерезалась складкой, основная часть обрисовывалась твердо, а из-под нее выворачивалась изнанка, мягкая и бесформенная. Илья Викторович подумал, что при такой губе Луганцев должен шепелявить, но тот слова выговаривал четко, чуть растягивая «о».

Усмехнувшись, он постоял у входа, дав возможность Илье Викторовичу разглядеть себя; он был плотного сложения, с широкой шеей, уже в то время начал носить костюм-тройку, жилет со множеством пуговиц, словно корсет, стягивал его наметившееся брюшко, галстук аккуратно повязан, волосы отпущены длинно, но бороды и усов еще не завел — позднее позволил себе.

Когда Илья Викторович встал и, обойдя стол, протянул руку, то тут же и удивился, у него самого лапа была ухватистая, и все же она утонула в широкой и теплой ладони. Тут же вспомнил: в досье указано — дед был кузнецом, славился умением на всю округу, но в свое время раскулачили, из высылки после войны вернулся, ремесло не забыл, но жил бедно.

«Садитесь, Иван Кириллович, — пригласил Илья Викторович, — поговорим».

«Ну, что же», — с нагловатой усмешкой ответил Луганцев и легко сел в кресло подле круглого столика, сел так, словно множество раз бывал в этом кабинете и привык к креслу, в котором можно расслабиться, вытянуть ноги, скрестить толстые пальцы на животе.

Он не дал Илье Викторовичу начать первому, а весело и решительно сказал:

«Я полагаю, Илья Викторович, вы задерживать меня не будете. Доклад-то важный».

«Ну, если важный, так что же», — тут же радостно ответил Илья Викторович, включаясь в игру, а то, что это игра, он и не сомневался.

Игроком Илья Викторович всегда был азартным, к тому времени в нем полностью вытравилась убежденность в пользе своих занятий, осталось только любопытство к людям, чтобы убедиться, до какой границы подлости может добровольно дойти человек или такой границы не существует. Азарт его охватывал целиком. Еще раньше у него была возможность увидеть, что на подобном любопытстве держатся и другие представители его родного ведомства на разных этажах власти; только молодняк да откровенные дураки бредили опасной романтикой будней, а Илья Викторович и ему подобные великолепно знали: нет более сильного оружия против любого человека, чем его же тайная жизнь. Выставленная на обозрение, она без всякого труда сразит любого, кем бы он ни казался окружающим, а Илье Викторовичу приходилось иметь дело с сильными мира сего; умудренность души, познавшей ничтожество тех, кому поклонялась толпа, позволяла презирать каждого. А уж Луганцев…

Они сидели друг против друга. Презрение плавилось в маленьких глазах Ивана Кирилловича, гость ощущал свое превосходство над хозяином кабинета. Видимо, там, где он побывал раньше, хотя бы когда учился в университете, а затем оказался в престижном для молодого специалиста месте, его не раз инструктировали, а тот, кто инструктировал, объяснял: никакого страха перед Ильей Викторовичем испытывать не надо. Конечно, не надо, но и кичиться… Молод ты еще, Луганцев, самонадеян и необтесан.

Илья Викторович повертел в руках бумажку, которую прихватил с собой с письменного стола.

«Ехать, как понимаю, нужно через три дня? Так? — спросил Илья Викторович. — И что же вас там интересует?»

«Только свой доклад, — ответил Луганцев сразу. — Все же конференция, сказать, международная».

«Да, да, — покивал Илья Викторович. — Но разве вам не объяснили: все статьи, а тем более доклады, уплывающие от нас за рубеж, даются мне на визу?»

Луганцев коротко хохотнул:

«Доклад завизирован нашим генеральным».

«Одно другого не исключает, — вежливо заметил Илья Викторович. — Генеральный — ученый. А я, извините, цензор. Так уж устроено наше дело».

«Хорошо, — кивнул Луганцев. — Я тотчас принесу вам доклад. Полагаю, сказать, вы быстро в нем разберетесь».

Явная насмешка прозвучала в его голосе.

«Вряд ли, — спокойно ответил Илья Викторович. — В таких случаях я отдаю работы на экспертизу. У нас хорошие специалисты. Будьте уверены».

«Кто?»

Илья Викторович рассмеялся:

«А вот это уж… Пардон… Сами должны понимать».

«И сколько продержат?»

«Не от меня зависит, — сказал Илья Викторович и встал, показывая, что разговор закончен. — Доклад передайте секретарю».

Луганцев ушел, и Илья Викторович представил, что тот сейчас же направится к генеральному, но старый, уставший генерал вмешиваться не станет, нужны ему лишние хлопоты, а вот если раздастся звонок с Лубянки или со Старой площади, тогда понятно станет, кто стоит за спиной этого пробойного парня.

Но не только звонка не раздалось, но даже доклада Луганцев секретарю не передал, в Югославию он не поехал, и Илья Викторович сообразил: Иван Кириллович теперь находится под его опекой, ему с ним и работать.

Так и случилось. Отчеты свои Луганцев стал приносить ему, хотя было Луганцеву от этого не по себе, он почему-то не очень доверял Илье Викторовичу, не скрывал своей неприязни, хотя задания выполнял четко.

Илья Викторович наблюдал за Луганцевым со спокойным цинизмом, никаких препятствий ему более не чинил, но понимал: началось их безмолвное единоборство. Длилось оно долго и мучительно, все обостряясь и обостряясь, пока не дошло до своего пика, и Илья Викторович понял — многого не учел в этом человеке, потому так скверно и проиграл ему.

Но поражения Илья Викторович не принял, да и не мог принять, вот потому-то он и достал из тайника серую папочку с документами.

Глава третья

По телефону сообщили: вызывает генеральный, и срочно; Сергей Тагидзе выругался и бросил трубку. Лаборантка спросила:

— Что так?

— Дешевый розыгрыш, — буркнул он и уставился на экран прибора.

Но через несколько минут явилась длинноногая девица, обтянутая дорогой цветной кожей, с кукольным лицом, напустила на себя строгость и предупредила, что Иван Кириллович не любит ждать и если Сергей не хочет серьезных неприятностей, то она советует через пять минут быть на четвертом этаже.

— Откуда ты такая? — спросил Сергей, раздражаясь. — Слишком резкие у тебя духи. Не могла найти других, да?

Лаборантка фыркнула и сказала:

— Это Тоня из приемной. Мотай! А то и в самом деле тебе врежут.

Только тогда до него дошло, что никто и не думает его разыгрывать, он сбросил халат и помчался к лифту. Кабина стояла на его этаже, с легким присвистом отворились двери, и пока лифт поднимался, минуту или две, он попытался сообразить: зачем его зовут?

Неужто из-за драки, в которую он попал месяца два назад, но он в ней — пострадавший, да и глупость, чтобы генеральный вызывал из-за этого. На четвертом этаже охранники — туда вообще не просто попасть. Лифт дернулся и остановился, двери медленно поползли в сторону, Сергей шагнул на ковровую дорожку и оказался лицом к лицу с круглолицым и низколобым молодым мужиком, тот потрогал под пиджаком пистолет, лениво спросил:

— Тагидзе?.. Давай, прямо по коридору. Ждут в приемной…

Сергею стало не по себе, он одернул свитер, пригладил ладонью волосы; он и видел-то генерального раза два на каких-то собраниях; к небожителям рядовых сотрудников не вызывали.