Иннокентий Соколов - Бог из глины

• Название: Бог из глины
• Автор: Иннокентий Соколов
• Жанр: Ужасы и Мистика

Аннотация:

Ты слышишь это каждую ночь, когда ложишься спать. Ты слышишь это каждую ночь, когда спишь. Ты слышишь это каждую ночь, когда вскакиваешь в своей постели, прижимая одеяло к груди, пытаясь хоть как-нибудь защитить себя от этого кошмара. Это ночной ветер поет призрачную колыбельную, и луна подпевает ему серебряным голосом. Это существа, замурованные в толстых стенах дома, пытаются разговаривать с тобой. Это неведомый бог, живущий в подвале, зовет каждую ночь к себе. Вскакиваешь с постели, и некоторое время смотришь в темноту, пытаясь судорожно глотнуть, пытаясь пустить воздух в легкие, ослабевшие от крика. Молча стоишь в темноте, вслушиваясь в голоса, которые шепчут тебе о том, что они хотели бы сделать с твоим телом, твоей кровью и плотью. Ты стоишь в темноте и пытаешься услышать знакомые, привычные звуки — тиканье будильника, потрескивание обоев, печальную песню сверчка за окном. Ты почти убеждаешь себя, что слышишь эти звуки, и больше ничего. Это происходит каждую ночь, и это беспокоит тебя. Ты не знаешь, что происходит сейчас с тобой и твоей семьей. Ты ничего не делаешь — просто плывешь по течению, не предпринимая никаких попыток вырваться из этого дома. Ты пока не знаешь, что ожидает тебя — но если бы ты знал, если бы только знал…

---

Даже тогда, когда он приезжал погостить к старикам, он так и не вспоминал о том, что случилось. Его память услужливо избавилась от неприятных воспоминаний, заменила их другими, пусть не настоящими, но зато более подходящими детскому разуму, и Сережка, заходя в сырой погреб лишь ежился от сумрачной прохлады, раздумывая о том, что же находится там, за стенкой, такой с виду непрочной, по которой можно легонько стукнуть костяшками пальцев (не забыв раздвинуть банки, рядами стоящие на полках), и услышать тихий шорох падающего мусора — трухи, что нанесли неутомимые мыши (настоящие хозяева этого места), щепок и кусочков цемента, что отстали от стены.

Сережка обозревал пространство погреба, каждый раз раздумывая над происходящим за стеной. Однажды, спустившись в погреб, он придумал, что там живет огромное, неповоротливое божество.

Там, где темно и сыро, и единственный источник света — квадратная щель в полу прихожей, живет он — старый, седой бог.

(Бог пыли, седой паутины, ржавых консервных банок и гнилых досок и, конечно же, глины…)

Он всемогущ, и способен исполнить любое желание, единственное, заветное желание. Стоит только захотеть — все сбудется, повинуясь воле божества.

Нужно только попасть туда, прикоснуться к земле и загадать то самое, сокровенное, что не дает спать, отзываясь осенней тоской даже в самый жаркий, самый теплый летний день.

И если твои помыслы чисты как снег горных вершин, и если сердце твое трепещет в нетерпении, знай — все будет, так как хочешь ты, все исполнится однажды, когда звезды займут свои места, и существа в толще стен, не надолго перестанут петь свою тягучую песню полуночи, и луна скроется за черными тучами — тогда все и случится, время замедлит свой безумный бег, его огромный волшебный маятник, что отсчитывает мгновения, остановится, издав полный сожаления вздох, и тогда (о, тогда!) исполнятся мечты, и мир потускнеет в твоих глазах, и мир снова сдвинется с места, но в воздухе не будет больше пахнуть дымом, и, вступив на дорожку, ведущую к звездам, ты будешь наконец-то счастлив, и в глазах твоих зажгутся ослепительным светом тысячи солнц.

Все это Сережка придумал сам себе, и теперь, много лет спустя он стоял словно хмельной, упершись рукой в стену, покачиваясь, обводя все вокруг мутным взглядом, а в голове рушилась невидимая стена, которая казалась крепче самых толстых ворот. Она разрушилась в одно мгновение, рассыпалась в прах, отлетела, словно шелуха, разлетелась в стороны разноцветным конфетти, явив истину, что была припрятана до поры до времени.

И все тайны, что до поры до времени прятались за дверками погреба явились ему.

Все для тебя малыш — там за железными дверками, в зовущей темноте. Они ждут, когда ты соберешься с силами, чтобы преодолеть последний рубеж. Они там, и все это время ожидали только тебя одного. Вот они, совсем близко, и если просунуть пальцы в щель между дверей, можно попробовать нащупать, прикоснуться к запретному, ощутить их шероховатость и волнующую глубину.

Сергей легонько толкнул дверку. Ржавая железка качнулась, и замок пристукнул, соприкоснувшись с дверкой. Огромный, тяжелый, с налетом окиси замок. За такими замками всегда хранятся самые важные, самые страшные тайны.

И на ощупь он казался холодным куском мертвого железа. Серега подергал его, словно ожидая, что дужка отщелкнет и вылетит, открывая путь к тайне.

Ничего такого не произошло. Замок по-прежнему оставался самим собой, даже и не собираясь менять свою холодную сущность. Гм, наверно легче будет спилить петли, ножовочное полотно оставит только царапины на толстой дужке. Сергей рассматривал замок, уже прикидывая, каким образом, будет легче совладать с упрямой железякой. Хотя…

Сергей опустил взгляд.

(Пол — глинистая поверхность с вкраплениями щебенки и отбитого цемента…)

Проще углубить пол, прокопать небольшой лаз, и тогда можно будет пролезть за двери.

(А еще проще взять хороший, достаточно тяжелый ломик, подняться в прихожую, и выдрать из пола гребаную крышку!)

Ломик лежал рядом. Только руку протянуть. Сергей, не глядя, нащупал его рукой. Сейчас он поднимется, и…

Легкий запах паленого коснулся ноздрей, заставил на миг позабыть обо всем.

(Черт! Только не это! Не здесь, и не сейчас…)

В стенах заворочались и зашептались существа. Что-то с силой ударило изнутри по дверкам.

И голос, так же заворочался внутри, продираясь сквозь мысли, разбрасывая их, взвешивая и находя легкими:

— Эй, парень — ты начинаешь не с того конца…

Сергей отпрянул. Мир чуть дернулся. Возможно, ему показалось, но неровная кладка стены стала чуточку другой. И свет — он приобрел невиданные оттенки, словно простую, лохматую от пыли и паутины лампочку вывернули из патрона, вкрутив взамен невиданное чудо, испускающее разноцветные лучи, чтобы было не так скучно в обыденном пространстве погреба. Особенно теперь, когда чудо находилось рядом.

Он шумно выдохнул. Опять показалось, наверняка показалось. Нет никаких голосов в голове, это все наваждение. И мир стоит на месте, просто от усталости немного плывет в глазах. Такое бывало и раньше.

— Иди к черту, голос — пробормотал он под нос, и ему стало немного легче.

Там, за железными створками его ждала тайна, которая принадлежала только ему, и Сергей не собирался отдавать ее кому бы то ни было!

Он толкнул дверь. Потом еще раз — сильнее. Старое железо протестующе скрипело, не желая пропускать его. Каждый раз, дверки чуть поддавались, прогибались вовнутрь, но толстая дужка замка, раз за разом возвращала их в исходное положение.

Сергей наливался яростью, холодной как лед, ослепительной как расплавленный металл.

— Ах ты тварь! Проклятая тварь!!!

Он колотил как сумасшедший, бился о двери. Мелкие чешуйки ржавчины отлетали от дверей при каждом ударе, с потолка сыпалась труха. Сергей схватил молоток, и, что есть силы, впечатал его в одну из дверей.

(Удар!)

Дверь зазвенела как колокол. Сергей остановился, с трудом восстанавливая дыхание. Прямо посередине двери красовался глубокий отпечаток. На миг Сергею стало не по себе. Он отбросил молоток.

Ему хотелось вырвать непокорные двери, раздавить их под прессом, превратить в безумную композицию смятого металла, в чудовищный памятник импрессионизма. Убрать с дороги последнее препятствие.

— Так уж и последнее? — ехидно поинтересовался голос. — Быть может, есть еще кое-что, что стоит на дороге, ведущей к месту, где сбываются мечты?

Сергей отмахнулся от назойливого пришельца. Он был переполнен яростью так, что казалось еще немного, и все тело разлетится в стороны кусками окровавленной, пропитанной гневом плоти.

(И ярость затмевает взор, и злость что кипит где-то внутри, лопаясь огромными, обжигающими пузырями, разбрызгивая нетерпение и ненависть!)

Он выскочил из погреба, оставив разрушенные полки, битое стекло, разбросанный хлам. Он спешил, спотыкаясь от нетерпения на крутых ступеньках, крепко сжимая увесистый ломик, который словно сросся с рукой.

Сергей вбежал в прихожую. Крышка ухмылялась квадратной пастью, словно дразня.

(Открой меня, парень, если сможешь…)

Сергей вонзил острый конец лома в щель и, со всех сил, потянул на себя. Дерево затрещало. Толстые доски не собирались сдаваться. Сергей дергал ломом, расширяя щель в полу. Крышка, прибитая на совесть длинными гвоздями, лишь скрипела.

— Ну же!

Он бормотал, плевался, дергался как марионетка. Весь мир сжался до размеров крышки, и лом стал той осью, вокруг которой вертелся этот новый, уцененный, уменьшенный мир.

Вот так! Еще чуть-чуть…

Сейчас, вот только подцепим получше.

(Тремс!)

Крышка чуть поддалась. Сергей, воодушевленный успехом удвоил усилия. Щель между крышкой и полом превратилась в маленькое ущелье, которое стало расширяться, грозя оказаться бездной. Вот она стала еще шире, еще немного…

Перехватить поудобнее ломик, воткнуть в щель, надавить. Сильнее, еще сильнее.

Крышка отходила. Гвозди, которыми она была прибито, жалобно стонали, выдираемые с мясом. Оставались сущие пустяки.

Сергей вставил ломик, и надавил всем своим весом. Что-то ухнуло в полу, и крышка отскочила. Она треснула и развалилась надвое. Сергей нетерпеливо отбросил ее в сторону.

Снизу дохнуло сыростью и гнилью.

Там было темно и сыро. И эта темнота казалось самым прекрасным, что только могло быть на свете.

(Не лезь туда, парень. Не время злить того, кто может таиться там, в ожидании…)

Сергей опустился на колени и попытался заглянуть вовнутрь. Черт — ничего не видно!

Ну что, хватит смелости спуститься в зияющую темноту, прямо в логово, в самое сосредоточие тьмы, где может случиться все что угодно. Быть может божество, живущее внизу, только и ждало того, что найдется простак, который будет настолько глуп, что опустится туда, где за ним уже успели соскучиться.