Наталья Фатеева - Поэт и проза: книга о Пастернаке

Скачивание начинается... Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Описание книги "Поэт и проза: книга о Пастернаке"
Описание и краткое содержание "Поэт и проза: книга о Пастернаке" читать бесплатно онлайн.
Исследование посвящено творчеству Б. Л. Пастернака. Акцент в книге делается на феномене сосуществования двух форм языкового выражения — стиха и прозы — в рамках единой творческой системы, которая у Пастернака отличается именно чередованием двух форм словесности, что позволяет описать явление литературного «билингвизма» в эволюционном аспекте. В результате параллельного анализа стихотворных и прозаических текстов определяются инварианты индивидуальной системы Пастернака и дается по возможности полное описание его художественной картины мира.
В заключительной части книги художественная система автора «Доктора Живаго» сопоставляется с некоторыми другими системами (Пушкин, Лермонтов, Набоков).
Книга предназначена для филологов — литературоведов и лингвистов, а также для всех тех, кто интересуется вопросами художественной коммуникации.
164
Ср. иллюстрации с изображением спящей девочки Л. О. Пастернаком в книге: Пастернак Б. Воздушные пути. М., 1982.
165
Гумберт также называет Лолиту «долорозовая голубка», сочетая в окказиональном эпитете ее полное имя и название цветка розы. Сокращенное же имя Долли связано с англ. doll «кукла».
166
В «Аде» же наблюдаем развенчивание сказки о святом Георгии («Чудо о святом Георгии»), которая является центральной структурно-мифологической опорой всего романа «ДЖ». Так, сразу после названия романа «какого-то пастора» «Les Amours du Docteur Mertvago» Ада называет «Ларису в Стране Чудес»; а затем Ван и Ада, чтобы заняться любовью и отделаться от младшей сестры Люсетт, привязывают ее к дереву — ей же удается «высвободиться», «и в этот момент принеслись обратно вскачь и дракон, и рыцарь» (А, 147). Люсетт пожаловалась на брата и сестру гувернантке, а та, не разобравшись в «сочиняемом сюжете», «вся в облаке лекарственных ароматов» позвала к себе Вана и «наказала ему воздерживаться от забивания головки Люсетт внушениями, будто она несчастная жертва какой-то сказки» (А, 148).
167
Знаменательно, что «девочек» Набокова и Пастернака или увозят, или они сами убегают от героев к их антагонистам с именем на «К»: так, с Комаровским уезжает от Живаго Лара, к Куильти бежит от Гумберта Лолита.
168
Ср.: Внезапно мне подумалось, что ее болезнь не что иное, как странное развитие основной темы… (Л, 276).
169
В английском варианте фигурирует рука: «…and the tenderness would deepen to shame and despair, and I would lull and rock my lone light Lolita in my marble arms» (L, 285).
170
Ср. в «Дневнике Живаго»: «Без конца перечитываем „Войну и мир“, „Евгения Онегина“ и все поэмы…» [3, 278].
171
Ср. высказывание В. Набокова: «Кстати, именно в Кончееве, да еще в другом случайном персонаже, беллетристе Владимирове, различаю некоторые черты себя самого, каким я был в 1925-м году» (предисловие к английскому изданию [Nabokov 1981, 7]).
172
О внутреннем состоянии Пастернака в тот период можно судить по его письму М. Горькому (31 мая 1930 г.): «Может быть, поездка [за границу] поправит меня, если только это еще не полный душевный конец» [5, 304]. В «ДЖ», как и в «ОГ», как мы писали, параллелизируются две «смерти поэта» — Пушкина и Маяковского. Смерть второго (1 апреля по старому стилю: этой датой заканчивается «Отчаяние» и начинается «Дар» Набокова), которая символически представлена в «ДЖ» как «выстрел в себя» Антипова-Стрельникова, помогла самому Пастернаку избежать смерти: самоубийство в его жизни оказалось «нереализованным», оно превратилось во «Второе рождение» [Раевская-Хьюз 1989]. Формула «второго рождения» появляется в «ОГ», где «покойный» Маяковский лежит с тем выражением, с которым «начинают жизнь, а не с которым ее кончают» [4, 237].
173
В окончательной версии «Повестей» Пушкин изменил как дату рождения Белкина, так и его смерти (соответственно 1798–1828) для того, чтобы расподобить дату своего тридцатилетия с «нулевым я» своей прозы.
174
О поэтике даты см. [Тамми 1999].
175
В книге X. Блума «Страх влияния» [1998] отношение «отец — сын» подробно рассматривается в связи с темой творческого влияния как такового со ссылкой на Кьеркегора и Ницше [Там же, 28, 50 и др.].
176
Для многих произведений Пушкина актуальны эксплицирование конца и вопрос: «Чем кончу длинный мой рассказ?» («Руслан и Людмила»). «ПБ» — первое законченное прозаическое произведение после «незаконченных» опытов 1820-х гг. «При этом законченность каждой из них предполагала завершенность второго порядка — единство повествования, цикл» [Бочаров 1974, 127]. И во многом эту законченность обеспечила фигура «покойного Белкина». Заметим при этом, что в «ПБ» Пушкин все время хочет найти для своих повестей именно «счастливые концы».
177
В «Истории села Горюхина», наоборот, подчеркивается, что Белкин «оканчивает» свой «труд-подвиг», подобно летописцу Пимену в «Борисе Годунове», исполняя свой долг, «завещанный от Бога».
178
См. развитие этой идеи в работе [Смирнов 1991], где автор приходит к выводу, что отец обоих братьев Живаго подобен Пушкину.
179
Ср. в «ДЖ»: «Юра занимался древностью и законом Божьим, преданиями и поэтами, науками о прошлом и о природе, как семейною хроникой родного дома, как своею родословною» [3, 89].
180
В связи с «окнами» у Пастернака интересен параллельный пассаж в автобиографии В. Набокова «Память, говори» (1967), в которой он, говоря о Сирине (т. е. своем бытии «русским писателем», последним романом которого был «Дар»), воспроизводит слова некоего критика, который сравнивал «строй речи» его русского «Я» с «окнами, открытыми в смежный мир <…> метелью следствий, тенью, оставленной караваном мыслей» [Набоков 1999а, 565].
181
«Мне лучше. Я стал работать, сел за окончание „Живаго“» [5, 510–511].
182
См. об этом 2.1.2.4.
183
Во время беседы на вопрос «А теперь что будет? Стоит, по-вашему, продолжать?» Кончеев (или сам Федор) отвечает «Еще бы! До самого конца…» [3, 69]. В этих словах снова содержится отсылка к Пушкину. В рукописях Пушкина была найдена поговорка игумена Святогорского монастыря, которую многие пушкинисты считают предполагаемым эпиграфом ко всему циклу «ПБ»: «А вот что будет, что и нас (ничего) не будет», которая записана на листе с последними строками «Гробовщика» и планом повестей [Шварцбанд 1993, 42–43].
184
Ср. в «Венеции»: В остатках сна рождалась явь. Венеция венецианкой Бросалась с набережных вплавь.
185
Разбирая в своей книге те же контексты Пастернака, И. П. Смирнов [1995, 146–147] пишет о том, что благодаря такому соотнесению двух ситуаций женщина-самоубийца (город Венеция?) из стихотворения «Венеция» Пастернака трансформируется в романе (при отсутствии женщины — Лары) в мужчину-самоубийцу Стрельникова.
186
Ср. пародийную интерпретацию этого в «Отчаянии»: «так, в моей передаче „Выстрела“ Сильвио наповал без лишних слов убивал любителя черешен и с ним и — фабулу, которую я, впрочем, знал отлично» [3, 359]. Точнее, в 9-й главе романа «Отчаяние» Герман, стреляя в Феликса, «убивает» счастливый конец своей повести, этим как бы подтверждая, что на «свете счастья нет». При этом место убийства Феликса обозначено «желтым столбом», который есть аналог пушкинского «желтого домика», при приближении к которому «сердце гробовщика не радовалось». Данный «маркер» говорит о том, что в представлении автора «реалистический» конец несовместим с идеей счастья. Именно поэтому Набокову, как и впоследствии Пастернаку, в своем поиске альтернативы пришлось прибегнуть к метапоэтической идее «бесконечности» с апелляцией к христианской идее «воскресения», т. е. следовать схеме «обратного превращения Бедлама в Вифлеем», заданной Достоевским. Именно поэтому герой романа «Дар» счастливо остается со своей любимой «без ключей» от дома, из которого также надо скоро переезжать. И то, что эти «ключи» заданы Пушкиным, говорит пародия, которая предшествует «грузу и угрозе счастья» Федора: Зина просит мать не увезти ее ключи, на что мать говорит, что «Борины в столе», добавляя: «Ничего, Годунов тебя впустит» [3, 323]. И далее «Боря» (реально Борис Иванович, отец Зины — Мнемозины, музы Федора) произносит, «вращая глазами»: «Счастливо оставаться». При этом «связка ключей» «звездой» (не Вифлеемской ли?) лежит на полу в прихожей [3, 322] (см. подробно [Фатеева 2001а]).
187
На самом же деле «таращащей глаза» оказывается «бедная девочка» самого Набокова в рассказе «Волшебник» (1939), который представляет собой русский зачаток романа «Лолита» (она смотрит, «подняв розово-озаренное лицо… и тараща глаза…»).
188
Введенное нами понятие МТР во многом совпадает с пониманием «метафоры» в широком смысле самим Б. Пастернаком. А именно в письме С. П. Боброву (от 27 апреля 1916 г.) он пишет о «пении валентности» в поэте: «… я уверен, что всякая метафора несет в своем теле чистую и безóбразную теорию своей данной для данного случая теоретической сущности, точно так же, как всякое число есть законченное и вращающееся отношение (perpetuum mobile). Я уверен в том, что только эта чистая циркуляция самосознания в метафоре (или, лучше, ее самосознание) есть то, что заставляет нас признавать в ней присутствие красящего вещества» [5, 90].
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "Поэт и проза: книга о Пастернаке"
Книги похожие на "Поэт и проза: книга о Пастернаке" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Отзывы о "Наталья Фатеева - Поэт и проза: книга о Пастернаке"
Отзывы читателей о книге "Поэт и проза: книга о Пастернаке", комментарии и мнения людей о произведении.